Призыв мёртвых - Джеймс Барклай

Каресиди сглотнул.

— Я сожалею, мой Адвокат, но это невозможно.

Пылающая от ярости Эрин приподнялась с трона. Но прежде чем она успела что-то сказать, со своего места на передней скамье поднялся, сразу возвысившись над Главной палатой, маршал-защитник Потарин из Тундарры. Очень высокий, несмотря на годы статный, с сильным и зычным голосом. Типичный тундаррец. Он стал маршалом более пятидесяти лет назад, еще до получения Эрин поста Адвоката, и она воззрилась на него, ожидая, что скажет этот старожил сената.

— Мой Адвокат. Эрин. С глубочайшим сожалением я сообщаю тебе, что мы вынуждены принять такое же решение, как и Фаскар. Наступили тяжелые времена. Времена, требующие новой тактики и открытой дипломатии, а не агрессии.

Он хотел продолжить, но остановился. Эрин почувствовала, что ее повело в сторону. Тулин хотела поддержать ее, но Адвокат отмахнулась, тяжело осела на троне и сделала глубокий вдох, стараясь прояснить мысли. Слева от нее Васселис, приоткрыв рот, уставился на Потарина. Эрин чувствовала себя так, будто ей нанесли коварный удар кинжалом в спину. Да, в сущности, так оно и было.

— Тундарра позволит цардитам пройти через Госланд? Госланд, народ которого всегда заслонял Тундарру от вражеского вторжения. — Адвокат указала пальцем на Потарина. — Пожалуй, я направлю к тебе прославленного сына твоей страны, чтобы обсудить это с тобой, Потарин. Сына, имя отца которого высечено на Вратах Победы в Эсторре.

— Даже Пол Джеред не смог бы изменить это решение. Для нас оно представляется единственно возможным. Прошу тебя, мой Адвокат, не усложняй положение. Всем нам известно, что количество вражеских сил, сосредоточенных на границе Госланда, недостаточно, чтобы их можно было рассматривать как серьезную угрозу. Однако до нас доходят известия о событиях, назревающих в Атреске и уже произошедших в Гестерне. Сражаться на всех трех фронтах одновременно нам не под силу. Необходимо вступить в переговоры.

— Я не веду переговоров с захватчиками, так же как и с изменниками. Основа Конкорда — военная мощь. Конкорд будет сражаться.

На лице Потарина отразилось глубокое сожаление.

— В таком случае Конкорд падет, — тихо произнес он.

Эрин на троне вздрогнула и перевела взгляд с Потарина на делегацию казначейства.

— Очистить Главную палату, — приказала она — И вызвать стражу для обеспечения безопасности Адвоката.

Эрин обозрела гневным взглядом ряды делегатов, в безмолвном потрясении осознающих смысл ее слов.

— Мы увидим, кто падет. А потом каждому придется нести ответ за свои слова и поступки. Сенат распущен. Убирайтесь!

ГЛАВА 32

859-й Божественный цикл, 36-й день от рождения генастро

— Оссакер Вестфаллен, — медленно произнесла Фелис Коройен, прокатывая его имя на языке. — Так, так. Муха ищет милости у паука. Враг заходит в чертоги праведных в поисках справедливости.

— Я не муха и не враг Всеведущего, канцлер, — спокойно ответил Оссакер, понимая, что без провокаций не обойдется и ему просто нужно проявить терпение. — Не сейчас и не когда бы то ни было.

Коройен закрыла дверь в комнату и сделала несколько шагов внутрь, хотя не приблизилась, не села и не предложила Оссакеру располагаться поудобнее.

— Ты родился моим врагом и с каждым вздохом становишься им в еще большей степени. Любым своим действием ты пятнаешь лик Всеведущего. — Она осенила грудь охранительным знаком. — А присутствуя здесь, ты наносишь оскорбление каждому гражданину Конкорда.

Коройен была сильной и властной личностью. Раньше Оссакер не задумывался о ее личных качествах, но сейчас оценил хотя бы то, что она, несмотря на реальную опасность, вошла в комнату одна. И, войдя, наполнила помещение своим присутствием. Не могла не произвести впечатления на Оссакера и ее мощная, темно-зеленая, испещренная бурыми прожилками, пульсирующая аура, пронизывающая пол, стены и потолок помещения и уходящая за его пределы.

Если бы только канцлер знала, как прекрасно выглядит ее жизненная карта. Насколько оправданно то, что она является главой ордена. Причем оправданно именно по тем причинам, которые она готова отмести и счесть ересью.

— Я руководствовался только стремлением вершить на земле Божье дело. Он наделил меня способностями, и я в полной мере сознаю свою ответственность перед Ним. Именно это и привело меня сюда сегодня.

— Ответственность… — Канцлер покачала головой и указала пальцем в сторону двери. — Там! Там находится один из вашей братии, Гориан, и его представление об ответственности грозит нам вторжением.

