Властители ночи - Евгений Дембский

Он засопел, а я причмокнул и вздохнул.

— И с такими деньгами он сидит тут и мокнет под дождем?

— А ты думаешь, постоянно сидеть на жарком пляже так уж приятно? Через несколько месяцев можно получить рак кожи от ультрафиолета, язву желудка от фруктов и тропических напитков и оглохнуть от кастаньет и стонущих гитар. Так что он ведет нормальный образ жизни, даже сидит у себя в конторе. Когда-то он сказал, что благодаря этим деньгам он может спокойно улыбаться, даже если с клиентом не удалось договориться. Одновременно, зная, что он богат, люди доверяют его страховкам больше, чем другим, — так что и в этой области проблем у него нет.

— Неплохая жизнь, — подытожил я с соответствующей долей зависти в голосе.

Шериф ко мне не присоединился. Неожиданно глаза его блеснули, и, прежде чем я успел перестроиться на новый лад, он выстрелил в меня вопросом:

— Занимался вчера чем-нибудь интересным?

На размышления мне потребовалась лишь одна сотая секунды.

— Собственно, о том и речь, — сказал я. — Вчера уже не было смысла затрагивать эту тему… — Делая вид, будто собираюсь с мыслями, я посмотрел на шерифа и увидел, что выбрал правильный путь, верный и «искренний». — Мне тут попался один житель Редлифа. Парнишка из похоронной конторы Грисби, Майкл Баулз. Ничего конкретного, но он был как-то странно напуган, когда я с ним разговаривал. Так что вчера я зашел к нему в гости.

Шериф довольно кивнул. Прежде чем я успел сообразить, что это должно означать, Хольгер поудобнее устроился в кресле и удовлетворенно кашлянул.

— Грисби поехал к нему сегодня, — сообщил он. — Дверь в квартиру была открыта, а самого хозяина похоронной конторы стошнило, словно подростка после двух кружек пива.

Я нахмурился, заинтересованный его словами.

— Баулза зарезали, неуклюже, но вполне успешно. Кровь до потолка, искромсанное лицо, и всё такое прочее. Кошмарная картина. Ты заходил в квартиру? — спросил он тем же тоном.

Он явно хотел застать меня врасплох, но я был бдителен.

— Нет, — лихорадочно размышляя, ответил я, — но, естественно, пытался и возился с ручкой… — Я сделал паузу.

Если осведомитель шерифа видел меня входящим или выходящим, то всё, конец.

— Камера у входа передала нам твою физиономию, — торжествующе усмехнулся Хольгер. — Я только ждал, когда ты признаешься, черт побери.

— Если бы я знал, что это важно, признался бы вчера, но я туда полез просто так… от отчаяния. — Я немного подумал. — Может, парень был еще жив?

— Не-ет… — успокоил меня шериф. — Его зарезали почти два дня назад.

— Если камера показала меня, значит, показала и Майкла с убийцей или одного убийцу? — предположил я.

— Теоретически — да, но практически… — Он пошевелил пальцами. — Майкла на записи нет, так как он входил сзади, где ставил свой мотоцикл. А эта камера — единственная действующая, и видит только парадную дверь. Естественно, мы проверяем всех, кто оказался на записи, за девять дней, но это на несколько суток работы.

— К тому же и он мог войти, как Майкл.

— Именно.

Единственным результатом этого обмена репликами была тишина. Не похоже, чтобы ее вытеснил откровенный разговор, по крайней мере с моей стороны. Я медленно дышал, благодаря ангела-хранителя за то, что честно признался в том, что побывал у Баулза. И за то, что до этого он повредил остальные камеры, и за много других удачных вмешательств.

— Что-нибудь указывает на причины этого убийства? — спросил я. — Черт побери, всё же людей не убивают просто так… — Я щелкнул пальцами.

Хольгер подвигал челюстью из стороны в сторону, потом взял стакан и глотнул воды. Наконец, он вздохнул.

