Полный годичный круг кратких поучений. Том I (январь – март) - Протоиерей Григорий Дьяченко

б) Заповедь оставить все для Бога необходима. «На что, – спросят, может быть, – эти жертвы лишения для Бога, Который ничего не приобретает чрез них?» Подлинно Бог, как вседовольный и всеблагий, не нуждается в наших жертвах: они нужны самому человеку, так как без них он не может обойтись, если стремится к совершенству. Кто хочет плыть, тому прежде надлежит отвязать, или, для поспешности, отсечь веревку, которой лодка его прикреплена к берегу. Кто желает действительно быть на пути к небу, тому необходимо нужно или постепенно, – со вниманием и усилием разрешить, или, если чувствует в себе довольно силы – решительным ударом отсечь все страстные земные привязанности. Надобно освободиться от похотей плоти, чтобы предаться влечению духа. Надобно попрать ногами земное, чтобы мудрствовать горняя. Надобно извергнуть из сердца мир, чтоб нашлось в нем довольно пространства для беспредельной любви к бесконечному Богу.

в) Как можем мы исполнить эту заповедь? Не отваживамся спрашивать, многие ли из нас, в строгом и полном смысле, оставили все ради последования Иисусу Христу? Признавая свое несовершенство и недостоинство, не признаем себя вправе испытывать о том, чего Сам Господь требует только от некоторых под условием совершенства: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим, и имети имаши сокровище на небеси, и гряди во след Мене (Мф.19, 21).

Если мы не оставили всего для Христа самым делом: исполняем ли это, хотя отчасти, намерением и желанием? Говорит ли в тебе иногда сердце твое: как много еще я имею в мире, в сравнении с тем, что необходимо потребно для жизни временно! Как обременяюсь от того заботами! Как развлекаюсь удовольствиями! Господи, обнищавый мене ради! Даруй мне причаститися святыя и спасительныя нищеты Твоея, оставить мыслями попечения, оставить чувствами удовольствия! Как многое, и как живо еще люблю я в этом преходящем мире. Господи, возлюбивый нас тако, яко душу Твою положил еси за нас! Помоги мне, ради любви к Тебе, умерить любовь естественную, умертвить любовь пристрастную, возненавидеть не довольно любящую Тебя душу мою, да чистая любовь Духа Твоего Святаго даст ми крыле яко голубине, и полечу, и почию (Пс. 54, 7) к Тебе, единому!

Но, дабы самые эти чувствования не прельстили тебя одним призраком, или нерешительным порывом отрешения от тварей: осмотрись и приметь, оставил ли ты самым делом для Бога хотя что-нибудь, и особенно то, чем наиболее искушается господствующая склонность твоя. Авраам бяше богат зело (Быт. 13, 2); и он не отверг и не расточил богатства своего: но когда, ради любви к Богу, не пощадил сына своего возлюбленного, тогда не осталось никакого сомнения, что он готов был для Бога пожертвовать всем, что имел, без малейшего остатка. Если ты, напротив, при восторгах желания служить Богу, при изъявлении готовности пожертвовать для Него всем, не пожертвовал еще для Него действительно ничем, за что держится твоя любовь к собственности: то готовность твоя и желание твое очень сомнительны. Если ты ничего еще не оставил в мире: то не сделал еще ни одного шага за Христом, ни одного шага по пути к небу.

III. Призови нас, Господи, вседействующим словом Твоим, во след Тебе, и вдохни в нас непритворное чувство оставления всего, ради Тебя единого, да все в Тебе обрящем, и сами в любви Твоей обрящемся. Аминь. (Составлено по проповедям Филарета, митрополита Московского, т. III. стр. 120–122).

Месяц март

Первый день

Св. преподобномученица Евдокия

(О благотворности памяти о смерти)

