Сын человеческий (сборник) - Роберт Силверберг

Я решил заговорить с отцом:

— Что ты думаешь о космическом полете? — спросил я. — Ты слышал передачу?

Он пожал плечами.

— Какого черта? Они все ненормальные. Напрасная трата времени и денег.

«Визит Елизаветы к Папе в Ватикане». Жирный Папа Иоанн похож на откормленного раввина. «Джонсон встречается с азиатскими лидерами по использованию войск США». Он пробежался дальше, пропуская страницы. «Помощь Голдберга по вопросу ракет». «Кеннеди подписывает билль». Ничто его не привлекает, даже «Кеннеди снижает налог». Он доходит до спортивной хроники. Слабый проблеск интереса. Мад снова делает Керри фаворитом на 87-ом дерби Кентукки. «Янки» против «Ангелов» на открытии серии их трех встреч. На трибунах 21.000 зрителей».

— На кого бы ты поставил на дерби?

Он качает головой.

— Что я знаю о лошадях?

Я понял, что он уже мертв, хотя его сердце еще десяток лет будет биться. Он ни на что не реагировал. Мир его не интересовал.

Я оставил его наедине с собой и вступил в вежливый разговор с матерью. В следующий четверг ее читательская группа обсуждает «Убить пересмешника», и она хочет знать, читал ли я эту книгу. Я не читал. Чем я занимаюсь? Смотрел ли какой-нибудь хороший фильм? Я сказал — «Приключение». Французский? спросила она. Итальянский, ответил я. Она попросила рассказать сюжет и слушала терпеливо, но вряд ли что-нибудь поняла.

— С кем ты ходил? — спросила она. — Ты встречаешься с какой-нибудь хорошей девушкой?

Мой сын холостяк. Ему уже 26, а он все еще не женился. Я обошел щекотливый вопрос с терпением, выработанным в ходе долгого эксперимента. Извини, Марта. Я не дам тебе внуков, которых ты так ждешь. Ты получишь их от Юдифь, это совсем недолго.

— Мне нужно перевернуть цыпленка, — сказала она и вышла. Я посидел с отцом, но долго этого вынести не смог и вышел в холл. Дверь в комнату Юдифь была приоткрыта. Я заглянул внутрь. Занавески задернуты, в комнате царит тьма, но я коснулся ее разума и обнаружил, что она проснулась и подумывает встать. «Отлично, сделай жест, будь дружелюбным, Дэвид. Тебе же ничего не стоит. Я легонько постучался.

— Привет, это я. Можно войти?

Она сидела, одетая поверх синей пижамы в белый купальный халат с оборочками. Зевает, потягивается. Ее обычно очень узкое лицо слегка припухло после долгого сна. Я привычно проникаю в ее голову и вижу там нечто новое и удивительное. Эротическую инаугурацию моей сестры. Прошлой ночью. Я вижу все: они юркнули в припаркованную машину, подъем возбуждения, неожиданное окончание того, что должно было быть только интерлюдией ласк, спадающие трусики, неуклюжий выбор позы, возня с презервативом, момент последнего сопротивления, уступающий путь вседозволенности, торопливые неопытные пальцы нащупывают истекающую смазкой девственную щель, осторожное неловкое введение, рывок, удивление, что вторжение прошло безболезненно, торопливые движения тел, быстрое извержение у мальчика, вина и разочарование, что все кончилось, а Юдифь осталась неудовлетворенной. Молчаливая поездка домой, а на лицах стыд. В дом, на, цыпочках, хрипло поприветствовать бдительно бодрствующих родителей. Поздний душ. Исследовать и помыть слегка припухшую вульву. Уснуть нелегко. Долгая бессонница, в которой вспоминается ночное событие: она довольна тем, что вошла в мир женщин и слегка напугана. Нежелание на следующий день подниматься и смотреть миру в лицо, а особенно Полу и Марте. Юдифь, твой секрет для меня не секрет.

— Ну, как ты? — спросил я.

Она тянет, как обычно:

— Спать хочу. Я очень поздно вчера вернулась. А чего ты здесь?

— Заехал взглянуть на свою семью.

— Приятно было встретиться.

— Это не по-дружески, Джуд. Я тебе так неприятен?

— Что ты ко мне пристал, Дэйв?

— Я сказал, что пытаюсь быть общительным. Ты — моя единственная сестра. Я решил просунуть голову в дверь и поздороваться с тобой.

— Ты так и сделал. Ну и что?

— Ты могла бы рассказать, что ты делала с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Тебя это волнует?

— Если бы не волновало, я бы не спрашивал.

— Конечно, — издевательски произносит она. — Тебя не интересует вся эта чепуха обо мне и о ком-либо, кроме Дэвида Селига, так почему ты притворяешься? Можешь не задавать мне вежливых вопросов. Они у тебя звучат неестественно.

— Ну, держись! — «Не задавайся, сестричка». — Почему ты думаешь, что…

— Разве ты когда-нибудь вспоминаешь обо мне? Я для тебя просто мебель. Нудная младшая сестра. Неудобство. Ты когда-нибудь говорил со мной? О чем-нибудь? Ты хотя бы знаешь, как называется школа, в которую я хожу? Я для тебя — незнакомка.

— Нет, вовсе нет.

— Что ты знаешь обо мне?

— Много.

— Например?

— Достаточно, Джуд.

— Один пример. Только один. Обо мне. Например…

— Например. Ладно. Например, я знаю, что прошлой ночью ты переспала с мальчиком.

Мы оба застыли от изумления. Я не мог поверить, что с моих губ могло сорваться такое, а Юдифь дернулась, словно пораженная электрическим током, глаза ее широко раскрылись. Не знаю, как долго мы не решались заговорить.

— Что? — наконец смогла она выдавить. — Что ты сказал, Дэйв?

— Ты слышала.

— Я слышала, да, но думаю, мне это приснилось. Повтори.

— Нет.

— Почему?

— Отстань от меня, Джуд.

— Кто тебе сказал?

— Пожалуйста, Джуд…

— Кто тебе сказал?

— Никто, — пробормотал я.

— Ты знаешь? — В ее улыбке было дикое торжество. — Я тебе верю. Правда, я тебе верю. Тебе никто не говорил. Ты это вытащил из моей головы, так, Дэйв?

— Я бы хотел никогда не приходить сюда.

— Согласись. Почему ты не хочешь согласиться? Ты читаешь мысли людей, да, Дэйв? Я давно об этом подозревала. Все эти твои намеки, догадки, ты всегда оказывался прав, а как ты смущался, прикрывая себя. Говорил об «удаче». Конечно! Конечно, удача! Я знала правду. Я говорила себе: этот подонок читает мои мысли. Но это же безумие, такого не бывает. Но это правда, так? Ты не догадываешься. Ты смотришь. Мы открыты для тебя, и ты читаешь нас, как книги. Шпионишь за нами. Разве не так?

За моей спиной раздался какой-то звук. Испугавшись, я чуть не подпрыгнул. Но это была всего лишь Марта, просунувшая голову в спальню Юдифь. Слабая, задумчивая улыбка:

— Доброе утро, Юдифь. Или, лучше сказать, добрый день. Болтаете, дети? Я так рада. Не забудь о завтраке, Юдифь.

И она пошла своей дорогой.

Юдифь резко сказала:

— Что же ты ей не сказал? Распиши все. С кем я была прошлой ночью, что я с ним делала, как это было…

— Прекрати, Джуд.