Золотой дракон (СИ) - Наталья Тихая

Также, на стенах вдоль забора Академии, я вскоре планирую выставить дозор, чтобы иметь хоть какое-то представление, что происходит в городе.

Никто выйти или войти в Академию, не сможет.

Не стоит проверять, это все для вашей же безопасности.

Дальше, что касается самой Академии.

Академия должна продолжать работу в своем обычном режиме. Занятия начнутся с понедельника. Адепты, задействованные в патрулировании территории, продолжают обучаться так, как и ранее, только те темы, на которых они отсутствовали, вменяются им в самостоятельную работу. Тихо! Преподаватели каждый день проводят дополнительное занятие, куда адепты смогут прийти и задать вопросы, но прийти они должны уже с конкретными вопросами. Ясно все пока? Вот и отлично. Что касается некромантов, их практикум по ночам будет продолжаться, как и ранее, но теперь, обязательное сопровождение как минимум трех преподавателей разной стихийной направленности. И, адепты, в ваших же интересах не отходить далеко от группы.

Следующий вопрос – это план обучения, так как ситуация у нас сейчас, скажем так, не совсем нормальная и мирная, меняется план обучения. На первое место выходят основы выживания и боевая магия, защита и нападение, стихийная магия становится тоже приоритетом и обязательной к посещению. Также делается упор на физическую подготовку и владение оружием. Многие сейчас второстепенные предметы, снимаются или выносятся на самостоятельное изучение.

Планы новых занятий уже с утра составляют и согласуют деканы всех факультетов. И последнее… к сожалению, Академия понесла большую потерю. Погибли более ста адептов. В основном, это был почти весь первый курс и часть второго. С первого курса остались только трое адептов. Двое с моего факультета и один с факультета бытовой магии. Расписание для первого курса составляться не будет, этих студентов возьмут себе личными учениками деканы факультетов. Они также становятся личными помощниками, и будут переселены поближе к своим деканам. До начала занятий вопрос с переездом они должны уладить.

Второй курс будет объединен для наиболее эффективного получения знаний.

Также будет пересмотрено поселение по общежитиям.

Разделения по курсам и специализациям в корпусах, будут отменены. Так что, многим придется переезжать. Для нас главное сейчас – безопасность. Так что, наиболее сильные, будут поселены к более слабым. Завтра утром состоится церемония прощания с погибшими. На этом все.

Вот это объявление. Мы с Мариной переселяемся поближе к Фиру, и он сам будет нас учить. Вот она-то обрадуется. Наверно. А я? Я рада? Наверно, да. Не то что бы я против. Фир меня и до Академии многому учил. Но вот что теперь, на наших занятиях будет присутствовать и Марина, совсем не радовало, наоборот, вызывало чувство тревоги и…. и ревности… я уже совсем привыкла, что у Фира и без меня есть куча учеников и дел. Но как-то непривычно будет вот так… Это было неправильно… Будто он пустил Марину в нашу семью… Хочет променять меня на нее… Хотя ситуация такая, что выбирать особо и не приходится. Спасибо и на том, что живы и здоровы, да еще и учить будут. Жалко все же,… как же жалко мальчишек… Ведь они так хотели стать великими магами, чтобы о них говорили, как об их герое Белом Тигре, хотели, чтобы профессор Фирантеринель ими гордился, да и, вообще, жалко всех ребят. Ведь столько погибло. Я вспомнила, как мы все поступали, как лежали под деревом еле живые, но счастливые, как решали вопросы оплаты, и как они радовались, что могут все заплатить сразу. А еще, очень хорошо вспоминались наши посиделки, после которых меня домой нес Фир, то, какими мальчишки были счастливыми и полными жизни, радовались, и ни о чем плохом даже не подозревали, ведь они поступили, и у них вся жизнь впереди, и все должно быть хорошо…

Фир пришел ко мне ближе к вечеру. Не скрываясь, постучал в дверь.

