Дранг нах остен по-русски - Виктор Зайцев

- Пожалуй, не тысячу, а все полторы тысячи вёрст будет до Чусовой реки. Не могу представить, как они это делают. - Годунов был чужд всякой мистики, что бы о нём не писал Пушкин. - Может, механика чудная, вроде ружья. Зарядил письмо, выстрелил, оно за тысячу вёрст летит? Пушки магаданские, бают, за три версты стреляют. Так-то, ядрами тяжёлыми, а письмо лёгкое, его за тридцать вёрст можно пульнуть.

- Но не за полторы тысячи? - Огрызнулся параноидальный Иоанн. - Посылай гонца Урусову, всё, мол, в порядке. Хотя, дьяк уже купил оружие, думаю. Своих-то, магаданцы предупредили наверняка. И, делай, что хочешь, но, разберись с магаданцами, как они свои письма шлют. Не хватало нам колдовского гнезда под самым Кремлём.

Именно в этот час, когда царь вспомнил Урусова, дьяк стоял на крепостной стене Ёбурга, разглядывая орду сибирских татар, кружившую вокруг высоких стен. Набег Кучума, решившего лично проверить свои окраины, а, вероятнее всего, позарившийся на богатство магаданцев, застал русский обоз в устье Ярвы. Пришлось срочно укрываться в крепости, да ждать указаний из Форт-Росса. Услышав подобное из уст нового коменданта крепости Ивана Петрова, когда-то первого аманата магаданцев, ныне семнадцатилетнего воеводы, Урусов не поверил. Однако, Иван, привыкший за два года к рациям, лично испытывавший первые экземпляры, легко провёл дьяка к радисту, показал на металлический ящик.

Дал послушать русскому дьяку переговоры через вторую пару наушников. В принципе, ничего запретного Иван не сделал, рации не были секретными, в отличие от рецепта пороха и капсюля. Парень даже попытался объяснить дьяку, что радия не колдовство, а обычная механика, как выстрел из ружья. Пулю, вылетающую из ружья, никто не видит, в отличие от стрелы из лука? Так и здесь, рация посылает маленькие, очень быстрые "пульки", каждая размером с одно слово. Эти "пульки" попадают в другую рацию, которая их в слова переделывает. Довольно правдивое разъяснение принципа радио для шестнадцатого века, во всяком случае, Урусова такой рассказ удовлетворил.

Примерно через час, когда осаждённые насчитали в рядах орды до восьми тысяч воинов, Павел Аркадьевич пригласил к рации Ивана. Ему он долго и нудно объяснял, что самого Кучума трогать нельзя. Хан этот старый, скоро ослепнет и потеряет всякий авторитет среди Сибирского ханства. Если Кучум погибнет, власть может захватить более энергичный хан, тогда магаданцам придётся туго. Такого объяснения для понятливого Ивана хватило вполне. Хотя между строк Павел Аркадьевич мог бы добавить "Без Кучума покорение Сибири Ермаком может пойти труднее. Сибирским племенам не нужна, станет дружба с сильными казаками, если не будет, против кого дружить. А захват казаками отдельных племён затянется на многие годы. И, может замедлить покорение Сибири русскими".

Исходя из этих инструкций, и разработали совместную операцию воеводы обеих магаданских крепостей. Сражение с кучумскими татарами началось уже следующим утром, с классической артподготовки из Ёбурга. Пушки со стен крепости били по самым дальним целям, по шатрам кочевников, расположившихся вдали от крепости, почти на пределе дальности, на добрых два, два с половиной километра. Фугасы ложились ровно, не зря ежемесячно проводили стрельбы магаданские пушкари. Особых потерь татары не понесли, всё-таки не осколочные снаряды, но, паника поднялась невероятная. Выждав, пока лагерь кучумских войск превратится в муравейник, с хаотично бегающими татарами, пушкари перенесли огонь на ближайшие к стенам крепости войска. И стали бить картечью, со стен летевшей на расстояние до четырехсот метров. Картечины, конечно, теряли часть убойной силы, но при панике достаточно сильного удара в грудь, чтобы упасть от испуга или бежать, куда глаза глядят.

Часть поля, занятого Кучумом и его приближёнными, магаданцы не обстреливали, предоставив сибирскому царьку возможность организовать отступление. Ибо иного исхода после оглушительной канонады никто представить не мог. Кучум, видимо, тоже не собирался испытывать терпение магаданцев, догадываясь, что находится в зоне обстрела, и, его жизнь висит на волоске, по непонятной причине, ещё не оборванном врагами. Потому отступление татарского войска началось лавинообразно, с каждой минутой всё больше превращаясь в паническое бегство. Занятые спасением своей шкуры военачальники, бросали на стоянке всё своё имущество, едва успевая одеться и вскочить на неосёдланного коня. Орда, в панике отходила обратно, вверх по течению реки Чусовой.

Едва основные силы татарского войска покинули поляну вблизи Ёбурга, как из ворот крепости выбежали отряды дружинников, вооружённых ружьями. Они спешили пленить раненых, контуженных и просто напуганных татар, отсекали путь к бегству разрозненных отрядов. Из прибрежных зарослей реки Чусовой открыли ружейный огонь по отступающим татарам подошедшие ночью две сотни стрелков из Форт-Росса. Павел Аркадьевич отправил в преследование всех новичков, ветераны с боевым опытом остались на защите крепости. Обнаружив на своём пути ружейные заслоны, татары отступали ещё двадцать километров вверх по течению Чусовой. Только убедившись, что нет погони, татарское войско остановилось для "разбора полётов".

Испуг от неожиданной и мощной бомбардировки оказался так велик, что остатки орды, сохранившие больше половины воинов, продолжили отступление обратно до своих границ. Даже не попытались захватить Устькуйвинскую крепость на обратном пути, обходя её границы по максимальной дуге. Устькуйва так и обошлась без единого выстрела. На пути к Ёбургу татарская орда не стала терять время, осаждая небольшой острог. При отступлении от Ёбурга татары побоялись осаждать даже небольшой острог, памятуя о мощных и скорострельных магаданских пушках. Сами магаданцы из неудачного похода сибирских татар вынесли определённые замечания по слаженности действия своих отрядов. Новички увлеклись, как это часто бывает, выскочили под удар отступающих всадников, потеряли два десятка убитыми.

Теперь командирам найдётся, над чем работать в обучении дружинников, да и боевой опыт не помешает проанализировать. Дьяк покидал Ёбург, переполненный новыми, невиданными сведениями. О пушках магаданцев, сметающих с высоких крепостных стен сотни врагов, штурмующих крепость. О снарядах тех пушек, летящих за две и больше версты, взрывающихся, как бочонок с порохом. О невиданных рациях, позволяющих магаданцам разговаривать между собой на расстоянии тысячи вёрст. О том, как магаданцы за час разгромили восьмитысячное войско сибирских татар, захватили в плен больше двух тысяч врагов. Об огромной добыче магаданцев, потерявших в сражении два десятка убитыми. Спешил Урусов сообщить всё царю, понукая гребцов на расшивах, отплывавших от Ёбургской пристани.