Тайна Чёрного континента - Владислав Глушков

– Светлое, я так понимаю местного производства.

– Всё пиво варится непосредственно в нашей таверне, на заднем дворе, поэтому оно самое свежее в городе.

– Отлично, тогда кружку светлого.

– Что пожелает господин к пиву? Могу предложить, если конечно позволит господин, раки вареные в пиве, с добавлением, специальных восточных трав, виноградная улитка, приготовленная по специальному рецепту и великолепный, вяленый лещ.

– Я даже не знаю на чём остановиться. Давай, наверное, так, всего по порции и не одну, а две кружки пива. Попробуем, чем здесь у вас кормят чужестранцев.

– Великолепный выбор, сию минуту будет исполнен заказ. Чем господин будет рассчитываться?

– Что!? – Возмутился Алексей, ты шельма меня хочешь обвинить в неплатежеспособности?

– Не извольте гневаться, господин, я ни в коем случае не хотел задеть вашего самолюбия и уж тем более не имел намерений Вас оскорблять. Просто я вижу Вы, человек совсем новый в нашем городе и наверняка не знакомя с нашими порядками. Я сейчас позову хозяина, он всё Вам объяснит.

Официант исчез и его место занял хозяин заведения.

– И что у вас здесь за порядки? – Несколько смягчившись, обратился Алексей к хозяину.

– Дело в том, добрый господин, – начал объяснять тот, – что у нас к оплате принимаются только местные деньги. И коль дело дойдёт до платежа, а у господина не будет в кармане местных денег, я буду вынужден позвать стражу, и господина арестуют, а потом могут и продать на местном рынке, или чего ещё хуже казнить.

– И что мне теперь делать?

– Господин, через какие ворота вошёл в город?

– Да чёрт его знает, – уклончиво ответил Алексей.

– Если через Южные, то Вы должны были видеть вывеску обменного пункта, если через северные, то…

– Чёрт тебя побери, – вновь вспылил Алексей, – не знаю я, через какие ворота вошёл. Где мне деньги поменять, говори лучше.

– Не стоит волноваться, господин чужестранец, здесь неподалёку, на рыночной площади есть ещё один обменный пункт, просто курс там не очень выгодный.

– И что? Ты предлагаешь мне идти туда и менять деньги?

– Если господин не хочет идти сам, я могу отослать мальчика, тот поменяет деньги и тогда господину будет, чем рассчитаться, но мальчику нужно будет заплатить комиссионные.

– Так, хватит мне мозги пудрить, говори в цифрах, сколько, что будет стоить. Если господин покажет мне свои деньги, то я смогу определить сколько.

– Не вопрос, вот смотри, – Алексей извлёк из кошелька несколько золотых монет. – Думаю, этого вполне хватит не только пообедать, а полностью скупить твою харчевню.

Хозяин харчевни осторожно взял в руки одну монету, попробовал её на зуб, рассмотрел с разных сторон, потом взвесил на руке.

– Странная монета, я таких не встречал, но она из золота, и, судя по весу, будет стоить от восьмидесяти, до ста динариев. Этого господину будет достаточно, что бы прожить безбедно месяц в городе.

– Мне так долго нет смысла останавливаться у вас.

– Тогда господина может быть есть более мелкие монеты?

Алексей запустил руку в кошель и извлёк оттуда несколько серебряных монет. Передал одну хозяину. Тот опять же внимательно её рассмотрел, попробовал на зуб, взвесил не ладони и удовлетворённо хмыкнул.

– Вот это то, что нужно, такая монета будет стоить один динарий, вместе со всеми издержками. Сколько господин собирается пробыть в городе?

– Я хотел пообедать и следовать дальше.

– Тогда Вам нужно поменять три монеты.

– Это что настолько дорог обед в тебя в забегаловке? В таком случае я пойду, поищу заведение немного дешевле.

– Нет, господин, нет, – замахал руками хозяин, – на один динарий в моём заведении Вы можете не только пообедать, но и поужинать, а если добавите ещё половину, то я предоставлю Вам очень уютную комнату для ночлега, ну а ещё за половину динария, Ваш отдых может быть скрашен. Но коль Вы собрались только пообедать, поэтому я и рекомендую Вам поменять три монеты. Дело в том, что при выходе из города, Вас заставят заплатить пошлину – два динария, если Вы в городе пробыли не более недели, если более, тогда за каждый день пребывания ещё по четверти динария.

– Однако и налоги у вас.

– Да, господин, таковы законы.

– И как они определят, сколько времени я провёл в городе.

– Когда господин входил в город, у него наверняка спросили, как его звать, и записали в книгу посещений. Или господин назвал не своё имя?

