Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов

– А ты поплачь. Легче станет. Вы же, девчонки, это любите.

– Эзергиль!!!

Я мысленно улыбнулся. Всего то и требовалось разозлить ее, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Одно замечание и она снова в форме. Вон как глаза сверкают.

– А что, не так?

– Сейчас в лоб дам!

Она может. Вот ведь, ангелочек.

– Извиниться?

– Обойдусь, – фыркнула Альена. – Наверняка извиняясь будешь держать фигу в кармане.

– А вот и нет! – совершенно честно отозвался я. В конце концов, честность всегда важна. Тем более при общении с ангелами. Я ведь собирался держать не одну фигу, а две. Но разве ей это объяснишь? Не поймет-с. Ангел.

Альена лишь фыркнула на мое оправдание и снова вернулась к созерцанию того, что происходит в комнате. А там, собственно, уже ничего и не происходило. Священник довольно настойчиво выпроваживал Ксефона. Тот упирался. В конце концов, отцу Федору все надоело, и он просто благословил дом, после чего Ксефон выскочил из него пулей, ругая на все корки «ненормального святошу». А мой шар лопнул. Я выругался.

– И что теперь? – поинтересовалась Альена.

Я задумчиво оглядел девчонку с ног до головы. Альена поежилась и подозрительно покосилась на меня.

– Ты чего это на меня так смотришь?

Я поднялся и обошел Альену по кругу. Девочка слегка попятилась.

– Ты чего задумал? Имей в виду, я в твоих пакостях не участвую! И вообще, мне даже общаться с тобой нельзя! И… и… это… вообще…

– Ты Алеше помочь хочешь?

– Конечно!

– Значит, нам надо знать, что происходит в доме.

– Ну… да.

– А я теперь, после того, как священник благословил дом, уже не смогу в него пробиться. И ничего не смогу сделать.

– Правда?

– Не притворяйся идиоткой! Ты прекрасно все понимаешь.

– Ну, а я-то при чем тут?

– А при том! Ты сделаешь еще один шар, и теперь будешь смотреть сама. Для тебя все эти благословления ничего не значат. Только сил прибавляют. Если, конечно, они сделаны от чистого сердца. А судя по тому, с какой силой меня вышвырнуло из дома, сделано оно было именно так.

– Но у меня не получится! Мы это еще не проходили!!! Я не умею!!!!

– Научу!

– Я…

– А ну, цыц! Слушай меня! – Как ни странно, но после моего окрика Альена действительно замолчала. – На самом деле тут ничего сложного нет. Путеводную нить я тебе покажу, а вот пройти сквозь заслон ты должна будешь сама. Меня к дому даже близко не подпустят. Поняла?

Альена кивнула.

– У меня все равно не получится.

– А вот это брось! Сама ведь говорила, что главное поверить в себя! Вот и верь, черт возьми, в себя!

– Я постараюсь…

– А вот стараться не надо! Просто сделай!

Альена сердито запыхтела, но послушно принялась за дело, внимательно слушая мои наставления. Минут через пять она в отчаянии откинулась к стволу дерева.

– Ничего у меня не получается, – безнадежно буркнула она.

Я задумчиво посмотрел на нее, кусая губы.

– Есть у меня одна мысль… – начал я.

– Да?

– Помнишь, как ты меня в церковь провела?

– Ну, уж нет… э-э… – Альена сердито уставилась на меня. – Ты уверен, что другого пути нет?

– Можем еще раз попробовать.

Альена мотнула головой.

– Ладно. Давай руку. Но это последний раз! Не слишком приятно впускать себе в мозги черта.

– Спасибо, я тебя тоже уважаю.

Альена что-то буркнула себе под нос и схватила мою руку.

– Приготовься.

Все было, как и в первый раз. Правда, на этот раз я даже краешком сознания не заглянул к ней в мысли. Зато начал осторожно направлять ее движения, мысленно указывая, что делать.

– Альена, открой для меня ту часть сознания, с помощью которой ты пытаешься соединиться.

Я буквально кожей ощутил ее нежелание приоткрывать передо мной даже часть своего сознания. Однако, вопреки моим опасениям, она спорить не стала. Теперь я мог непосредственно изнутри наблюдать за тем, что делает Альена. Ошибку я нашел быстро и указал на нее.

– Ишь ты, – удивилась Альена. – Вот, значит как. Ладно, попробуем.

Она моментально ухватила протянутую мной путеводную нить и устремилась по ней. Мгновение и… мы буквально свалились в комнату. Не материально, конечно. Однако для нас разницы не было.

– Вот это да! – удивился я. – Слушай, а ведь, похоже, это из-за священника и его благословления. Оно многократно усилило твои способности. Я и не знал, что вы, ангелы, при помощи людей усиливаете свои способности.

– Не все люди годятся, – отозвалась Альена. – Только немногие. Этот священник один из них. А теперь тихо, мы сюда что, друг с другом болтать пришли? Давай слушать.

– Ангелам, между прочим, подслушивать нельзя.

Девчонка наградила меня презрительным взглядом.

– Заткнись, я сказала. Дожили, черт начинает указывать, что можно ангелам, а что нельзя!

Я промолчал. Во-первых, я не спорю с дамами. А во-вторых, мы действительно пришли сюда не болтать.

Я огляделся. Алеша мирно спал в кресле в обнимку с котенком. Рядом с ним сидел его отец и с какой-то грустью глядел на сына. Изредка он протягивал руку, чтобы коснуться его, но в последний момент отдергивал ее, словно боясь разбудить. Похоже, ничего вокруг кроме сына его не интересовало. А вот священник был задумчив и медленно прохаживался по комнате.

– Не понимаю! – повторял он. – Я ничего не понимаю.

Григорий Иванович недоуменно смотрел на него.

– Что вас тревожит?

– Все. Все это.

Художник слегка замялся.

– Вы не верите, что тут были ангелы и черти?

Отец Федор на миг замер.

– Хотелось бы мне думать, что все это обман… но, увы. Как вы иначе можете объяснить происходящее?

– Инопланетяне, – тут же отозвался художник. – Какая-то внеземная цивилизация, обогнавшая нашу на тысячи лет.

Священник задумался.

– Возможно. И зачем они все это устроили?

– Кто ж их знает?

– Нет, – отец Федор покачал головой. – Когда я положил руку на плечо Ксефону… нет, не может быть. Да и вспомните свои ощущения, когда та девочка вдруг засверкала. Короче, давайте примем за данность, что они черти.

– Лучше уж инопланетяне, – буркнул художник.

Священник, похоже, его не расслышал.

– Тогда этот Эзергиль мне непонятен. Совершенно непонятен. Он, безусловно, умен. Гораздо умнее этого Ксефона, хотя и строит из себя этакого шутника и разгильдяя.

Хм, умнее Ксефона, тоже мне комплимент. Покажите мне того, кто глупее Ксефона. И никого я из себя не строю. Больно надо.

– И он очень старался убедить нас, что охотится за душами мальчика и его матери.