Инициалы Б. Б. - Бриджит Бордо

Я мечтала убежать из этого мира несчастья, в котором жила. Мой отказ подписать контракт подлил масла в огонь. Война между Гюнтером, его кликой и мной вновь была объявлена.

Я жила как в карантине. Сидя на ступеньках крыльца вместе с Гуапой, играла на гитаре, а эти господа тем временем «работали», названивая в Нью-Йорк, Лос-Анджелес лучшим агентам и самым популярным звездам, козыряя моим именем!

Я позвала на помощь Луи Маля!

Пьер С., директор фильма, красивый и очаровательный молодой человек, возвращался в Париж и мог захватить меня и Гуапу. Я воспользовалась случаем и исчезла, как будто меня и не было. Путешествие в автомобиле было долгим и тяжелым, но присутствие Пьера согревало мне душу!

Утомленная пережитым, я нашла в его объятиях нежность, умиротворение, он пролил мне бальзам на раны. Наши отношения стали началом глухой мести, мести, которая долго зрела во мне и чье наступление я откладывала день за днем.

В моей квартире в Париже телефон не умолкал: Гюнтер волновался, недоумевал, задавал себе вопросы!

Мама Ольга, напуганная перспективой фильма Гюнтера, быстро заставила меня подписать контракт на «Шалако» с Шоном Коннери.

В сентябре появились Боб и Райхенбах.

Я должна была выполнить контракт. Для начала я спела «Мадраг», потом «Солнце»; на пляже меня подняли в воздух на парашюте, несмотря на мои вопли. Я думала, что у меня сердце разорвется. Моя дублерша, великолепная Хейди, снялась вместо меня в общих планах.

В Париже я продолжила работу в телестудии. Эдди Маталон сменил Райхенбаха. Я начала серьезно волноваться, видя неспособность и одного и другого. Никто ни за что не отвечал, у меня не было ни гримерши, ни костюмерши, я должна была сама возиться с собственными костюмами и косметикой, парикмахеры же мне были не нужны.

Я готова была все бросить, когда позвонил Серж Гейнзбур. Он говорил мало и очень тихо. Ему надо было встретиться со мной, чтобы я послушала одну или две песни, которые он написал для меня. Есть ли у меня пианино? Да.

Серж приехал на авеню Поль-Думер.

Я была так же смущена, как и он.

Странно, как застенчивые люди могут пугать и смущать друг друга! Он играл на пианино песню «Харлей Дэвидсон». Я ни разу в жизни не ездила на мотоцикле и была очень удивлена этой песней. Я сказала Сержу об этом. С грустной и горькой улыбкой он признался мне, что сам никогда не водил ни машину, ни мотоцикл, но это не мешало ему рассказывать об этом на свой манер!

Однажды поздно вечером я записывала «Харлей Дэвидсон» в студии «Барклай» на авеню Фридлянд. Моя чилийская амазонка Глория пришла со своим мужем Жераром Клейном. При виде этой счастливой пары у меня появилась ностальгия по любви. После записи мы отправились поужинать. Под столом я легко коснулась руки Сержа.

Я чувствовала внутреннюю потребность быть любимой, желанной, принадлежать телом и душой мужчине, которым я восхищаюсь, которого люблю и уважаю.

Моя рука в его вызвала у нас обоих шок, нескончаемое слияние, бесконечный и неконтролируемый удар током, у нас появилось желание слиться, раствориться друг в друге, это было редкое явление из области алхимии, бесконечно целомудренное бесстыдство. Мы обменялись взглядами и больше не отрывали глаз: мы были одни в мире! Одни в мире! Одни в мире!

Это была безумная любовь — о такой любви можно мечтать — эта любовь останется в нашей памяти, о ней напишут.

И сегодня, когда говорят о Гейнзбуре, его имя неизбежно связывают с именем Бардо, хотя в его жизни было много женщин, а в моей — мужчин. С этого дня, с этой ночи, с этого мгновения ни одно другое существо, ни один другой мужчина не значили в моей жизни больше, чем он. Серж был моей любовью, он вернул меня к жизни, я вновь стала красивой, я была его музой.

Ночи напролет Серж сочинял чудесные песни на моем старом пианино «Плейель». Однажды утром он преподнес мне подарок любви, песню «Я люблю тебя — я тебя тоже… не люблю».

Он плакал, я плакала, пианино тоже… нет.

Благодаря таланту Сержа телешоу имело успех.

Однажды ночью Серж наигрывал на пианино, не выпуская сигарету изо рта, а я заснула. Утром он спел мне «Бонни и Клайд». Это было в 1967 году — с триумфом прошел фильм с Уорреном Битти и Фэй Данауэй в главных ролях. И нас ожидал успех с песней, написанной Сержем в ту ночь.

После съемок мы начали вести светскую жизнь.

Рядом с Сержем я становилась удивительно красивой.

Мы не прятались, наоборот, мы охотно выставляли напоказ нашу страсть. Ночи напролет мы танцевали в кабаре, прижавшись друг к другу. Серж считал, что мою красоту надо подчеркивать, поэтому он водил меня в рестораны «Максим», «Распутин», где он раздавал ежеминутно цыганам купюры по 500 франков, чтобы увидеть, как мои глаза блестят от слез при звуке скрипок.

Я получила приглашение от месье Гюнтера Сакса на празднование его 35-летия, 14 ноября 1967 года, на авеню Фош!

Земля разверзлась у меня под ногами!

Гюнтер находился от меня на расстоянии в миллионы световых лет, и все же! Серж посоветовал мне пойти на день рождения — в конце концов, я была законной женой Гюнтера.

Но я не пошла. В конце концов, я была незаконной женой Сержа, а я обожаю нарушать закон.

Но я была вынуждена встретиться с Гюнтером. Он яростно упрекал меня за связь с этим ужасным типом, с этим скоморохом, Квазимодо, с которым я появляюсь на публике лишь для того, чтобы поставить его, Гюнтера, в смешное положение. Я возразила, что он изменял мне куда больше, а месть — это блюдо, которое едят холодным, а иногда и ледяным.

Серж был натурой эмоциональной, он вечно волновался, боясь потерять меня, и всякий раз, когда я возвращалась, это было для него чудом. Он не мог поверить, что я сделала выбор в его пользу, и наши встречи были настолько страстными, что, казалось, мы не виделись целую вечность, хотя мы расстались на несколько часов. Он купил мне у Картье обручальное кольцо, надел его на безымянный палец левой руки, после того как я сняла три кольца: синее, белое и красное, подаренные мне Гюнтером.

Никто не умеет разводиться так, как я.

Мне передали привет от фильма «Шалако»: я получила сценарий на английском языке!

Мне повезло сниматься вместе с Шоном Коннери в фильме великого Эдварда Дмитрыка!

Съемки фильма должны были начаться в январе в Алмерии, на юге Испании, я буду занята два месяца!

В конце хмурого и дождливого ноября я получила два приятных известия. Мне присудили премию «Триумф популярности» на 22-й Ночи Кино как самой популярной актрисе года! А из Елисейского Дворца пришло приглашение на прием в честь деятелей искусства и литературы, и президент Де Голль хотел бы видеть на этом приеме 7 декабря месье Гюнтера Сакса и мадам Брижит Бардо.