Мир приключений 1986 - Альберт Иванов

— А в самом деле?

— Его могли похитить для выкупа, могли убить, чтобы поживиться содержимым его карманов. Может быть, это какая–то акция изоляционистов. О них много говорят, но никто толком ничего не знает.

— Ты говоришь, что могли ограбить. Или убить. Куда же делось тело?

— Не знаю. Надеюсь, что он жив. И завтра в консульство придет невинный молодой человек и оставит послание на палочке.

— Какое послание?

— По ритуалу, если совершено похищение, то похитители подкидывают родственникам красную палочку с зарубками — цифрами выкупа. Ты не представляешь, как здесь хорошо развита система безобразий.

— Ты раздражен?

— Мне хочется отсюда уехать. Здесь ничего нельзя! Даже жениться на любимой девушке я не могу.

— Может, тебе вернуться в Центр?

— Где каждый второй будет смотреть на меня и думать: «Ага, это тот самый Брюс!»

***

В шесть, как раз стемнело, Андрей с Витасом поехали на ужин к Пруту Второму, наследнику Брендийскому. Это был официальный прием, и не посетить его означало нарушить сложную систему этикета. Витас не скрывал, что ему интересно побывать на ужине, Андрей был раздосадован, что ПетриА все еще не вернулась с космопорта.

Пруг прибыл в город в прошлом году и поселился в пустовавшей дыне — клановом доме.

Все подъезды к дому были заняты экипажами знати, и пришлось поставить космофлотовский фургончик за углом, в переулке.

Дом Пруга был окружен зеленой изгородью по грудь вышиной, в ней, напротив входа, был широкий проем, по сторонам которого стояли каменные колонны с гербами владения Брендийского на вершинах: человек, пронзенный копьем. Существовала старинная легенда о том, как много лет назад брендийский герой, проткнутый копьем насквозь, умудрился перебить сотню врагов и отстоять клановую твердыню.

От колонн к лестнице тянулись в два ряда пятиножники с факелами. В смолу факелов был добавлен сок горных растений, и оттого они пылали зловещим фиолетовым пламенем. Горцы в коротких кольчугах и высоких шлемах, с копьями и автоматами в руках охраняли вход. У наследника Брендийского было немало врагов.

Они шли вдоль изгороди. Было почти темно. До освещенных колонн оставалось шагов пятьдесят, когда Андрей почуял что–то неладное. Жизнь в столице, где улицы ночью небезопасны, где с темнотой воцаряются законы мести, а наемные убийцы организованы в гильдию, не менее легальную и почтенную, чем гильдии ювелиров и астрологов, научила его осторожности. Конечно, как агент Космофлота, Андрей не имел клана и не подчинялся законам мести, но в темноте возможны недоразумения.

То ли черная тень шевельнулась за изгородью, то ли в воздухе вдруг воцарилась неестественная тишина, центром которой были Витас и Андрей, но Андрею вдруг стало холодно.

Неожиданно для самого себя он сделал быстрый шаг вперед, поставил ступню на пути Витаса, толкнул его и упал с ним рядом на булыжную мостовую.

Хотя Витас был моложе и тренированней, он от неожиданности не успел среагировать на нападение.

— Что за черт! — Витас рванулся, отбросил Брюса. — Ты спятил?

— Извини, — произнес Андрей, тяжело поднимаясь. Он ушиб локоть.

Витас не услышал — а Андрей услышал, потому что прислушивался, — как за изгородью прошелестели быстрые шаги — мягкие кошачьи шаги человека, обутого в толстые вязаные сапоги. Витас не слышал, но Андрей услышал, как взвизгнула комаром в воздухе тонкая отравленная стрелка. И звякнула почти беззвучно о стекло стоявшей сзади машины.

Андрей помог Витасу подняться.

— Андрей, ты можешь объяснить…

— Погоди, — сказал Брюс.

Он вытащил из кармана фонарик и посветил в сторону машины. Светить за изгородь не было смысла — там пусто.

Стрелка лежала на камнях возле машины. Наконечник был разбит о стекло. По стеклу тянулась струйка яда, желтого и густого, как мед. Стрелка была тоненькой и безвредной на вид. Андрей поднял ее. Витас молча наблюдал за ним. Он был сообразительным человеком. Как только он понял, что странные действия Брюса имели смысл, он замолчал. Он ждал объяснений.

Андрей посветил на стрелку. Каждая стрелка имеет на древке клеймо. Такие стрелки — ими стреляют из духовых трубок — популярное оружие для сведения счетов в тайных войнах и при смертной мести. Но по законам чести нельзя стирать с древка клановый знак. Даже гильдия наемных убийц имеет свое клеймо.

Но на этой стрелке клеймо было соскоблено. Значит, покушение не имело отношения к кровной мести и не было делом чести.

— Пошли, — сказал Андрей.

Они дошли до колонны. Там стояли охранники Пруга. И стражник, который, конечно, ничего не заметил.

При свете факелов Андрей увидел, что его белый мундир испачкан. Мундир Витаса тоже пострадал.

— Ничего, — сказал Андрей. — Здесь это предусмотрено.

Он поднял руку, и к ним подбежал один из слуг. Он вытащил из ящика, висевшего через плечо, влажные щетки. Они впитывали рыжую пыль. Неподалеку, с помощью другого слуги, приводили себя в порядок две знатные дамы.

— Я не знаю, кто стрелял, — сказал тихо Андрей Вита–су. — И не знаю даже, в кого из нас. И тем более не понимаю почему.

— У тебя отменная реакция. Я ничего не услышал.

Они вошли в вестибюль, к которому вела неширокая крутая лестница. Вестибюль был круглым залом, занимавшим второй этаж тыквы. Из него наверх вели две винтовые лестницы. Там, на верхнем этаже, было приготовлено угощение.

Посреди вестибюля, на троне с резной спинкой восседал Пруг Второй, наследник Брендийский, знатный изгнанник. Его рыхлое, грузное тело выплескивалось из пределов тропа, обвисало по сторонам. Голову наследника украшал трехрогий колпак, символизирующий три самых высоких горы во владении Брендийском, тело было прикрыто несколькими разноцветными короткими плащами, и оттого он был похож на очень крупного младенца, одетого сразу в несколько распашонок. Каждый из плащей означал власть над тем или иным кланом. Сходство подчеркивалось тем, что толстые ног» наследника были обнажены и закапчивались золотыми башмаками.

За спиной Пруга стояли два телохранителя с ритуальными двойными копьями.

Гости подходили к хозяину дома и осведомлялись о здоровье.

Андрей с Витасом встали в очередь.

Впереди стоял Министр Знаний с обеими супругами. Но пока гости не поздоровались с хозяином, этикет не позволял им узнавать друг друга.

Андрей оглянулся в поисках Ольсена. Тот разговаривал с ВараЮ. Елена Казимировна на прием не пришла. Она не выносила необходимости подчиняться этикету.

Красочная толпа, медленно текшая по кругу, центром которого был трон — стоять на месте неприлично, — заслонила их от Андрея. Андрей провел ладонью по карману. Стрелка там.