— В столе есть следы хранившихся там наркотиков — аэрозолей и обычных порошков, а под ковриком — один листок пластыря. Наверняка парень что-то распространял или был посредником при доставке…

— Или его использовали лишь как хранилище, — вмешался я.

Он пожал плечами и кивнул:

— Может быть. Во всяком случае, мы подключили федеральные службы. Несколько ищеек из Бюро по борьбе с наркотиками уже пошли по каким-то своим следам.

Я бросил в рот пластик жвачки. Ну и умный же ты, Скотти, подумал я. Подумал так громко, что в течение секунды не был уверен, не сказал ли я этого вслух, и потому молчал, ожидая, что скажет шериф. Меня спасла Эйприл. Она вошла в кабинет, когда тишина набухла уже до такой степени, что я чувствовал себя словно в кабине лифта, заполненной метеорологическим зондом, — движения скованны, и притом любое из них может принести больше вреда, чем пользы.

Выглядела она, как ни странно, хуже нас обоих, словно не сомкнула глаз всю ночь.

— Добрый день… — бросила она, подошла к столу и, не спрашивая разрешения, достала фляжку Хольгера. Первый глоток она влила в себя так, словно это была вода, и пришла в себя лишь после второго. — О матерь божья…

Хольгер фыркнул и взял фляжку из ее руки, преодолевая легкое сопротивление пальцев. В воздухе, заполнявшем кабинет, запахло озоном. Я направил на Хольгера палец:

— Бумаги, пожалуйста.

Несколько секунд он смотрел меня, пытаясь вспомнить, что я имею в виду, а потом с облегчением кивнул и протянул руку к корзинке, стоявшей на тумбочке рядом со столом. Я бегло просмотрел документы и встал.

— Тебе не пришло в голову, что то, как расправились с Баулзом, могло быть связано с чем-то другим? Зачем им нужно было… — Я посмотрел на Эйприл и закончил более нейтрально: — Давать волю чувствам? Но если, например, при этом присутствовал кто-то еще, кого нужно было предупредить, чтобы он не повторил ошибки Майкла…

Шериф задумался, машинально поднеся ко рту фляжку, но в последний момент опомнился.

— Черт, об этом я не подумал. Ты что-то знаешь?

— Нет, — прервал я его. — Просто выстрелил наугад. Но это старый метод: убить предателя так, чтобы неповадно было другим.

— Да! — Он ударил ладонью по столу. — Да!

Я отдал ему честь, приложив палец к виску, и улыбнулся Эйприл, но она лишь устало прикрыла глаза и слегка кивнула. Собрав бумаги, я проверил, есть ли наверху страницы электронные коды, позволяющие санкционировать внесенные в компьютер данные, и вышел.

Дождя не было, но тучи висели так низко, что, идя к машине, я машинально втянул голову в плечи. Бортовой компьютер моргнул фарами, готовый открыть дверцу. Неожиданно я почувствовал спиной холодное дуновение и едва не споткнулся — столь отчетливым было это ощущение. Остановившись возле машины, я начал просматривать бумаги, однако почти ничего не видел, так как каждой клеткой собственного тела пытался оглянуться, оглядеться, локализовать источник беспокойства. Подобные приступы у меня бывали несколько раз в жизни, часть из них оправдалась, часть — нет, но, может быть, я просто не заметил того, что их вызвало. Сейчас у меня было предчувствие, что мне между лопатками направлено дуло танкового орудия. Не в силах стоять спокойно, я шагнул к задней части машины, словно хотел открыть багажник, однако лишь заглянул в окно и снова вернулся к дверце водителя. Всё это время я ожидал тихого щелчка и отверстия от пули на стекле автомобиля. Потом я огляделся вокруг, оценивая погоду, и, честно говоря, не увидел ничего, кроме туч, что могло бы мне угрожать. Да, стало холоднее. Изо рта вырывались клубы пара.