Конфликт - Руслан Темир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что за «Прорывы»?
— БПЛА разведывательные, хорошая штука, только пилоты их все померли, и инфраструктура загнулась. Ладно, поднимай наших, засиделись уже, маячим здесь, как кабан в тире.
18.04 по московскому времени
База «Исток»
Достав из кармана смартфон, Князев запустил приложение контроля смартчасов Жени. Обычно, в это время воспитательница отводит детей на полдник, откуда Саша и забирал девочку. Но красная точка на карте показывала что Женя находится возле уже облюбованного ей пруда.
— Хм, интересно. — Засунул телефон обратно и зашагал от административного корпуса.
Бархатный сезон окончательно вступил в силу. Небо чистое, уже без намека на фиолетовый оттенок. Теплый и легкий ветерок, зелень, умытая прошедшими дождями от накопившейся за лето пыли. На солнце не жарко, лучи лишь приятно согревают кожу как прикосновение. В кронах деревьев щебечут птицы. Идиллическая картина, если бы не миллиарды мумий, превративших всю планету в одно большое кладбище и не нуклиевцы, норовящие поработить жалкие остатки выживших, можно было бесконечно наслаждаться.
Издалека услышал детский смех и удивленно вскинул брови. Женя, конечно, очень ласковый и чувственный ребенок, но, то ли от пережитого, то ли из-за особенностей характера, никогда бурно не проявляла эмоции, а сейчас заливисто хохочет на всю территорию базы. Вывернув по тропинке к пруду, Саша увидел занимательное зрелище. Вика играла с девочкой во фрисби. Ловя ярко-красную пластиковую тарелку, каждая из них старалась прыгнуть или извернуться как можно забавнее. Вика подскакивала, крутилась волчком, строила гримасы, заставляя Женю безудержно хохотать. Завидев издалека Князева, девушка остановилась, тяжело дыша, и Саша готов был поклясться своей едва зажившей рукой, что заметил на ее лице тень смущения.
— Весело у вас здесь. — Подойдя ближе, Князев сел на лавочку и обнял подбежавшую девочку.
— Да, было, пока ты не пришел. — Съязвила Вика.
— Мы так классно играли! Она така смешная! — Затараторила Женя, переполненная эмоциями. — А давай с нами.
— Да ты что, куда ему, он же дед старый, развалиться, если пару раз подпрыгнет. — Вика ехидно улыбнулась, уперев руки в бока. Князев впервые увидел девушку без мешковатой футболки, грудь скрывал плотный спортивный топик. Капли пота скатывались по загорелой коже девушки, прочерчивая ложбинки между мышцами. Множество мелких шрамов лишь усиливало ощущение, что ее фигура больше похожа на парня подростка, чем на молодую девушку, если бы не бедра и накачанные ягодицы, со спины и не разберешь. Но есть в ее внешности что-то притягательное, а может не во внешности. На долю секунды, Саша почувствовал, как в солнечном сплетении что-то пошевелилось, мягкое и теплое и тут же постарался прогнать это ощущение, испугавшись. Девушка, заметив, что Князев на нее засмотрелся, незаметно для ребенка, показала средний палец.
— Я бы тебе показал, какой я дед… — Князев перевел взгляд на девочку. — Жень, я не могу сейчас, у меня одна рука нормально еще не работает. Повредить можно. Еще месяцок и я обязательно с вами поиграю.
— Обещаешь? — Девочка посмотрела ему прямо в глаза.
— Даю слово. — Ответил Саша, почувствовав укол совести. Как можно что-то обещать ребенку, если не знаешь, что будет завтра, и вообще будут ли они живы через этот месяц.
— Хорошо. А можно я пойду рыбок посмотрю к пруду?
— Иди, только будь осторожна, в воду не рухни.
Кивнув, девочка побежала к воде.
— Рука, серьезно еще болит? — Спросила Вика, сменив шутливый тон на серьезный.
— Бывает, уже привык. Бесит, что мизинцем и безымянным нормально двигать не могу.
— Ты это… — Вика на секунду замялась, и Саша опять уловил тень смущения на ее лице. — Вечером что делать планировал?
— Опять бухать собралась?
— Да иди ты. Я, может, и алкоголичка, но не запойная. Просто посидеть хотела, Женькино будущее обсудить.