I. Св. преподобномученица Евдокия, память коей совершается ныне, жила в конце I и в начале II века. Родилась она в финикийском городе Илиополе (ныне Бальбек), по происхождению и вере была самарянка и отличалась редкой красотой. Увлеченная в порок разврата, она пленила многих своей красотой и чрез это нажила огромное богатство. Но Бог предвидел возможность спасения Евдокии и привел ее ко спасению. В одном доме с Евдокией жил христианин, – лишь тонкая перегородка разделяла их жилища. У сего христианина оставался ночевать возвращавшийся с богомолья некто инок Герман. Инок, по своему благочестивому обычаю, в полночь, проснувшись и помолившись, сел и начал громко читать св. Писание. Читал он о страшном суде, о блаженстве праведников и мучении грешников. Из-за перегородки Евдокия услышала чтение, благодать Божия коснулась сердца грешницы, она сознала свое греховное состояние и содрогнулась при мысли, что ее, как грешницу, после смерти, которая во всякую минуту может прекратить ее жизнь, ждет грозный суд Божий и мука вечная. Рано утром пригласила к себе Евдокия Германа и просила помочь ей избежать адского мучения. Герман посоветовал ей принять крещение, раздать все имение, которое нажито грехом, и удалиться в монастырь. Так и поступила Евдокия. В монастыре все силы свои посвятила она трудам и подвигам иноческой жизни. Скоро сделана была настоятельницей обители. Подвизалась св. Евдокия в обители 56 лет и многих из язычников обратила ко Христу, за что и была усечена, по приказанию градоначальника Викентия, с радостью предав дух свой, очищенный покаянием и благочестивой жизнью, Христу Богу.

II. Что, как не навеянное благочестивым чтением размышление о смерти, частном вслед за смертью суде Божием, весьма грозном для грешных и радостном для праведных, отрезвило Евдокию от порочной жизни и обратило ее на путь спасительного покаяния?

а) Дабы показать, что всякому человеку нужно не позднее помышление о смерти, для сего довольно пользоваться обыкновенным правилом благоразумия. Оно требует, чтобы мы старались по возможности предусматривать будущие случаи, особенно важные или трудные для нас, и заблаговременно соображать и употреблять средства и способы, как бы встретить их с пользой для себя или по крайней мере с безопасностью. Земледелец прежде посева думает о жатве и приспособляет посев к получению жатвы, сколь можно более обильной. Летом помышляет он о зиме, и заботится, как бы обилием лета наполнить скудость зимы. Не больше ли нужно всякому помыслить и позаботиться о том, как бы не пропустить лета жизни и приготовить потребное на бесплодную и суровую зиму смерти, как бы в этой смертной жизни произвести добрый и благонадежный посев, дабы в решительное время воскресения и суда, пожать, как изъясняется св. Иоанн Дамаскин, класы присно-живопитания или дабы самим нам прозябнуть, возрасти, процвести и созреть доброй пшеницей, которую жатели ангелы соберут в житницы небесные.

б) Но мы часто позволяем себе небрежность в соблюдении правил благоразумия, думая, что некоторая на время небрежность еще не беда. Поэтому надобно настоятельнее доказать вам, как необходима для нас мысль о смерти, и как опасно пренебречь и потерять ее. Так она необходима, что не только земная, смертная, но и райская, бессмертная жизнь не могла стоять без мысли о смерти. Бог сотворил человека в совершенстве, достойном всесовершенного Творца; ввел его в рай сладости; дал ему плод древа жизни для нетления; от опасного древа познания добра и зла предохранил его заповедью не вкушать от плода этого дерева. Но этого было не довольно. Райская жизнь не была бы безопасна: для ее охранения нужно было поставить грозного стража – помысл смерти. В оньже аще день снесте от него, смертию умрете (Быт. 2, 17), – сказал Господь: и райская жизнь была безопасна, доколе стоял подле ее помысл смерти. Но как скоро успел исконный человекоубийца лукавством своим удалить от человеков мысль о смерти: не смертию умрете (Быт. 3, 4), тотчас и убил грехом жизнь райскую.

Итак, если ты подкрепишь и оградишь себя благоразумным и благочестивым помышлением о смерти, как бдительной стражей: то, без сомнения, оно поможет тебе охранить себя, хотя не совсем от смерти, которая преступлением Адамовым вошла в мир и во всех человеков, зато от всего, что соделывает смерть страшной, бедственной, в полном смысле смертью. Но если, пренебрегая мыслью о смерти, мимо ее будешь устремляться только за удовольствиями чувственными, за приобретениями земными, за мечтами твоего воображения: то, наконец, вместо страха от одной мысли о смерти, которого ты убегал, внезапно и неизбежно встретишься с ужасами действительной смерти, не телесной только, которая есть более признак смерти, нежели самая смерть, но и смерти второй, духовной, вечной, идеже червь их не умирает и огнь не угасает (Мк. 9, 44).

III. Из этого размышления может возникнуть вопрос: будет ли мысль о смерти, которую некогда Сам Бог поставил оградой против вторжения в мир греха и смерти, будет ли она довольна сильна и полезна, когда грех и смерть уже вошли в мир и в нем царствуют? – На это решительный ответ дает нам благочестивый ветхозаветный мудрец, который говорит: во всех словесех твоих поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. 7, 39).