Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Безвыходным положением Чехословакии, отданной на растерзание гитлеровской Германии, не преминула воспользоваться и Польша, выступившая со своими претензиями к ЧСР. Напор Варшавы на Прагу возрастал по мере усиления агрессивности Берлина и сдачи позиций Лондоном и Парижем. Однако еще в начале сентября, как отмечал Крофта, Польша, решительно отказавшаяся пропустить советские войска через свою территорию в случае нападения Германии на ЧСР, колебалась в вопросе о том, идти ли ей вместе с Англией и Францией, если они поддержат Чехословакию, или с Германией. Во всяком случае, разные взгляды на этот счет в польских верхах существовали[533]. После того как наполовину сломленная ЧСР под давлением Англии и Франции вынуждена была согласиться на ряд территориальных уступок «третьему рейху», окончательно осмелела и Польша, заявившая о претензиях на часть Тешинской области, которая в 1920 г. согласно решению великих держав вошла в состав Чехословакии. Тогда она получила 1 273 кв. км тешинской территории с 297 000 населения (в том числе примерно 80 000 поляков), а Польша – 1 013 кв. км со 137 000 жителей. В ноте, переданной Крофте польским посланником К. Папэ 21 сентября, Польша заявила об отказе от признания действенности чехословацко-польского договора от 23 апреля 1925 г., которым были решены вопросы границ между обоими государствами, и потребовала немедленного решения вопроса о Тешине в польских интересах[534]. «Я все еще считался с возможностью немедленного начала войны, – писал Бенеш, – и не хотел сделать ничего, что могло бы привести Польшу на сторону Германии. После совещания с Крейчи, Сыровым, Крофтой решено было уступить польскому нажиму и попытаться обеспечить хотя бы ее нейтралитет за счет уступок территории»[535].
Посланник ЧСР в Варшаве Ю. Славик сообщал в Прагу о позиции Польши, изложенной представителями польского МИД на пресс-конференции 22 сентября: «а) Польша приветствует развитие ситуации. Долой эру Локарно. В будущем дела Восточной Европы не буду решаться без Польши; б) начинается эра реорганизации новой Европы. Судетская проблема разрешена. Годесберг может решить венгерские и польские претензии (во время встречи с Чемберленом в Годесберге Гитлер внес также предложение об удовлетворении требований Венгрии и Польши[536]). Польша желает получить Тешин, скрытно угрожает fait accompli; в) На втором этапе будет решена проблема Словакии… Польша теперь реализовала бы претензии на польские этнографические территории Чадца, Орава, Спиш и Яворина… ж) Чехофильские статьи конфискуются. Давление на прессу усиливается. Самые невинные нападки на Германию под запретом»[537]. По словам Славика, В. Сикорский, лидер оппозиции в Польше, заявил ему, что оппозиция «сделает всё возможное, чтобы положить конец маневрам министра Бека, который не только сконструировал польско-немецко-венгерский фронт, но всеми средствами толкает Польшу на войну вместе с Германией»[538].
На польско-чехословацкой границе началась концентрация польских войск[539]. В сложившихся условиях Бенеш, пытаясь улучшить взаимоотношения с Польшей, подготовил личное письмо польскому президенту И. Мосьцицкому, доставленное ему 26 сентября. В послании предлагалось обменяться взглядами по спорным вопросам, касающимся польского населения в Чехословакии, «на основе принципа исправления границ». Английский посол в Праге Б. Ньютон посоветовал К. Крофте 27 сентября прекратить всякие дипломатические маневры и немедленно начать переговоры с Польшей об уступке ей территорий с большинством польского населения[540]. В тот же день Бенеш получил ответ польского президента на свое письмо, в котором улучшение польско-чехословацких отношений связывалось с решением вопроса о польском меньшинстве в ЧСР путем территориальных уступок Польше со стороны Чехословакии[541]. 29 сентября К. Папэ настаивал в беседе с К. Крофтой, чтобы Чехословакия освободила от своего присутствия районы с большинством польского населения[542]. 30 сентября Ю. Бек направил письмо Папэ с инструкцией передать чехословацкому правительству ноту, которую он назвал ультиматумом и которую следовало «любой ценой вручить до 23 часов 59 минут сегодняшнего дня, так как срок данного ультиматума истекает завтра, 1 октября, в 12 часов дня». «Прошу не начинать какой-либо дискуссии по вопросу содержания ноты, так как это требование является безоговорочным», – писал Бек[543]. В тот же день нота была вручена Крофте. В ней выдвигалось требование в течение 24 часов эвакуировать чехословацкие войска и полицию с территории, указанной в ноте, и окончательно передать эту территорию польским военным властям; эвакуация должна была осуществляться «без нанесения ущерба, приведения в негодное состояние или вывоза предприятий и объектов общественного назначения»; сооружения и строения оборонного характера следовало разоружить, а также уволить от службы в чехословацкой армии всех жителей Тешина и Фриштата, говорящих на польском языке. Польское правительство ожидало «недвусмысленного ответа» чехословацкой стороны до 1 октября и заявляло, что в противном случае оно «будет считать чехословацкое правительство единственным ответственным за последствия»[544].
Бенеш в телефонных разговорах с Ньютоном и В. Делакруа в 9.00 и 10.00 1 октября обратился к английскому и французскому правительствам с просьбой, раз уж Чехословакия приняла Мюнхенское соглашение, защитить ее от диктата Польши и угроз нападения на ЧСР. «Поляки хотят сначала оккупировать, а потом уж вести переговоры. Территории, которые они хотят занять, это преимущественно области с польским большинством, но есть и с чешским большинством… Британское правительство должно потребовать от Варшавы, чтобы поляки остановились, не нападали и вступили в переговоры… Невозможно выполнить в течение 24 часов то, что поляки требуют. Если великие державы допустят, чтобы были одобрены такие действия, то это будет означать конец Европы»[545], – заявил Бенеш. Предприняло ли что-либо английское правительство, неизвестно, французский же министр иностранных дел Ж. Бонне провел два слабых демарша перед Варшавой. Однако одновременно, согласно сообщению посланника ЧСР в Париже Ш. Осуского в Прагу в 12.50, генеральный секретарь французского МИД А. Леже полагал, что «если требования поляков остаются в рамках того, что президент Бенеш сам хотел отдать, то следовало бы быстро с поляками договориться». Так западные державы в очередной раз предали Чехословакию. В 13.00 1 октября К. Крофта передал польскому посланнику в ЧСР ноту, в которой сообщалось о принятии требований польского