— Да какая ты алкоголичка, тогда с полбутылки уже накидалась, думал придется тебя под руки обратно вести.
— Ой, а сам-то, язык заплетался уже после первого стакана. — Вика передразнила пьяной гримасой. — Так что по поводу вечера?
— Я смотрю ты к Вике сильно привязалась. Почему именно к ней? На базе много детей, а ты именно в ней души не чаешь. Ко мне клинья подбиваешь?
— Тебе корона в двери заходить не мешает, Казанова доморощенный? Больно ты мне нужен. Просто чувствую в ней что-то родственное. — Улыбка исчезла с лица девушки. — У меня детства вообще не было, чтобы вот так, просто поиграть во фрисби или у пруда побегать. А у этой малявки весь этот хренов мир пытается отобрать ее детство. Так нельзя, не должны дети так расти. Хочу сделать все что могу, чтобы она росла не думая, о том что произошло и происходит. Чтобы смеялась почаще. Когда вижу, как она улыбается, словно свое прошлое переписываю, возвращая себе те утерянные мановения детского счастья.
— В этом мы с тобой похожи. — Вздохнув, Саша посмотрел на девочку, гоняющую палкой листву по поверхности пруда.
— Ты молодец. Нет, я серьезно, не строй такие рожи. Много для нее делаешь, заботишься, ухаживаешь и стараешься сделать ее хоть немного, но счастливой. Когда я тебя первый раз увидела, думала — мудак мудаком, но слышал бы ты как она о тебе говорит. Дети ложь чувствуют на не подсознательном уровне, и Женька видит тебя без всей этой твоей напускной напыщенности. Ты ей как отец, даже не «как», а отец. Но любой девочке нужна рядом и женщина. — Вика увидела удивленный взгляд Князева. — Не, я тебе в жены не набиваюсь, просто тоже хочу время с ней проводить. Девочки думают совсем по другому, и ты иногда банально не сможешь её понять, да и она сама постесняться тебе что-то сказать. — Вика села на газон и похлопала по траве рядом с собой, приглашая Князева опустится рядом. — Хотя все это — отмазка. Если по чесноку, мне она нужна больше, чем я ей. Женя действует на меня как самое лучшее в мире успокоительное. Смотря на нее, понимаю, что есть еще будущее у этого мира. Есть ради чего жить и стараться что-то изменить. Просто представь мир после эпидемии без детей. Вот нет их вообще и больше никогда не будет, вообрази, что вирус подействовал на выживших так, что они все стали бесплодны. Зачем тогда вообще выживать? Проще вырыть себя яму, лечь на дно, выпить бутылку вискаря и пустить себе пулю в лоб.
— Давай не нагнетать депрессуху, и так порой тяжко.
— Вся жизнь почти сплошная депрессия. Точнее, я так думала раньше. Она меня недавно обняла… — Вика на секунду закрыла глаза. — Просто подошла молча, и обняла за шею, прижавшись все своим тельцем. Я никогда не думала, что это так работает, но меня сначала словно холодной водой окатили, а потом возникло ощущение, что об меня трутся тысячи маленьких пушистых котят. Моментально перестаешь думать обо всем плохом, голова очищается, все тело переполнят теплом и хочется, чтобы эти объятия никогда не прекращались. Вот как она это делает?
— Не знаю, сам на это попался. Ты же знаешь, как я ее нашел?
— Нет, думала, ты ее семью знал.
— Я еле выбрался из своей квартиры, когда в доме пожар начался. Блин, такое чувство, что это было в прошлой жизни, а прошло всего два с половиной месяца. Удирая, я на лестнице оступился, влупился в стену головой и лодыжку вывихнул. По пути решил зайти в аптеку, разжиться обезболивающим и эластичным бинтом. Наткнулся там на наркомана. Не знаю, что он там искал, может препараты, «винт» себе сварить. Он меня чуть не завалил, кое-как с ним справился. В подсобке увидел тело фармацевта, он убил её до того, как я пришел. Это была её мама, саму Женю нашел под столом, всю в слезах и сжимающую в руках мамину сумку.
— Это с которой она до сих пор иногда ходит?
— Ага. Не смог я ее там одну оставить. Москва уже вымирила, и брось я Женьку там, по любому бы не выжила. Решил взять с собой в загородный дом, потом найти других выживших и передать им. Сначала тащил ее на руках и вот тогда она
