Письма на воде (СИ) - Наталья Гринина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это честь для меня, – откликнулся Ван Ук, не сводя глаз со своего пленника.
Ван Со гадливо поморщился. Его трясло от презрения и бессильного гнева. Вот, значит, как! А восьмой братец в дополнение к своему лицемерию и скрытности оказался весьма изворотлив и хитёр!
Что ж, выходит, между ними ничего не закончено. И придётся защищать наследного принца ещё и от козней Ван Ука, который только что весьма выгодно выставил себя героем в глазах будущего короля. Подлец…
Ван Со тяжело вздохнул, переводя дыхание, как вдруг над площадью, окутанной гулкой тишиной, словно раскат грома, разнёсся голос Чжи Мона:
– Его Величество только что скончался! Последней волей правителя наследный принц Ван Му становится королём! Королевы, получив приказ, признали волю Тхэджо Ван Гона. Я передаю её вам, Ваше Высочество!
– Отец! – побелел Ван Му, бросившись к ведущим во дворец ступеням, но ему преградил путь опустившийся на колени Ван Ук:
– Да здравствует новый король! Долгих лет жизни королю!
Его слова повторил Ван Со, склонив голову перед законным властителем Корё. А вслед за ним и все присутствующие во дворе пали на колени, подтверждая право Ван Му на трон и клянясь ему в верности.
Над Сонгаком взошло осмелевшее солнце, возвещая о наступлении нового дня.
***
Озёрная гладь мерно дышала под плотным покровом из лотосов и водяных лилий. Редкий всплеск от разыгравшихся карпов или случайного дуновения ветра тут же угасал меж листьев кувшинок.
Ван Со сидел на берегу и в оцепенении смотрел на воду. Хотелось бы ему, чтобы его горести так же легко и просто исчезали, утешенные чьей-то тёплой и ласковой ладонью…
Но он был совсем один. Как всегда. И в тягостных раздумьях, скованный давящей болью, пытался осознать, что же он сделал.
Этим утром третий принц сбежал из-под стражи.
Как и с чьей помощью Ван Ё сумел выбраться за пределы дворца, Ван Со не знал. Он и Ван Ук присоединились к погоне позже, бросившись на конюшню по тревоге из тюремного двора.
Третьему принцу не удалось далеко уйти: он был пеш и изранен, отряд солдат гнал его сквозь редколесье к высокому скалистому обрыву. Оказавшись в ловушке на самом его краю, Ван Ё развернулся и, хищно осклабившись, принял бой, не тратя время на бесполезные попытки уйти от преследователей иным путём, которого попросту не было.
Солдатам пришлось нелегко: сила и мастерство третьего принца, помноженные на злое отчаяние и безысходность, творили невероятное. Когда четвёртый и восьмой принцы, спешившись, подбежали к краю поляны, обрывавшейся вниз зазубренной скалистой стеной, на земле вокруг уже лежали с десяток раненых и убитых.
Несмотря на прибывший конный отряд, Ван Ё сдаваться явно не собирался.
Ван Со зарычал от возмущения: он не мог спокойно смотреть, как человека, даже не будь он его мятежным братом, травят, загнав в ловушку, словно дикого зверя. Это было бесчестно и омерзительно.
Как и то, что восьмой принц вдруг взял в руки лук и уверенно положил стрелу на тетиву. Перехватив рукоять лука и направляя его вместе со стрелой в землю, Ван Со брезгливо процедил:
– Ты не на охоте.
Из-за его плеча вдруг вынырнул невесть откуда взявшийся Ван Чжон:
– Я остановлю его!
Бездумная горячность юного четырнадцатого принца грозила обернуться против него: в пылу схватки, будучи зажатым в угол и не имея надежды на помилование, Ван Ё не пощадит и младшего брата.
– Нет, – отрезал Ван Со. – Ты уверен, что справишься? Он же твой родной брат!
Сказав это, он решительно шагнул вперёд, туда, где среди груды тел неистово бился за право погибнуть свободным обречённый третий принц.
Ван Со шёл не карать брата, ведь он не был ему ни судьёй, ни палачом. Он хотел лишь остановить и образумить Ван Ё, сохранив жизни людей. А спиной он явственно ощущал оценивающий взгляд Ван Ука и взволнованный – Ван Чжона.
После короткой схватки один на один, в которой он, даже не обнажив свой меч, мощным натиском отбросил третьего принца к обрыву, Ван Ё долго пытался отдышаться, схватившись за грудь, а Ван Со потребовал, не надеясь на то, что будет услышан:
– Сдавайся!
– А ты бы сдался? – огрызнулся его старший брат и выпрямился в боевой стойке, всем своим видом демонстрируя непокорность.
Иного Ван Со и не ожидал. На месте третьего принца он, не раздумывая, поступил бы точно так же. Другое дело, что он никогда бы не оказался на его месте. Измена и предательство – эти вещи были за гранью его понимания.
Он медленно вынул меч из ножен, давая Ван Ё возможность опомниться, которой тот, разумеется, не воспользовался, и одним стремительным ударом выбил оружие из рук брата, пригвоздив того к месту остриём меча, вошедшим третьему принцу на палец в грудь, чуть ниже ключицы. Рана была неопасной, и Ван Со это знал.
Он давал брату ещё один шанс! Ещё одну попытку признать поражение и сдаться с достоинством, потерпев неудачу в открытом бою из-за ранения. Но Ван Ё дёрнулся, сбрасывая меч, и Ван Со рефлекторно перевёл сбитый замах в подсечку, которая оказалась роковой: по изодранной на груди третьего принца одежде растеклось багровое пятно, а сам Ван Ё, качнувшись назад, не удержался и рухнул с обрыва.
Отшвырнув меч, Ван Со бросился к нему, протягивая руку, но было уже поздно: там, далеко внизу, лишь угрюмо шевелились кроны деревьев, приняв на своё зелёное ложе тело третьего принца.
Что происходило потом, Ван Со едва осознавал. Всё вокруг для него превратилось в вязкий туман, откуда один за другим выплывали и тут же ныряли обратно смутные образы: люди, кони, скалы, обрывки голубого савана неба…
Он видел перекошенное в ужасе лицо младшего брата, который на коленях подполз к краю обрыва, отчаянно взывая к Ван Ё, а потом оглянулся на Ван Со с такой ненавистью, какой четвёртый принц и предположить в нём не мог…
Он видел бесстрастное лицо Ван Ука, где насмешливо блестели чёрные иглы глаз, как будто восьмой принц радовался такому трагическому исходу погони и издевался над пламенем вины, сжиравшим Ван Со изнутри.
Он видел испуг напополам с облегчением на лицах солдат, сливающихся для него в одно неузнаваемое лицо, пену на
