Замок - Фрэнсис Вилсон

— Это же чудо! Настоящее чудо! Теперь мы сможем уйти отсюда, прежде чем…

— И какова же цена? — тихо спросил Гленн, не обращая внимания на восторженный щебет Магды.

Куза напрягся и попытался также прямо посмотреть Гленну в глаза. Но не смог. В этих холодных глазах не было радости. Только печаль и разочарование.

— Никакой цены. Моласар просто помог мне, как своему соплеменнику.

— Ничто не дается даром. Никогда.

— Ну хорошо, он попросил меня оказать ему кое-какие услуги. Помочь ему покинуть замок, поскольку он не может активно действовать днем.

— Что конкретно?

Кузу стал раздражать этот допрос. Гленн не имел никакого права вести себя так, и профессор решил не отвечать.

— Он не уточнял.

— А вам не кажется странным получать плату за услугу, которую вы еще не оказали, даже не согласились оказать, потому что не знаете, чего он от вас требует?

— Это не плата, — убежденно ответил Куза. — Просто он помог мне, чтобы я в свою очередь мог оказать ему помощь. Никаких сделок мы не заключали, да и не было необходимости. Нас объединяет общая цель — убрать немцев с румынской земли и стереть с лица земли Гитлера и нацизм!

У Гленна буквально глаза полезли на лоб, и, глядя на него, Куза едва не рассмеялся.

— Он вам это пообещал?

— Это не обещание! Моласар буквально рассвирепел, узнав о планах Кэмпффера построить лагерь смерти в Плоешти. А когда я ему сказал, что в Германии есть человек по имени Гитлер, который стоит за всем этим, Моласар поклялся уничтожить его, как только будет в силах покинуть замок. Так что никаких сделок, никакой платы — у нас с ним ОДНА ОБЩАЯ ЦЕЛЬ!

Должно быть, под конец профессор сорвался на крик, потому что, когда замолчал, Магда испуганно отступила назад и прижалась к Гленну. У Кузы похолодело внутри, и он постарался взять себя в руки.

— А чем ты занималась с тех пор, как мы с тобой расстались вчера утром, дитя мое?

— О, я… я почти все время была с Гленном.

Объяснений не требовалось. Куза и так все понял. Да, она была с Гленном. Куза смотрел на дочь, которая стояла с непокрытой головой в обнимку с этим чужаком! Ее пышные волосы развевались на ветру. Она действительно была с Гленном. Профессор вдруг разозлился. Всего лишь два дня провела без присмотра и спуталась с гоем. Этому надо положить конец! Но не сейчас. Сейчас есть другие, более важные проблемы. Как только они с Моласаром закончат дела в Берлине, он уж позаботится о том, чтобы с этим Гленном, который так осуждающе на него смотрит, тоже разобрались.

Разобрались… Он и сам не знал, что, собственно, под этим подразумевал. Но Гленн стал ему неприятен буквально с первого взгляда.

— Разве ты не понимаешь, что значит для нас твое выздоровление? — Магда пыталась успокоить отца. — Мы можем отсюда уехать, папа! Можем уйти вниз по перевалу и скрыться! Не надо возвращаться в замок! И Гленн нам поможет. Ведь правда поможешь, Гленн?

— Конечно. Но сначала спроси у отца, захочет ли он уехать.

«Черт бы его побрал! — подумал Куза, глядя в вопрошающие глаза дочери. — Вообразил себя самым умным».

— Папа?.. — начала было Магда, но осеклась, прочитав ответ на лице профессора.

— Я должен вернуться, — сказал Куза. — Не ради себя самого. Я не в счет. Ради нашего народа. Нашей культуры. Всего мира. Сегодня ночью он наберет достаточно сил, чтобы покончить с Кэмпффером и остальными немцами в замке. Потом я окажу ему одну незначительную услугу и мы сможем уйти отсюда, ни от кого не прячась. А когда Моласар расправится с Гитлером…

— Он действительно может это сделать? — спросила Магда с сомнением в голосе.

— Я задавался этим вопросом. Но потом вспомнил, какой ужас он нагнал на немцев, ускользая от них в течение полутора недель на крошечной территории замка, убивая одного за другим. Они чуть не перестреляли друг друга. — Профессор подставил руки ветру и поработал пальцами, наслаждаясь гибкостью и свободой движений. — Но после того, что случилось со мной, я пришел к выводу, что Моласар всемогущ.

— Разве можно ему доверять?

Куза глянул на дочь. Этот Гленн, похоже, успел заразить ее своими сомнениями. Он плохо влияет на дочь.

— Как же мне ему не доверять? — немного помолчав, ответил профессор. — Неужели ты не видишь, дочка, что у нас появилась возможность вернуться к нормальной жизни. Наших друзей-цыган перестанут преследовать, не будут стерилизовать и превращать в рабов. Евреев перестанут выгонять из их домов, гнать с работы, конфисковывать их собственность, уничтожать физически. Мне ничего не остается, как довериться Моласару.

Магда молчала. Возразить было нечего.

— Я смогу возвратиться в университет.

— Да… Твоя работа. — Магда чувствовала себя словно в тумане.

— Да, я вернусь, но не на прежнее место. Теперь, когда я здоров, ничто не мешает мне стать ректором.

Магда бросила на отца быстрый взгляд.

— Но ты никогда не хотел заниматься административной работой!

Она была права. Его никогда не прельщала подобная перспектива. Но теперь все изменилось.

— Раньше не хотел. Времена меняются. И если я помогу избавить Румынию от фашистов, не кажется ли тебе, что это будет заслуженной наградой?

— Но вы собираетесь выпустить на свободу Моласара, — сказал Гленн, долго хранивший молчание. — И тогда награда будет совсем другой.

Куза скрипнул зубами от ярости. Почему этот чужак не уберется прочь?

— Он уже на свободе! Я только помогу ему проложить путь. К тому же мы можем прийти с ним к какому-либо… соглашению. От него можно получить столько информации! Создание он уникальное. Кто знает, какие еще считавшиеся неизлечимыми болезни он сможет вылечить! И мы будем у него в долгу за избавление человечества от нацизма! И я просто обязан найти способ с ним договориться, конечно, на приемлемых условиях.

— Условиях? — переспросил Гленн. — И какие же условия вы собираетесь ему предложить?

— Что-нибудь придумаю.

— Что конкретно?

— Ну, не знаю… Можно предложить ему нацистов, которые развязали эту войну и построили лагеря смерти. Неплохо для начала.

— А кто следующий на очереди? Помните, Моласар будет требовать все больше и больше. Вам придется постоянно насыщать его. Кто же следующий?

— Я не позволю со мной так разговаривать! — закричал Куза, теряя терпение. — Можно будет найти какой-нибудь выход. Если целая нация смогла приспособиться к Адольфу Гитлеру, мы наверняка сможем найти способ сосуществования с Моласаром!

— Невозможно сосуществовать с чудовищами, будь то нацисты или Носферату, — произнес Гленн. — Прошу меня простить.