Ленинград-43 - Влад Савин

Тем более, очень похоже на то, что русские и в самом деле ошиблись! У кого еще есть субмарины, развивающие под водой больше двадцати узлов? Причем в русской морской зоне, куда по заверениям самих же русских, немцы заходить опасаются. И постоянные спутники «моржихи», эсминцы «Куйбышев» и «Урицкий», были в этот день замечены в охранении конвоя PQ-35, всего в ста милях севернее! Очень может быть, что русские и в самом деле атаковали «Трешер», приняв за немцев!

И если так, то грех не воспользоваться таким случаем!

Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Воронеж». Полярный, 28 декабря 1943

Лодку потопили мы. После броска на перехват цели, сближающейся с конвоем, радары «Куйбышева» и «Урицкого» засекли цель, фрицы пошли на погружение, и прямо под наши торпеды. Это была «семерка», четко опознанная по сигнатуре, не «двадцать первая» — так что шансов у немчуры не было. Звуки разрушения корпуса, слышные по акустике, и эсминцы наблюдали на поверхности пузыри воздуха и пятно соляра, спасенных быть не могло. О факте потопления фашистского U-бота было сообщено в штаб флота, с указанием точного времени и координат. Больше происшествий, до самого Мурманска, не было.

А когда конвой уже вошел в порт, нам пришел приказ, прибыть в Полярное. Что было странным — союзная эскадра еще не отбыла домой. Мы входили в Главную Базу ночью, с погашенными огнями, держась в кильватер «Куйбышева», указывающего нам путь. Только встали на свое штатное место, под маскировку, как на борт прибыл сам комфлота Головко, с несколькими штабными чинами и особистами — что вызвало удивление даже у нашего «жандарма». Но Кириллов быстро и ненавязчиво взял дело в свои руки — ах, нас обвиняют в возможном потоплении союзника, по ошибке? Так все атаки К-25 в этом походе задокументированы, расход боеприпаса и остаток его полностью соответствуют, и экипажи эсминцев свидетели, мы шли с ними практически в одном ордере, после встречи с союзной эскадрой. И место и время потопления злополучного «Трешера» ни с одной из наших атак не совпадало!

Флотские были удовлетворены. В Москву ушла шифрограмма, о категорической непричастности К-25 к этому инциденту. Ну а нам, и то польза, походить по твердой земле и подышать свежим воздухом, заодно сберегая ресурс нашей техники. Только от пирса далеко не отлучаться, поскольку по территории базы болталось просто огромной число британских и американских гостей, «ваши контакты с которыми крайне нежелательны», как заявил Кириллов.

— Да вы что, Александр Михайлович, опасаетесь, что кто-то из наших решит к американцам перебежать?

— Сам не решит, а если заставят? Помните, я вам про случай из моего опыта рассказывал? Уж потерпите еще пару дней, скоро они уйдут — и нам спокойнее так!

И снова Элиот Рузвельт. Из воспоминаний

— Сильно сдал Уинни — сказал отец — выделять главное, это первое умение политика. Конечно, дела Британской Империи не блестящи — но когда глава предприятия вместо стратегии увлекается тем, что шахматисты называют «пешкоедством», это уже симптом. Или Империя трещит по швам так, что позитивных целей просто нет и в утешение остается откусить «хоть что-то и где-то» — или Глава потерял чутье.

Этот разговор случился вечером того дня, когда Черчилль сделал неуклюжий выпад в сторону русских. Поступив скорее как азартный игрок, а не политик — бросил карты на стол, в момент, показавшийся удачным, не подумав об обеспечении тыла. Мне показалось, что он искренне верил в тот момент в свою правоту — никому не дозволено безнаказанно убивать британцев! И, когда он бросал русским это обвинение, у него явно было припасено что-то еще, какой-то «туз в рукаве».

Сталин реагировал спокойно. Заявив, что подобное обвинение требует доказательств — и так как, судя по тону сэра Уинстона, британская сторона их имеет, то будет честно, если и русской стороне будет предоставлено время для исчерпывающего ответа — одни сутки. Черчилль не мог против этого возразить, лишь сказав, что пока объяснения не будут получены, переговоры лишены смысла. Сталин согласился, предложив встретиться завтра.

Нам было известно, что русский диктатор склонен к «полуночному» образу жизни. Однако же, получив неожиданное приглашение на ужин со Сталиным, отец не удержался от замечания, что в приличных домах о том предупреждают за пару дней. Конечно, в приглашении содержалось, «если сочтете нужным», однако ясно было, что такие разговоры не бывают «ни о чем», и русский Вождь желает сказать отцу что-то, без британской и французской стороны. Тем более что идти надо было недалеко — всего лишь на другой этаж дворца и по длинному коридору.