– А зачем мне было скрывать своё? Но я при выходе могу назвать чужое.

– Так-то оно так, господин, но вот кроме записи в журнале, Вам должны были надеть на руку браслет, на котором стоит день Вашего прибытия в город. Я ошибаюсь, или у господина нет такого браслета?

«Вот дьявол, – подумал Алексей, механически убирая руки за спину, – ещё этого контроля не хватало».

– Господин не должен опасаться, я понимаю, что Вы пришли в город не через ворота, такое случается, и верю, что вы, пообедав, уйдёте из города, точно так же как пришли. Но Вас могли заметить на улице.

– И что?

– Тогда сюда неизменно явится стража, проверить, и коль на Вас не будет браслета, они Вас арестуют.

– Что ты предлагаешь?

– Если господин согласится заплатить ещё пять монет, тогда я надену на руку господин браслет, у меня есть кое-какой запас.

– Великолепно, ты кроме того, что меняешь деньги, ещё и визами торгуешь. Давай, неси свой браслет, вот тебе восемь монет, три на обмен и пять за браслет, – Алексей выложил на ладонь трактирщика серебряные монеты. – И вели уже пиво подавать, а то я совсем умру от жажды.

– Сию минуту, господин, поклонился хозяин и отошёл от стола.

Как только отошёл хозяин, вокруг столика тут же засуетились, прибежала девчонка, смахнув со стола несуществующую пыль, она застелила его белой, бумажной скатертью, поставила специи салфетки и разложила приборы, чему Алексей был крайне удивлён. Следом за ней вернулся официант, он поставил на стол перед Алексеем две большие глиняные кружки с пивом, в кружках точно было не меньше литра, сверху напиток прикрывала плотная шапка белоснежной пены. Чуть подальше блюдо, на котором по кругу были выложены крупные раки, их усы свисали на стол и шевелились от лёгкого ветерка, гулявшего по залу, как бод-то они ещё были живые. Дальше за раками кольцом лежали кусочки очищенной от кожи и костей, лоснящейся жиром, вяленой рыбы и завершала это великолепие приличная горка виноградных улиток. В дополнение к основной сервировке, официант поставил на стол небольшой серебряный стаканчик, в котором стояли длинные иголки кактусов, и совсем уж в стороне плетёную хлебницу с пышными, ароматными и, по всей видимости, ещё тёплыми булками, а рядом маслёнку с куском сливочного масла.

«Если я это съем и выпью, то мне точно не придётся обедать, – подумал Алексей. – Ладно, там будет видно».

Как только официант закончил свою работу, вновь появился трактирщик, он вернул Алексею три его монеты, но уже в эквиваленте местной валюты и поставил на стол шкатулку, в которой лежали разноцветные ленточки. Трактирщик достал красную, а следом перо и пузырёк с жидкостью, скорее всего чернилами.

– Так господин говорит, что он сегодня пришёл в город?

– Да, сегодня.

– Так и пометим, – он, обмакнув перо в пузырёк начал выводить на ленточке сегодняшнюю дату.

– А почему ты взял именно эту ленточку?

– Это красная, она предназначена для воинов высшего сословия, не станет же господин, носящий на перевязи меч утверждать, что он крестьянин или ремесленник, а тем паче женщина. Вот эти розовые, они для женщин высшего круга, синие и голубые соответственно для ремесленников и их жён, оранжевые и желтые, для купцов, а вот эти зелёные для крестьян, темнее, мужские, светлее женские.

– Ладно, пусть будет так, не стану спорить.

– Тогда позволь, господин твою правую руку, – трактирщик закончил писать.

– Почему правую?

– Правая сильная, положено на правую.

– Хорошо, – Алексей подставил запястье правой руки, хозяин хитро взглянул на него и опоясал запястье лентой, которая сама по себе склеилась и как будто срослась в месте склейки.

– А как снимать?

– Там, – махнул трактирщик рукой в сторону, – знают.

Этот последний жест показался Алексею, подозрительным, но он не придал этому значения.

Пиво оказалось, действительно великолепным, давно Алексей не помнил такого вкуса, свежайшего пива, раки оказались ещё горячими, и белые пышные булки, на которых таяло сливочное масло, а рыба, в меру солёная и в меру провяленная таяла во рту, и всё это великолепие дополнял своеобразный вкус виноградных улиток. Алексей сноровисто выковыривал их из панциря кактусовой иголкой и отправлял в рот. Именно за этим занятием его и застал наряд городской стражи.

Три здоровенных воина вошли в зал харчевни, огляделись так, как будто кого-то искали.

– Вент, – позвал один из воинов, на этот зов выскочил хозяин харчевни, – иди сюда старый шельмец.