Атомная крепость (Художник. И.Ефимов) - Иван Цацулин

Осторожно, один за другим путники повернулись и, лишь отойдя далеко в сторону, облегченно вздохнули.

Через несколько дней экспедиция достигла озера Мерцбахера, расположенного на пути к подножью «Повелителя духов». Это был тяжелый путь: два десятка километров по долине Инылчека людям пришлось перебираться с холма на холм, таща на себе рюкзаки со снаряжением. Тут перед ними встало новое непредвиденное затруднение. Вступить на ледник Инылчек оказалось невозможным — произошел очередной прорыв озера Мерцбахера, и бурная река преградила путь несколькими новыми руслами. Вода ревела и бесновалась, билась о берега и полностью преградила подходы к кромке ледника на всей его пятикилометровой ширине.

Два дня безуспешно искали брода. Вода же не убывала. Зеленое озеро лежало среди покрытых льдом и вечными снегами горных пиков, сказочно прекрасное и недоступное. Дальше пути не было. Поневоле пришлось задержаться.

Ясный решил использовать вынужденный «простой» и подняться на склоны Хан-Тенгри — об этом он давно мечтал.

— Я пойду один, — сказал он.

Майор Проценко возразил было, что это крайне опасная затея, но ученый прервал его:

— Здесь сфера чисто альпинистская. Ну, а мои взаимоотношения с природой не входят в круг ваших обязанностей, не правда ли, майор?

Проценко развел руками.

Ясный ушел на рассвете, ушел налегке, без палатки, захватив с собой лишь спальный мешок и немного продуктов… Большой опыт в высокогорном спорте и закаленное в тренировках тело альпиниста помогли ученому пробраться по скалам и выйти на ледник Северный Инылчек.

Ледник уходит вверх. Снег, камни морены. И только теперь Ясный с какой-то предельной отчетливостью понял: что бы с ним ни случилось, помощи здесь ждать неоткуда…

Ясный шел, лавируя между трещинами, обходя зияющие провалы… Опытный глаз альпиниста помогал ему избегать опасности. Вот лед молочного цвета — надо быть крайне внимательным, это слабый фирн; лед черный, натечный — этот слишком крепок, на нем с трудом можно удержаться даже на кошках; а там дальше виден снег более темный по сравнению с окружающим — осторожность! — под таким снегом находятся трещины, чудовищной глубины пропасти. Неосторожность или неопытность — и смерть.

По-видимому, усталость, естественная после почти акробатического перехода вокруг озера, привела к несчастью — при обходе очередной довольно широкой трещины у Ясного подвернулась левая нога. Он сделал еще несколько шагов и понял, что двигаться дальше не сможет.

В горах появились густые облака, скрывшие до этого отчетливо видные контуры Хан-Тенгри.

Ясный сел на камень и внимательно осмотрел ногу. Никаких внешних повреждений не было заметно, хотя при малейшем движении боль пронизывала все тело. Очевидно, были повреждены мускулы ноги, требовался отдых. Но когда и где тут отдыхать?

Вытянув ногу, Ясный неподвижно лежал на снегу, ругая себя за неосторожность, приведшую к несчастью. Он и не подозревал, что происшедшее с ним, может быть, и не столь тяжело по сравнению с тем, что могло бы случиться, если бы нога не подвернулась.

Наступал вечер Ясный почувствовал себя значительно лучше. Сейчас нужно было думать о ночлеге. Он выбрал для ночевки небольшой карниз на извилине гребня, тщательно вбил в скалу крюк и привязал себя к нему веревкой. Повесив защитные очки на шею, чтобы нечаянно не раздавить их, влез в спальный мешок.

Карниз висел над пропастью, в которой всю ночь гудел ветер. В голову ученого лезли разные мысли. Уснуть не удалось.

Наконец скалистые великаны выбрались из тумана, наступило утро. Ясный потрогал ногу — все в порядке, можно идти. Он вылез из мешка и приготовился покинуть карниз. В это время послышался резкий свист и мимо, совсем рядом, что-то пролетело, словно пуля. Ясный вовремя остановился на месте: со скалистой стены с грохотом и свистом летели камни — начался камнепад.

Постепенно стало по-прежнему тихо, и Ясный смог покинуть свое убежище. Он снова двинулся вверх по леднику, но шел на этот раз медленно и осторожно. Ветер постепенно разгонял облака, и Хан-Тенгри с каждым шагом было видно все отчетливее.

Прошло несколько часов. Противоречивые чувства обуревали Ясного: стремление дойти до самого подножья «Повелителя духов» и мысли об оставленных на базе товарищах, которые, наверное, уже тревожатся за него.

Нет, следовало возвращаться. Ясный повернул обратно.

Он прошел не более трех километров, когда, к великому своему удивлению, на камнях морены, совсем близко от себя, увидел трех человек. Откуда и каким образом они появились здесь? Прийти от озера раньше его они не могли, иначе он давно обнаружил бы их следы, а после его ухода с базы им просто не разрешили бы прийти сюда до его возвращения. Со стороны Хан-Тенгри они тоже появиться не могли. Очевидно, они перевалили через непроходимые хребты Сары-Джаса. Но зачем им понадобилось идти этим путем? Что их заставило лезть сюда, да еще через дикое нагромождение неприступных гор? Как бы то ни было, неожиданно для себя профессор очутился лицом к лицу с тремя незнакомыми людьми, появление которых встревожило его.

Нащупав в кармане пистолет, Ясный медленно двинулся вперед. Его тихо окликнули: из-за груды валунов поднялся Русаков. Ясный посмотрел на него с радостным удивлением: он оказался отличным верхолазом, этот родственник полковника Харламова!

Тем временем один из трех незнакомцев, оставив на камнях рюкзак, бросился с протянутыми для приветствия руками навстречу Ясному и Русакову. Этому человеку не было, наверное, и тридцати лет. Широкоплечий, с крупными чертами лица и открытым взглядом, он, видимо, совсем недавно отпустил небольшие усики, русые, не успевшие еще выгореть на солнце. Сильные, уверенные движения незнакомца выдавали в нем хорошо тренированного спортсмена. Его спутниками оказались казахи, по-видимому, местные жители: один — высокий, худощавый, с гибкими стремительными движениями. У него было продолговатое, гладко выбритое лицо, на котором блестели мутно-желтоватые глаза. Другой — уже пожилой и невзрачный, со сморщенным лицом.

Словно не замечая настороженности Ясного и Русакова, человек с усиками предложил им отдохнуть и разделить с ними завтрак.

— Мы должны спешить, нас ждут, — сухо сказал Ясный.

Однако для тревоги, казалось, не было оснований: один из незнакомцев оказался альпинистом Камзоловым, имя которого Русакову было давно известно, а двое других — Керим и Муса — его проводниками. Они действительно попали сюда «тропами нехоженными», как, смеясь, сообщил Камзолов, то есть перевалив через чудовищные кручи с севера.