Пламя костра - Мария Совицкая

- Она на нас не обидится? – спросила Инна, имея в виду дочь хозяина домика.

- Не успеет, завтра я куплю ей все, - усмехнулся он.

Они прошли в комнату. Эта комната, кстати, была единственной, пригодной для ночлега – во второй стоял огромный синтезатор, барабанная установка и прочая музыкальная аппаратура.

- Девочка чуть младше тебя. Она и ее друзья мечтают стать известной рок-группой… - объяснил ей Виктор.

Молодцы, с уважением подумала Инна. Детки богатых родителей, а увлекаются музыкой… Сами пишут песни, судя по нотам и весьма стройным стихам, которые были написаны на альбомных листах и лежали на окне. Чистоту соблюдают, явно не принимают наркотики и выпивают весьма умеренно – всего две бутылки вина на компанию… Возможно, что она, Юля и Денис были бы такими же благополучными детьми богатых родителей, желающими чуть-чуть личной свободы и самовыражения. Однако они стали другими – решительными, агрессивными, даже немного хищными. И в этом виноват ты, Витя…

Внезапно раздался сильный удар, и свет в доме погас. Гроза… Инна, которая очень плохо ориентировалась в темноте, инстинктивно протянула руки вперед. Ее тут же поймал Громов и крепко прижал к себе.

- Не бойся, Инночка, - прошептал он. – Завтра гроза закончится, и все заработает…

Инна попыталась отстраниться. Поздно. Ее руки обхватили широкий торс Виктора. Она прижалась к нему в поисках защиты. Будь проклята ее боязнь темноты! Она так сильно дрожала, что Громов крепко прижал ее к себе. Его крепкая ладонь гладила ее по волосам, другая – по спине. И только так она чувствовала себя спокойно и защищено.

- Милая, успокойся, - его голос стал тихим, хрипловатым. – Ты что, темноты боишься? Такая боевая девчонка… Я думал, тебя ничего не испугает.

Виктор поднял ее на руки, прижал к себе и отнес в комнату. Он ориентировался в темноте легко, как кошка – или причиной этому было то, что он часто бывал в этом доме? К своему стыду, она цеплялась за его шею, как утопающий за своего спасителя. А что поделать? В темноте, под звук грозы было действительно страшно. А тут – еще незнакомое, но ставшее таким родным сильное, крепкое и теплое тело…

Громов и сам не понял, как потянулся к тонким манящим губам девушки. Поцелуй был коротким, но давящим и страстным. Она ответила ему так, будто ждала всю жизнь именно этого поцелуя… Он кинул ее на кровать и навалился сверху. Его плоть разрывала плавки… Вскоре они оказались на полу. Виктор целовал миниатюрное загорелое тело, каждый пальчик ног, впалый живот, острую торчащую грудь. Ее шорты, майка и зеленое бикини тоже как-то незаметно отправились на пол. Она пахла летом, вином и юностью, и Виктор с бесконечным наслаждением вдыхал этот аромат.

Его лицо оказалось у нее между ног. Инна была теплой, влажной и готовой принять его. Она обхватила его голову руками и застонала.

- Я продолжаю? – задал он совершенно формальный вопрос Инна рассмеялась.

Больше никто не мог терпеть. Виктор со звериной силой и огромным наслаждением вошел в нее. Инна подалась вперед, одновременно что-то бормоча. Она явно давно ждала его.

В момент кульминации оба были как бы ни в себе. Инна кричала и металась как сумасшедшая, никак не желая выпускать его из себя. Да и он сам не очень-то хотел покидать ее горячее зовущее естество.

Позже они уснули. Иннина кудрявая голова покоилась на его плече, ее тонкая рука обнимала его плечи. Громов мог поклясться, что ему никогда не было так хорошо. И даже мысль о том, что он спал с женщиной своего друга, не омрачала его настроения…

Утром, когда они проснулись, Инна побежала готовить завтрак. Она явно избегала смотреть ему в глаза. Виктор понимающе усмехнулся. Что ж, молодая девушка, вряд ли раньше изменяла любимому… Ее чувство стыда естественно. Ее тело – прекрасно. А то чувство, что он к ней испытывает – нереально, но в то же время совершенно обыкновенно…

- Я люблю тебя, - произнес он, поглощая горячую яичницу. – И не отворачивайся. Инка, я правда тебя люблю.

- Ты с ума сошел? – ее глаза были полны ужаса и смятения.

Часы, висевшие на кухонной стене, показывали шесть часов утра. Именно в это время у них произошло еще одно жадное, страстное и в то же время нежное соитие.

- Хочешь, я разведусь? – спросил он. – Бросим все… Деньги у меня есть, сама знаешь. И уедем куда-нибудь подальше…

- Не глупи, Вить, - остановила его девушка. – Зачем все это? У тебя все хорошо, у меня – тоже. Один раз нам было хорошо вместе, но больше этого не повториться. Это была случайная, временная слабость.

- Как это - временная? – возмутился Громов. – Мы оба давно испытываем друг к другу эту слабость, и ты отлично об этом знаешь. С самой первой встречи между нами возникло сильное чувство. Инна, я взрослый человек, и прекрасно отдаю себе отчет в своих действиях. Ты – та женщина, которая мне нужна. Если бы ты родилась лет на десять-пятнадцать пораньше, я нашел бы тебя и никогда не отпустил. Но встретились мы слишком поздно, и расставаться с тобой я не хочу.

- Успокойся, - Инна вздохнула. С частью его слов она была готова согласиться – о давно возникшем чувстве, здесь поспорить было сложно. Все остальное было сплошной глупостью. – Давай оставим все на своем месте. Не нужно причинять боль Мише и твоей жене. Посмотрим, что произойдет дальше…

- Ты не любишь планировать, в отличие от меня, - горько усмехнулся Виктор. – Хорошо, я с тобой согласен.

Они вышли на крыльцо дома. Утреннее солнышко подсушило вчерашние лужи. Идти было сложно… Но добраться до пляжа и стоянки такси получилось за полчаса, правда, ценой забрызганных грязью ног.

- Ну, все, прощаемся, нам с тобой в разные стороны нужно ехать, - произнесла Инна, усаживаясь в такси.

Прощаться ей, к своему стыду, очень не хотелось.

- Подожди, - Виктор схватил ее за руку и резко притянул к себе. Он обнимал ее так, будто боялся потерять. – Мы еще увидимся?

- Конечно, увидимся, - ответила девушка. – На работе, да и еще мало ли где…

- Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, - прошептал он. – Вот так, наедине… Как это было вчера.

- Не знаю, Вить, - она с трудом вырвалась из его объятий и вернулась в машину.

Ранним утром выходного дня на московских дорогах почти не было пробок, поэтому доехала она быстро. К счастью, Миши еще дома не было. Он все еще в клинике с отцом…

Инна приняла душ, смыла следы грязи и песка с тела, до красноты растерлась пушистым полотенцем и заварила себе кофе. Так она и сидела – погруженная в свои мысли, с дымящейся сигаретой и чашкой эспрессо. Чувство вины медленно овладевало ей. Перед Мишей – понятно, она зря ему изменила, у них такие хорошие отношения. В то же время – какие это отношения если нет полного доверия. А его, к сожалению не будет. Даже если Миша откроет ей свою душу, поделится своими проблемами, она сама будет молчать. Стыдно было самой себе признаться в том, что ее непреодолимо тянет к человеку, которого она должна ненавидеть, и план по материальному и моральному уничтожению которого она постепенно приводит в исполнение.