Равника - Грег Вайсман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лилиана Весс разом заплатит за все свои преступления, за все смерти, всю ложь и предательство, которые она принесла в жизнь Чандры, в Равнику, в Мультивселенную.
Но вдруг в её сознание забарабанили мысли Джейса: ЧАНДРА, СТОЙ! Всё не то, чем кажется! Гидеон спас Лилиану! Он сам так решил! И этим он, вполне возможно, спас всех нас!
Мысли Чандры беспорядочно заметались. Она не до конца поняла, что же здесь произошло, но подчинилась, вобрав всё пламя в себя. Впервые в жизни ей показалось, что огонь жжёт её: её сердце, её разум, её душу. Слёзы катились по её щекам, почти мгновенно превращаясь в пар.
И в то же время Чандре было холодно. Очень холодно.
Нисса неуверенно положила ладонь ей на плечо. Убитая горем Чандра обернулась и заглянула в золотисто-зелёные глаза эльфийки.
— Гидди больше нет, — пробормотала Чандра.
Нисса печально кивнула.
Откуда-то раздался удивлённый возглас Аджани: — Смотрите!
Глава LXIV
Никол Болас
Оставшиеся Вечные богини, Окетра и Бонту, обступили БОЛАСА с двух сторон. Повинуясь приказу Весс, они отчаянно боролись с порывами силы, которую ДРАКОН-БОГ черпал из Старшего заклятья. Обе сделали шаг в направлении трона БОЛАСА — и эта сила тут же отбросила их на два шага назад.
БОЛАС покачал головой.
ДО ЧЕГО ЖЕ ТЫ ГЛУПА, ВЕСС. ЭТИ БОГИНИ НЕ СМОГЛИ ОСТАНОВИТЬ НАС ДАЖЕ ТОГДА, КОГДА ОНИ БЫЛИ ЕЩЁ ЖИВЫ, А МЫ — СЛАБЫ. ОТКУДА ЖЕ У ТЕБЯ ВЗЯЛАСЬ ВЕРА В ТО, ЧТО ОНИ СМОГУТ ПОБЕДИТЬ НАС СЕЙЧАС? СЕЙЧАС, КОГДА ОНИ МЕРТВЫ? СЕЙЧАС, КОГДА МЫ СНОВА СТАЛИ БОГОМ?
И вдруг БОЛАС почувствовал боль, сильнее которой ОН не испытывал вот уже тысячу лет. Время для БОЛАСА замедлилось. ОН посмотрел вниз. Из ЕГО груди торчали два зубца копья Хазорет, испачканные кровью и внутренностями. ЕГО кровью и внутренностями. Этого было недостаточно, чтобы убить ЕГО — не в ЕГО теперешнем состоянии. Даже боль, даже саму рану можно было бесследно устранить всего парой простых заклинаний. Но как ЕГО могли застать врасплох?
И У КОГО ХВАТИЛО НАГЛОСТИ?
БОГ-ИМПЕРАТОР обернулся. Позади него, сжимая древко копья, в воздухе завис этот недоразвитый дракон, Нив-Миззет.
РАЗВЕ МЫ УЖЕ НЕ УБИЛИ ТЕБЯ? прорычало сознание БОЛАСА.
В ответ Нив лишь глубже вогнал копьё БОЛАСУ в спину.
Из пасти БОЛАСА вырвался отчётливый стон.
Мрачно улыбнувшись, Нив мысленно ответил БОЛАСУ: Тебе ли не знать, что нас, драконов, не так-то просто убить.
Лёгким взмахом крыла ДРАКОН-БОГ отправил воскресшего Нив-Миззета в долгий полёт, проследив, как тот врезался в землю в трёх милях от НЕГО.
