Поэзия и проза Древнего Востока - Сборник

Они явились в Цинь с запада и прибыли в столицу Сяньян. Когда они вошли во дворец, некий придворный по имени Мэн доложил о них:

— Яньский наследник Дань, убоявшись могущества великого князя, подносит вам голову Фань Юй-ци и чертеж земель области Дукан и обещает стать вашим вассалом на северных границах.

Циньский князь сильно обрадовался. В сопровождении множества сановников и нескольких сотен стражников, вооруженных рогатыми копьями, он вышел к яньским послам. Цзин Кэ почтительно держал в руках голову Фань Юй-ци, У Ян — чертеж. Когда согласно зазвучали барабаны и колокола, толпа сановников провозгласила: «Десять тысяч лет великому князю!» — У Яна одолел страх, ноги его застыли на месте, а лицо стало пепельно-серым, как у покойника. Циньский князь удивился. Тогда Цзин Кэ обратил на У Яна пристальный взор, выступил вперед и попросил о прощении:

— Мы, подлые люди, выходцы из северных дикарей и южных племен — мань, никогда прежде не видели Сына Неба. Уповаю на снисхождение вашего величества: великий князь дозволит нам завершить начатую церемонию.

Циньский князь приказал Цзин Кэ:

— Возьми чертеж и подойди к нам поближе.

И вот князь стал разворачивать чертеж, а когда развернул — увидел кончик короткого меча. Тогда Цзин Кэ левой рукою ухватил князя за рукав его платья, а мечом в правой изготовился ударить его в грудь. Но прежде чем убить князя, он стал исчислять его вины:

— Много дней прошло с тех пор, как ты провинился перед Янь; теперь ты жаждешь совершить насилие над всеми землями, какие ни есть среди Четырех морей, и не ведаешь ты в жажде своей ни удержу, ни меры. Фань Юй-ци был невиновен перед тобой, но ты истребил весь его род. Ныне Цзин Кэ намерен покарать тебя, дабы отомстить за всю Поднебесную. У яньского князя больна мать, и это заставляет Кэ торопиться. Если удастся, захвачу тебя живым, если нет — убью!

Циньский князь ответил:

— Вижу, что надлежит мне следовать вашей воле. Молю лишь об одном: дайте послушать мне цитру, и я умру.

Позвали наложницу государя. Та прикоснулась к струнам, и цитра запела:

Платья легкотканого рукав

Можно потянуть и оборвать;

Ширму высотою в восемь чи[486]

Можно перепрыгнуть и бежать;

Меч, что за спиною прикреплен,

Можно быстро вынуть из ножон.

(Перевод Г. Ярославцева.)

Цзин Кэ не понял цитры. Князь же внял цитре и выхватил меч из ножен. Затем он решительно вырвал свой рукав, перепрыгнул через ширму и побежал. Цзин Кэ метнул в князя кинжалом. Но кинжал угодил в бронзовую колонну, поранив лишь князю ухо. Из колонны во все стороны посыпались искры. Тут князь внезапно обернулся и единым взмахом меча отсек Цзин Кэ обе руки. Цзин Кэ прислонился к колонне и захохотал. Затем опустился на корточки. Он был похож на совок для мусора. Цзин Кэ сказал в сердцах:

— Так я и не предусмотрел всего, позволил мальчишке себя провести. И за Янь не отомстил, и замысел свой не исполнил.

Перевод выполнен по изданию: «Хань, Вэй, Лючао сяошо сю-ань», сост. Сюй Чжэнь-э, Шанхай, 1955.

Лин Сюань

Частное жизнеописание Чжао — Летящей Ласточки

Государыня Чжао, по прозванию Летящая Ласточка, была дочерью Фэн Вань-цзиня и внучкою Фэн Да-ли. Дед ее ведал изготовлением музыкальных инструментов. Он служил при дворе князя в Цзянду[487] и исправлял при нем должность настройщика. Сын его Вань-цзинь не пожелал наследовать семейное занятие и упражнялся в сочинении музыки, а именно — скорбных плачей по покойнику. Печальные песнопения, которые он сочинял по долгу службы, сам он называл «Музыкой, услаждающей сердце». И всякого, кто их слышал, они трогали до глубины сердца.

В свое время внучка старого князя в Цзянду, владетельная госпожа Гусу, была выдана за одного чжунвэя[488] по имени Чжао Мань родом из Цзянсу. Этот Мань до того возлюбил Вань-цзиня, что, если не ел с ним из одной посуды, не насыщался. Вань-цзинь благодаря случаю вступил в связь с госпожой Чжао, после чего та забеременела.

Мань от природы был ревнив и вспыльчив. У него рано объявился некий недуг, почему он к жене своей не приближался.

Госпожа Чжао в страхе перед супругом будто бы из-за болезни переехала во дворец старого князя. Здесь она разрешилась от бремени двойней. Девочку, которая появилась на свет первой, назвали И-чжу, вторую нарекли Хэ-дэ. Вскоре их отослали жить к Вань-цзиню, а дабы скрыть обстоятельства рождения, дали им фамилию Чжао.

