Бремя императора: Тропой мастеров - Иар Эльтеррус

– Неприятно, – поежился кузнец. – И за всем, конечно, стоит наша любимая Церковь?

– Стоит, – согласился император. – Но дело даже не в архиепископах, а в Карвене. Боюсь, что, пока существует эта страна, нам покоя не знать. Совсем скоро большая война, их паладинские корпуса готовы. Только вот выяснить, куда они планируют ударить, не удалось. У нас слишком большая территория, никаких войск не хватит, чтобы прикрыть всю. Придется, похоже, выводить основные флоты к западному побережью.

– А если святоши пройдут через нартагальский и дарканский проливы, а потом ударят по восточному побережью?. Дигиандар или Ваналь они возьмут с ходу, там и оборонительных сооружений-то нет. Или по Яриндару могут ударить.

– Им придется проходить мимо Манхена, а Манхен наш, – проворчал император. – Магов там хватает, сообщат о прохождении большого флота через проливы. Да и эльдаров там несколько есть.

– Да, о магах я как-то не подумал, – задумчиво покивал мастер-кузнец. – Но ты не учитываешь, что карвенцы одновременно могут атаковать и Манхен, народу у них достаточно. А с магами договорятся, академики не слишком тебя любят.

– А эльдары? – ехидно спросил его величество. – С ними тоже договорятся?

– А эльдаров перебить заранее.

– Бр-р-р… Не дай Единый такого. Вот тогда мы действительно влипли. Впрочем, генералы рассматривали и вариант с нападением на восточное побережье. Да, в этом случае несколько городов придется временно оставить, может быть, даже весь Яриндарский полуостров, но выбить святош оттуда сможем. Со временем. Есть у меня для них несколько неприятных сюрпризов. Да и орки рядом, уж кто-кто, а они не станут спокойно смотреть, как карвенцы у них под носом разгуливают. А их броненосцы ты видел.

– Дай-то бог… – тяжело вздохнул кузнец. – Знаешь, надо было все-таки не давать Карвену отдышаться после последней войны, а раздавить святош до конца.

– Надо было, – согласился император. – Только я в то время не правил. У Бартема I были свои резоны оставить Карвен в покое, хотя я на его месте этого делать не стал бы. Он не подумал, что оставляет головную боль потомкам.

– Я…

Кузнеца прервал странный, звенящий звук. Оба собеседника повернулись к наковальне Санти и замерли на месте. Скоморох одной рукой схватил один из самых больших молотов и с силой опустил его на картаг. Меч ответил нежным звоном и вспышкой белого света. Юноша выглядел безумным, его глаза горели лихорадочным огнем, он раз за разом обрушивал молот на наковальню – казалось, без какого-либо смысла. Так нельзя было ничего выковать, только испортить самую лучшую заготовку. Однако происходило что-то странное. Звон следовал за вспышкой, вспышка за звоном. Легко держа огромный молот, который еще утром и поднять-то не мог, рыжий обрушивал его на металлическую полосу, становящуюся с каждым мгновением все больше похожей на меч.

Санти в голос читал заклинания, которых знать никак не мог. Однако читал. Что-то вело его за собой. Казалось, весь мир затопил белый огонь, не дающий дышать. Скоморох смеялся и одновременно плакал, ни на мгновение не прекращая охаживать молотом картаг. А тот смеялся в ответ, юноша слышал этот невероятный, раздирающий его на куски, торжествующий смех. Он был уже не здесь, а где-то в небе, за спиной распахнулись крылья, кто-то всемогущий менял его человеческую сущность, заменяя ее какой-то иной.

Император смотрел на него и не верил, что видит это. Не думал, что доведется увидеть истинное Рождение. Откуда рыжий оболтус знает эти заклинания? Откуда?! Их не знал в этом мире никто, кроме него самого. И не мог знать. Вывод отсюда следовал только один: картаги жаждут Рождения и диктуют носителю необходимое. Что же Элиан вложил в эти мечи?! Не обезумел ли он, создавая такое? Насколько знал Маран, Завоеватель выковал белые заготовки перед самой смертью, отдав им, похоже, собственную жизнь. Потом записал пророчество Пятерых, избрал преемника, лег на кровать, закрыл глаза и умер. Только вот тело его бесследно исчезло.

– Что он творит? – голос кузнеца дрожал. – Испортит же…

– Нет… Не испортит.

– Надо его остановить!

– Ни в коем случае!

– Но…

– Рождаются… – с восторгом в голосе протянул император. – Неужели ты не понял? Копыто дорхота, рождаются!

– Кто? – растерянно посмотрел на него кузнец. – Что здесь вообще происходит?

– Мечи Света рождаются! Гмырхова задница, я ждал этого только недели через две! Почему сейчас-то?!

– Единый… – прошептал кузнец, не отрывая растерянного взгляда от обезумевшего скомороха.

Санти швырнул на наковальню обе заготовки и бил то по одной, то по другой, не прерываясь ни на мгновение. Он голой рукой переворачивал раскаленные полосы металла, почему-то не обжигаясь. Мечи не прекращали звенеть, вспышки белого света слепили. Казалось, весь мир содрогается в такт ударам кузнечного молота. Скоморох знал, что поступает правильно, что иначе просто нельзя. Время пришло. Его совершенно не интересовало, откуда пришло это знание. Так надо, больше ничего не имело значения. Только это. По стенам кузни поползли языки белого пламени. Внезапно звону его мечей ответил такой же звон с другой стороны.

Император резко повернулся туда и схватился за голову. Другие ученики точно так же лупили огромными молотами по заготовкам. Они не обращали ни малейшего внимания на происходящие с их кровным братом чудеса, продолжая ковать свои картаги. Маран негромко выругался. Похоже, рождающиеся мечи Света потянули за собой остальные. Вскоре кузню озарил синий свет Мудрости, затем алый Ярости, напоследок все покрыл собой зеленый свет Жизни. Разноцветные вспышки следовали одна за другой, мир танцевал им в такт. По стенам рвались вниз молнии, пол содрогался.

Император бросил быстрое анализирующее заклятие и ощутил, как его волосы под капюшоном встают дыбом. Начиналось что-то страшное. Что-то не поддающееся описанию, с места сдвинулись сами первозданные Силы и внимательно присматривались друг к другу, готовясь сойти в тварный мир. Элиан в своих записях не предупреждал об этом! Ничего не скажешь, весело. Если мальчишки не удержат силу мечей в узде, рванет так, что от всего Тарсидара только яма оплавленная останется. Впрочем, можно поставить защитный купол вокруг кузни. Потом, конечно, неделю пластом лежать придется, но жизнь горожан дороже. Они-то здесь совершенно ни при чем.

– Выводи людей из кузни! – резко приказал император кузнецу. – Всех до единого! Немедленно! Здесь сейчас такое начнется…

– Понял! – кивнул тот и бегом рванулся к выходу.

Маран постоял еще несколько минут, своей силой сдерживая рвущийся наружу выплеск энергии. Едва сдерживая, из последних сил. Необходимо дать людям время покинуть Дом Стали. Любой, оставшийся поблизости во время Рождения, превратится в пепел. Даже он сам, несмотря на всю свою магию. Почувствовав, что в кузне никого не осталось, император телепортировался наружу. Он облегченно вздохнул, оказавшись локтях в пятистах от входа в Дом Стали. Успел, слава Единому!