– Здравствуйте, Кьяра.

– А…?

«Так нужно. Давай, впускай меня».

– Я понимаю, что вы безумно счастливы меня видеть и потеряли дар речи от радости, но мне хотелось бы все-таки войти и обсудить с вами ряд вопросов, связанных с вашим обучением.

«Ну, Фир, я тебе припомню восторги и радость, меня же теперь на части порвут все твои поклонницы, требуя ответов…»

«Не злись».

– Прошу, профессор.

Фир зашел и плюхнулся ко мне на кровать.

– Не сердись, мышонок, у меня же имидж самого ужасного… – улыбнулся он мне. – Надолго остаться не могу, все-таки присматривает тут за тобой куча девушек, но разговор есть действительно. Значит так, сейчас складываешь все свои вещи. Завтра днем за тобой зайдут адепты со старших курсов и помогут все перетащить. Я вам с Мариной подобрал комнаты рядом с моими. Там две спальни и одна общая гостиная. Я буду у тебя прямо за стенкой. Как перенесут твои вещи, идешь к Марине, вот ключ от ее комнаты и собираешь ее вещи. Она должна, как проснется, сразу же переехать уже на новое место. Завтра вечером ты должна уже ночевать в своей новой комнате.

– Зачем этот переезд? Зачем так усложнять?

– Во-первых, так будет безопаснее, все-таки первокурсников вырезали почти всех, и не потому, что они так попали, а потому, что вы самые беззащитные пока что в Академии, а во-вторых, я так буду спокоен, если ты все время будишь крутиться под боком. Хоть как-то смогу защитить тебя, а Марина твоя идет за компанию, но думаю, она будет совсем не против, даже за компанию.

Марина проснулась, как и говорили. Она больше не пыталась ничего с собой сделать, и новость о переезде восприняла, лишь слегка оживившись. На следующее утро ей разрешили покинуть больничное крыло. К тому времени, она оставалась последним пациентом тут, не считая Лики. Преподаватели, которых забрали сюда – очнулись на следующее утро, и уже ближе к вечеру отправились по своим новым домам.

Мальчишка с первого курса, которому тоже повезло выжить, очнулся почти одновременно с преподавателями и безумно счастливый отправился обживать свою новую комнату. Я его видела мельком. Какой-то он был очень радостный и оживленный. Хотя, с другой стороны, я его прекрасно понимала. Я тоже была очень рада, что эта участь минула меня. Да, моя душа плакала за других, и в то же время, как бы это эгоистично не звучало, пела от облегчения, что не со мной.

С Мариной все оказалось сложнее, чем показалось всем вначале. Она, хоть и стала вести себя, как ни в чем не бывало, но в ее действиях и словах присутствовала какая-то нервозность. Она все время оглядывалась и часто срывалась на крик. Она так и не поговорила, ни с профессором Люмьером, ни со мной о случившемся. Наш переезд ее очень обрадовал, мне поначалу даже казалось, что все с ней стало нормально. Хотя то, что она не хотела, ни разговаривать, ни даже вспоминать о ребятах, настораживало, создавалось такое впечатление, что она специально о них забыла, вычеркнула из жизни, будто их и не существовало. Она все время старалась быть рядом с Фиром, шутила и улыбалась. Старалась как можно чаще с чем-то к нему обращаться. Дошло до того, что она сама относила все мои задания ему и отвечала за меня, если он что-то спрашивал. Тот не препятствовал, вел себя с ней ровно. Я даже стала его ревновать временами, ладно, себе-то можно признать, не временами, и сильно, ведь теперь не все его время принадлежало мне. Да и наши вечерние встречи прекратились. Мне было больно и неприятно, что обо мне так вот забыли, хоть я и старалась этого никак не показывать и скрывать свои чувства от эльфа. Мне было неприятно ее поведение, но я понимала, что так она пытается, в какой-то степени, выжить в этой всей ситуации и, сжимая зубы, терпела.