После падения - Анна Тодд

Не знаю, как ей объяснить, но я чувствую, что он что-то затевает.

Она смотрит на Дэна, и тот отвечает зловещей улыбкой. Снова взглянув на меня, она спрашивает:

– Что задумал?

– Стеф… – снова зову я.

Она мне нужна, она должна помочь мне покинуть эту проклятую комнату!

– Хватить ныть! – прикрикивает она, и у меня перехватывает дыхание.

– Что? – успеваю я спросить.

Но Стеф только улыбается Дэну, когда он засовывает руку в сумку, которую она принесла.

Снова зову ее, она поворачивается и раздраженно на меня смотрит.

– Господи, да ты заткнешься когда-нибудь? Я так устала слушать твой скулеж и постоянные дурацкие жалобы.

Наверное, у меня что-то не так с головой, Стеф не может так говорить.

Она закатывает глаза.

– И это выражение оскорбленной невинности – успокойся уже на хрен. – Покопавшись еще пару секунд, она произносит: – Нашла… вот.

И передает Дэну какую-то небольшую вещь.

Я почти отключаюсь, но тихий звук возвращает меня в сознание… по крайней мере, на несколько секунд. Вижу маленький красный огонек, похожий на крошечную вишню. На вишневую водку. Стеф, Дэн, Молли, Зед, вечеринка. О нет!

– Что ты делаешь? – спрашиваю я ее, и она снова смеется.

– Я же сказала, чтобы ты перестала ныть. Все будет хорошо, – говорит она и подходит к кровати.

В руках у Дэна камера. И красный огонек показывает, что она включена.

– От-твали от меня! – пытаюсь крикнуть я, но получается только шепот.

Стараюсь подняться на ноги, но падаю на кровать. Она мягкая… как зыбучие пески.

– Я думала, ты… – начинаю я.

Стеф кладет руки мне на плечи и рывком переворачивает меня на спину. Я уже не могу перевернуться обратно.

– Что ты думала? Что я твоя подруга? – Она встает на колени на кровати, зависая надо мной. Хватает пальцами подол моего платья и задирает до пояса. – Ты была слишком занята, когда, как шлюха, металась между Хардином и Зедом, чтобы понять, что я всегда на самом деле тебя презирала. Неужели ты думаешь, что если бы я действительно о тебе заботилась, я бы промолчала о том, что Хардин хочет встречаться с тобой, только чтобы выиграть пари? Наверное, настоящая подруга предупредила бы?

Она права; мой идиотизм вновь предстает передо мной со всей очевидностью. Боль от предательства, помноженная на полуобморочное состояние, приводит к тому, что когда я смотрю на Стеф, ее лицо в ореоле рыжих волос, искаженное самым отвратительным образом, кажется мне демоническим, а блеск темных глаз заставляет меня похолодеть.

– Да, кстати, – скалится она, – надеюсь, ты весело провела время, ожидая появления Хардина в его день рождения? Удивительно, что можно сделать одной эсэмэской. С помощью видеокамеры можно добиться не худшего эффекта, верно?

Пытаюсь оттолкнуть ее, но это невозможно. Она легко отмахивается от моих рук и продолжает стягивать с меня одежду. Закрываю глаза и представляю, как Хардин взламывает дверь, чтобы спасти меня, словно рыцарь в черных доспехах.

– Хардин вас всех… найдет, – слабо угрожаю я.

– Ха-ха, да, это точно. А теперь заткнись.

В дверь опять кто-то стучит, и я снова безуспешно пытаюсь сбросить ее с себя.

– Закрой дверь, быстро, – командует Дэн.

Поворачиваю шею и совершенно не удивляюсь, обнаружив, что к нам присоединилась Молли.

– Помоги мне снять с нее платье, – говорит Стеф.

Мои глаза вспыхивают, я пытаюсь вертеть головой, но ничего не выходит. Не могу пошевелиться. Дэн хочет меня изнасиловать, я знаю. Такой был план Стеф на эту вечеринку. Никто и не думал устраивать прощальное торжество в мою честь. Это просто способ меня унизить. Понятия не имею, почему я считала ее своей подругой.

Волосы Молли падают мне на лицо – это она забралась на кровать, а Стеф перекатывает меня на бок, чтобы удобнее было снять с меня платье.

– Заче-е-ем? – говорю я срывающимся голосом, смутно ощущая слезы на щеках, текущие на простыню.

– Зачем? – откликается Дэн, наклоняясь близко ко мне. – Зачем? Твой парень-мудак трахнул и бросил мою сестру – вот зачем.

Я с омерзением чувствую на лице его теплое дыхание.

– Ого! – громко говорит Молли. – Кажется, ты говорила, что мы будем ее только фотографировать!

– Так и есть… ну, может, еще и заснимем немного, – отвечает Стеф.

– Ни за что! Черт, нет, ты не можешь снимать, как он ее насилует! – кричит Молли.

– Он и не будет… господи. Я же пока не сумасшедшая. Он просто будет ее трогать, вроде как они трахаются, и когда Хардин будет смотреть это видео, он так и подумает. Только представь его лицо, когда он увидит, что его невинная маленькая сучка трахается с Дэном, – смеется Стеф. – Я думала, ты этого хочешь, – шепчет она Молли. – Ты сама так сказала.

– Я, конечно, зла на него, но вы не можете записывать на видео это дерьмо, – шипит Молли, но я ее прекрасно слышу.

– Ты говоришь, как она.

Окончательно сорвав с меня платье, Стеф переворачивает меня обратно.

– Хватит! – плачу я.

Стеф закатывает глаза, а Молли выглядит так, словно ее в любую минуту стошнит.

– Мы так не договаривались, – испуганно говорит она.

Стеф злобно хватает ее за плечи и встряхивает.

– Тогда вот дверь. Если боишься, иди вниз, мы к тебе присоединимся.

Кто-то снова стучит в дверь, и я слышу голос Тристана.

– Стеф, ты тут? – спрашивает он с той стороны.

Только не он!

– Черт! – бормочет Стеф. – Да, хм, я разговариваю с Молли. Буду через минуту!

Открываю рот, чтобы закричать, но ее рука зажимает мне губы. Она липкая и пахнет спиртным. Я умоляюще смотрю на Молли, но та отворачивается. Трусиха.

– Иди вниз, милый. Я скоро. Она… она расстроена. Это женские дела, понимаешь? – врет она.

Несмотря на весь этот кошмар, я рада, что Тристан, кажется, не в курсе намерений своей жестокой подруги.

– Ладно! – кричит он.

– Иди сюда, – спокойно командует Стеф Дэну. Затем она касается моей щеки: – Открой глаза.

Я слегка приоткрываю глаза и чувствую, как рука Дэна скользит по моему бедру вверх. Меня пронизывает страх, и я снова их закрываю.

– Я пойду вниз, – заявляет Молли, когда Дэн подносит маленькую камеру к своему лицу.

– Ладно, закрой дверь.

– Подвинься, – говорит Дэн, и постель прогибается подо мной, когда Стеф слезает и он оказывается на ее месте. – Вот, возьми.

Я изо всех сил пытаюсь представить на месте Дэна Хардина, но это невозможно. Руки мягкие, слишком мягкие, и я лихорадочно пытаюсь представить вместо них хоть что-то. Представляю одеяло, которое было у меня в детстве, как оно касается моей кожи…