В малой гостиной уже был накрыт стол. С русской стороны кроме Сталина присутствовал лишь переводчик, да иногда появлялись официанты (судя по выправке, офицеры НКВД). Вопреки ожиданию, разговор шел о совершенно постороннем — например, о блюдах русской кухни, о погоде в Москве и Вашингтоне, о литературе и кино — оказывается, Сталин, несмотря на всю свою занятость, находил время и на это!

— Как сказал Ленин одному из своих народных комиссаров, «ваше здоровье, это казенное имущество, которое вы должны беречь, ради дела». И вот тут очень полезны и радости жизни, конечно, в меру. А положительное настроение весьма способствует долгим годам.

Он выглядел благодушным — в отличие от британского премьера. Погром, которому подверглась Британская Империя, вполне можно сравнить с положением СССР год назад, когда немцы стояли на Волге, захватив самые богатые и населенные провинции. Но русские нашли силы рассчитаться, и теперь готовы были предъявить Гитлеру полный счет по всем долгам. А перспективы Империи, «над которой никогда не заходит солнце» были крайне неопределенными — даже если завтра Еврорейх капитулирует, Черчиллю придется усмирять бывших собственных подданных, возвращая Индию, Бирму, Малайю, африканские колонии, под свою руку. И весьма зловещим казалось условие, заявленное самими же англичанами итальянцам, относительно химического оружия — требование, по сути дозволяющее его применение против «бунтующих туземцев». Русские же могли себе позволить смотреть в будущее с оптимизмом, казалось вполне реальным, что война в Европе завершится в ближайший год. И у Сталина были все основания считать, что мир после этой войны будет для России более выгоден, чем был прежде.

Отец поддержал разговор о здоровье, в последние годы его мучили внезапные головные боли. Сталин ответил, что это болезнь подлинных правителей, занятых делом, вызванная перенапряжением мозга — скачки артериального давления, вызываемые волнением, или повышенной нагрузкой. И с этим нельзя шутить, ибо может хватить удар — но к счастью, советская медицина значительно продвинулась в этом направлении. Есть несколько новых лекарств — если желаете, дам список, с рекомендациями — и чисто народные средства, вроде чая из листьев гингко. И даже домашние животные, кошки или собаки, находясь возле хозяина, улучшают самочувствие — факт уже проверен!

И когда ужин был съеден, и беседа подходила к концу, наконец прозвучало то, что русскй Вождь и хотел сказать отцу на этой совершенно не официальной встрече.

— Нам вместе жить на этой планете, Советскому Союзу и Соединенным Штатам. Мы обречены сосуществовать друг с другом — даже имея каждый свои интересы, между нами возможно, будут споры — но ведь лучше оставаться добрыми соседями, чем врагами, не так ли?

Уинстон Черчилль. Ленинград. 29 декабря 1943. То, что никогда не войдет в мемуары

Воистину торжествует тот — кто торжествует последним!

Господь посылает Британии новые, все более угрожающие испытания? Они закаляют нас, делают сильнее! Пусть пока еще сильный противник бросает нам вызов — тем страшнее для него будет расплата, потому что Британия не только никогда и ничего не забывает, но и способна терпеливо и понемногу реализовывать свои планы, даже растянутые на века!

И никому не дозволено делать из Британии посмешище! Подобно Риму, после своих временных поражений лишь отягощавшему требования к своим врагам, мы когда-нибудь после потребуем от вас платы за все!

Русским удалось доказать непричастность своей суперлодки к гибели «Трешера»? Но как они смели, с воистину азиатским коварством, тотчас же перевести мяч на нашу половину, вместо оправданий, обвиняя нас?!

— Так кто же потопил вашу лодку? Не мы — но и не немцы, которые так и не были обнаружены в том районе. Вы, британцы, очень почитаете «прецедент», так я напомню вам о случившемся в вашей оперативной зоне, три или четыре месяца назад. Когда два транспорта с нашим грузом, следуя из Нью-Йорка в Рейкъявик, были торпедированы у канадского побережья якобы немецкими субмаринами. Вот только когда мы послали третий, дооборудованный как судно-ловушка, то удалось потопить лодку при ее попытке атаковать — и это оказалась британская субмарина «Таку». И несколько членов ее экипажа, среди которых командир лодки, были нами спасены, и дали показания, которые мы тогда сочли просто невероятными, однако теперь… Кажется, у вас в Адмиралтействе окопались немецкие агенты — или лица, явно превысившие свои полномочия, совершенно по-своему понимая интерес Британии и патриотический долг? Или это в обычаях британского флота — считать, что у Англии нет союзников, а есть лишь интересы?