Еще в нежном возрасте И-чжу отличалась умом и сообразительностью. В семье Вань-цзиня хранилось сочинение старца Пэн-цзу[489] о различении пульсов, и по этой книге она овладела искусством управлять дыханием. Повзрослев, стала она осанкою изящна, в поступи легка, поднимет ножку, опустит — будто вспорхнет, за что и прозвали ее Фэй-янь, Летящей Ласточкой.

Хэ-дэ телом была гладка, словно бы умащена притираниями, потому после купания кожа ее никогда не бывала влажной. К тому же Хэ-дэ владела искусством пения, голос ее был приятен для слуха, лился медленно и нежно. Сестры были несравненными красавицами.

По смерти Вань-цзиня семья его разорилась. Фэй-янь с младшей сестрой вынуждены были перебраться в Чаньань, где их знали в то время как дочерей Чжао или побочных детей Маня. Сестры поселились в том же переулке, где жил Чжао Линь, начальник над стражей во дворце госпожи Ян-э. Надеясь на его покровительство, сестры не однажды подносили ему в дар свои узорные вышивки. Он всякий раз смущался донельзя, но подношения принимал. Вскоре сестры переехали в дом Линя и были приняты там, словно дочери. Родная дочь Линя служила в ту пору во дворце. Но из-за болезни должна была воротиться домой и недолго спустя умерла. Фэй-янь и прежде приходилось подменять ее во дворце госпожи Ян-э, но после ее смерти она и сестра стали служить там постоянно.

Еще в бытность свою служанками сестры начали постигать все тонкости искусства пения и танцев, украдкой подражая танцовщицам и певицам. Они могли слушать пение целыми днями, иногда же увлекались им настолько, что позабывали о еде. К тому времени они узнали крайнюю нужду и в деньгах и в платье, так как почти все сбережения тратили на пустяки вроде притираний, ароматов для купаний и пудры, покупая их безо всякой оглядки на цену. Все служанки в доме Ян-э считали их с придурью.

Между тем Фэй-янь свела знакомство с соседом, императорским ловчим. Фэй-янь была бедна, у нее с Хэ-дэ на двоих было одно-единственное одеяло. Как-то снежной ночью Фэй-янь ждала этого ловчего подле дома. Он увидел, что она стоит на улице, однако не дрожит от холода, сохраняя телесное тепло посредством задержки дыхания. Он пришел в изумленье и с тех пор почитал ее за небожительницу. В скором времени благодаря влиянию своей госпожи Фэй-янь попала в императорский дворец, и император тотчас призвал ее. Ее тетка Фань-и, дама-распорядительница высочайшей опочивальни, знала, что Фэй-янь имела дело с императорским ловчим. Вот почему при этом известии у нее похолодело сердце.

Когда прибыл государь, чтобы почтить Фэй-янь благосклонным вниманием, Фэй-янь охватило смятение. Крепко закрыв руками глаза, она плакала, и слезы стекали у нее даже с подбородка. От страха она не вышла навстречу императору. Три ночи продержал он ее в своих объятиях, но так и не смог с нею сблизиться. Однако у него и в мыслях не было корить ее.

Когда дворцовые дамы, ранее бывавшие в милости, спросили о ней государя, тот ответствовал:

— Она столь роскошна, будто в ней всего в избытке, до того мягка, словно бы без костей. Она то медлительна, то робка, то как бы отдаляется от тебя, то приближается вновь. К тому же Фэй-янь — человек долга и благопристойности. Да что там, разве идет она в сравнение с вами, которые водят дружбу со слугами и лебезят пред ними?

В конце концов государь разделил с Фэй-янь ложе, и киноварь увлажнила циновки. После этого Фань-и завела как-то с Фэй-янь беседу с глазу на глаз:

— Так что же? Выходит, ловчий и не приближался к тебе? Фэй-янь ответила:

— Три дня я провела в высочайшем покое, отчего плоть моя налилась и набухла. Будучи телом грузен и могуч, государь нанес мне глубокую рану.

С того дня государь особо выделял Фэй-янь своей благосклонностью, а все вокруг стали именовать ее не иначе как государыней Чжао.

Однажды государь, пребывая в укромных покоях, что подле залы Уточек-Неразлучниц, изволил просматривать списки наложниц. Фань-и подробно доложила ему о состоянии дел и, кстати, обронила слово о том, что у Фэй-янь есть еще и младшая сестра по имени Хэ-дэ, равно прекрасная лицом и телом, к тому же по природе своей благонравная.

— Поверьте, — добавила Фань-и, — она ни в чем не уступит государыне.

Государь незамедлительно приказал придворному по имени Люй Янь-фу взять нефритовую пластину с изображением ста сокровищ и перьев феникса[490] и ехать за Хэ-дэ. Однако же Хэ-дэ предложение отклонила, сказав;