— Это Гориан. Не я. И не остальные мои товарищи.

— Ты самый искусный из обманщиков. В этом ты обошел даже своего ублюдка брата, потому что ты действуешь втихую и пытаешься использовать свой телесный изъян, вызывая сочувствие. Манипулируешь человеческой добротой. Мне следовало бы приказать убить тебя на месте и сжечь.

— И я не стану препятствовать тебе. — Оссакер вытянул руки по швам. — Но сперва я прошу выслушать меня.

Канцлер улыбнулась и развела руками.

— Конечно, почему бы и нет? — Она подошла к креслу и села, откинувшись на спинку. — В конце концов, я ведь только канцлер ордена Всеведущего. Чего мне еще желать, как не возможности побеседовать с моими заклятыми врагами?

Она чопорно сложила руки на коленях. Оссакер чуть было не вспылил.

— Я-то думал, что более всего ты желаешь защитить своих приверженцев от угрозы окончательной гибели, которая наступит с прекращением дарованных Богом циклов.

— У меня много обязанностей, — сказала канцлер. — Несколько больше, чем ты можешь себе представить.

— Тогда позволь мне помочь тебе в том, чтобы неизбежный конфликт не перерос в ужасную резню, в которой и друзей, и врагов ждет гибель, без надежды когда-нибудь ощутить объятия Бога.

Коройен раздраженно махнула рукой.

— Война — это необходимость. Если цардиты посягнут на наши границы, их гибель будет на совести их жрецов. Меня не волнует, как они договорятся со своими ложными богами.

— Если слухи правдивы, а мои сведения и догадки верны, то большинство «посягнувших на наши рубежи» будут составлять не цардиты, а граждане Конкорда, похищенные у Бога и посланные разорять родину, которую они так любили.

— А знаешь, это забавно, честное слово. — Канцлер рассмеялась. — Адвокат все время обвиняет меня в излишней драматичности моих речей, в том, что я будто бы выдумываю всякие страхи. Она случайно не перепутала меня с тобой? Впрочем, в отличие от нее я, по крайней мере, готова слушать. Правда, сначала хотелось бы понять, о чем вообще идет речь. Продолжай, Оссакер Вестфаллен. А потом мы обсудим твои конкретные преступления.

Оссакер кивнул. Канцлер не могла задержать его здесь против его воли, хотя, может быть, не осознавала этого. Приказать убить, нашпиговать стрелами — могла, но попытка заключить Восходящего в темницу оказалась бы ошибкой.

— Все очень просто, хотя ты, может быть, и не захочешь мне поверить. Гориан, как мы полагаем, нашел способ реанимировать мертвых и посылать их против нас.

— Подожди! Постой! — Канцлер вскочила на ноги. — Что еще за мерзость? Это чересчур даже для Восходящего! Ты смеешь утверждать, будто вы способны оживлять мертвых? И хочешь, чтобы я в это поверила?

Оссакер почувствовал ком в желудке: нервы его были натянуты до предела.

— Я хочу, чтобы ты поняла. Имеются подкрепленные свидетельствами очевидцев сведения о том, что Гориан на это способен. Не мы, а Гориан! Мы, истинные Восходящие, поклялись остановить его. Поэтому придется его убить.

— Что ж, в этом мы можем прийти к соглашению. — Коройен прошлась по комнате, качая головой. — Вот что… я никак не могу… — Наконец она остановилась и собралась с духом. — Этот ваш Гориан действительно способен поднимать мертвых?

— Так мы полагаем.

— Хорошо. На том и остановимся. Это ересь самого гнусного толка.

— Я согласен…

— Замолчи! — с яростью выплюнула она. — Как могу я поверить твоим словам?! Я проснулась сегодня утром и отпила глоток красоты Божьего мира, а спустя всего несколько часов заявляешься ты и говоришь, что в нем завелась немыслимая гниль, которая стремится похитить у Бога его людей. Это неслыханно!

С какой стати я должна верить тебе? И почему бы мне не приказать просто предать тебя смерти здесь и сейчас? Даже без учета твоего последнего высказывания. Список преступлений, по которым можно тебя обвинить, очень длинный.

— А стал бы я, по-твоему, рискуя жизнью, являться в твой дом просто для того, чтобы рассказать тебе какую-то небылицу?

Канцлер склонила голову набок, задумавшись. Гнев, похоже, отступил. Она вернулась к креслу и села.

— Зачем нам соваться не в свое дело? Всеведущий посылает нам все, что нужно для повседневной жизни. А когда мы умираем, то наградой за благочестивую жизнь становится упокоение в Его объятиях до тех пор, пока он не решит, что нам надлежит вернуться, дабы снова вершить его волю. Вы! Вы, Восходящие, более чем любой проклятый ученый, стремитесь подорвать основы этого божественного порядка. И вы еще утверждаете, будто разделяете нашу веру.