Затем ОН попытался растворить копьё (едва ли ОН мог унять боль или исцелить рану, пока оружие торчало из ЕГО груди). С удивлением БОГ-ИМПЕРАТОР обнаружил, что, несмотря на ЕГО ВСЕМОГУЩЕСТВО, ОН не способен заставить копьё просто исчезнуть. На миг это привело ЕГО в замешательство, но затем ОН вспомнил, что когда-то САМ выковал для Хазорет эту штуковину. Его новообретённая БОЖЕСТВЕННАЯ СИЛА сохраняла копьё невредимым, словно по ЕГО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ. Разумеется, это было всего лишь досадным недоразумением. Теперь, когда он осознал СВОЮ оплошность, ЕМУ потребуется меньше минуты, чтобы расплести нити заклинания, развеять магию и расплавить оружие. Впрочем, пожалуй, быстрее будет просто вытащить копьё. Конечно, придётся потерпеть боль, но за каждый миг СВОИХ мучений ОН отплатит Миззету в стократном размере. В тысячекратном.
Но за ту долю секунды, пока ДРАКОН-БОГ выбирал между магическим и физическим способом удаления копья, всё изменилось. Слишком поздно БОЛАС осознал, что ОН совершенно позабыл о Весс, тем самым подарив ей возможность нанести удар собственным двузубым оружием.
Вечные богини Лилианы приблизились вплотную и уже готовы были убить ЕГО. БОЛАС едва успел УНИЧТОЖИТЬ Окетру.
Однако, ослабев от таких усилий, — и от копья, которое по-прежнему представляло собой нерешённую проблему, — ОН не успел остановить Бонту, и та вцепилась зубами в запястье своего бывшего БОГА-ФАРАОНА.
Боль от укуса была незначительной, — особенно по сравнению с раной от копья, — но его послелствия оказались катастрофическими.
НЕТ! НЕТ! НЕТ!
Бонту сразу же машинально принялась опустошать его. Все Искры, подаренные Ему Старшим заклятьем. Все разом. Бонту впитала эти Искры, но не смогла удержать их. Она пошла трещинами и взорвалась с такой ослепительной вспышкой, что даже Боласу пришлось зажмуриться.
НЕТ. МНЕ НЕ МОЖЕТ НАВРЕДИТЬ ОБЫЧНЫЙ СВЕТ. ТОЛЬКО НЕ ТЕПЕРЬ. Не теперь.
В приступе внезапного отчаяния Болас попытался заново поглотить божественную силу, которую обрёл лишь недавно. Он попытался втянуть Искры обратно в себя. По правде говоря, он ожидал, что они сами вернутся в его Гемму Духа — пока не понял, что его Старшее заклятье разрушено.
Однако у него всё ещё оставалось время.
Я всё ещё Никол Болас. Старший дракон.
И Искры всё ещё были здесь, кружили прямо над его рогами в вихре чистой силы...
Моей Силы!
Боль застилала ему глаза, из ран по-прежнему сочилась кровь. Взглянув вниз, он увидел, как по ступеням Цитадели к нему поднимается армия вечных. А за ней по пятам следует ещё одна армия из мироходцев и жителей Равники.
Ничего страшного. Через миг эти муравьи снова поймут, что они идут навстречу гибели.
И опять промедление стало для него роковым. Он попытался заново сотворить Старшее заклятье, но было уже слишком поздно. Вихрь над его головой рассеялся, все Искры до единой обратились в ничто. А вместе с ними — десятки лет планирования, интриг, манипуляций и убийств. Всё утекло, как песок сквозь пальцы, и все усилия обернулись лишь пустотой в том месте, где ещё недавно была его безграничная сила.
Пустотой... ПУСТОТОЙ!
В этот миг жестокая правда предстала перед ним во всей красе. Бонту не просто забрала Искры, украденные у мёртвых мироходцев; она также поглотила собственную Искру Никола Боласа.
Когда вихрь рассеялся, а Искры растворились, его собственная великая Искра исчезла вместе с ними. Болас был жив, но слаб — хуже того, он был ошеломлён и растерян.
Я больше не бог. Я даже не мироходец.
Он стал тем, кого презирал и ненавидел больше всего на свете: простым смертным.
Муравьём…
Глава LXV
Лилиана Весс
На глазах у Лилианы Болас начал растворяться, совсем как Гидеон несколько мгновений назад.
Телепатический голос дракона — более пронзительный, чем когда-либо прежде — последний раз
