Невеста принца - Виктория Александер

Джоселин еще раз выглянула в окно, и у нее упало сердце. В конце улицы показался экипаж. Времени не оставалось. Джоселин схватила сумку и направилась к двери. Она протянула руку, чтобы открыть ее, сапфир на пальце, попав в луч света, ярко вспыхнул и привлек ее внимание. Джоселин поклялась, что никогда не расстанется с ним. А что, если снять его? Та женщина, которой она была еще несколько педель назад, носила бы перстень ради его красоты и ценности. Та женщина, какой она стала, ценила в нем только его тайное значение.

Поймет ли Рэнд разницу?

Джоселин сняла перстень, прошла через комнату, положила его на столик рядом с кроватью и повернулась, чтобы идти. Она молилась про себя, чтобы муж правильно понял то, что она хотела этим сказать.

Глава 19

— Джоселин! — Рэнд распахнул дверь своего лондонского дома и быстро вошел в холл. Он уехал всего три дня назад, и мысль о том, что ожидает его дома, пугала его так, как мало что пугало на войне.

— Джоселин! — крикнул следовавший за ним по пятам Ричард.

С тех пор как позавчера Рэнд приехал в Уортингтон и обнаружил, что там все в полном порядке, у него под ложечкой возникло ощущение свинцовой тяжести. Найджел чувствовал себя как нельзя лучше, Ричард никакого письма не отправлял, а это означало, что произошло нечто очень и очень скверное.

Рэнд направился к лестнице и, с трудом удерживаясь от того, чтобы не завопить во весь голос, снова окликнул:

— Джоселин!

— Милорд… — В холле откуда ни возьмись появился Чесни.

— Чесни! — воскликнул Рэнд. — Где, черт возьми, леди Бомон?

На лице дворецкого отразилось замешательство.

— Разве она не с вами, милорд?

— А что, похоже, что она тут, со мной? — рявкнул Рэнд. Ричард положил руку ему на плечо.

— Рэндалл…

Тот перевел дыхание.

— Прошу прощения, Чесни. А теперь… — он с трудом заставил себя говорить спокойно, — объясните, что вы имели в виду.

— Леди Бомон уехала сразу после вас. Мы подумали, — озадаченно сдвинул брови дворецкий, — а скорее заключили, исходя из ее объяснений, вернее; из их отсутствия, что она последовала за вами…

— Значит, ее нет уже три дня, — медленно произнес Рэнд.

Чесни подошел к стоявшему у стены столику, выдвинул ящик, достал из него сложенный лист бумаги и еще какой-то предмет, который Рэнд не разглядел сразу, затем вернулся к Рэнду и вручил ему письмо».

— Это принесли для вас вскоре после отъезда миледи. Рэнд уставился на листок, не решаясь развернуть его.

— А это, — неуверенно продолжал Чесни, — горничные нашли в вашей спальне после того, как миледи уехала. — Он протянул ему перстень Джоселин. — Мы решили, что она оставила его просто из соображений безопасности в дороге.

Рэнд молча взял у него перстень. Он лег ему в ладонь тяжелый, холодный. Впервые в жизни Рэнд почувствовал растерянность. Сообразительность покинула его, мозг отказывался работать. Сердце замерло. Подсознание напомнило ему о похожих случаях, свидетелем которых он был когда-то. Мужчины, испытавшие сильное потрясение, впадали в оцепенение. Тогда Рэнд не думал, что на него самого что-то способно произвести такое впечатление.

Джоселин уехала…

— Чесни, — негромко сказал Ричард. — Кажется, нам сейчас не помешал бы бренди.

— Это здесь, Ричард, — машинально откликнулся Рэнд, и, пройдя в гостиную, опустился в ближайшее кресло.

Джоселин покинула его…

Ричард тихо сказал что-то Чесни,и через минуту дворецкий поставил на столик перед Рэндом большой бока, бренди.

— Может быть, стоит все же прочесть письмо, — вяло предложил Ричард.

— Да, конечно. — Рэнд развернул лист бумаги. Единственная строчка поплыла у него перед глазами.

«Я уехала в Авалонию с Алексисом. Джоселин».

— Что там сказано? — спросил Ричард. Не говоря ни слова, Рэнд протянул ему письмо. Шелбрук взял его, прочел и с шумом выдохнул воздух. — Проклятие! Мне очень жаль.

Рэнд устремил невидящий взгляд на перстень, который продолжал держать в руке. Из холла до них смутно долетели чьи-то голоса. Он едва обратил внимание на то, что Ричард вышел из комнаты.

Неужели она все-таки решила, что Алексис — более подходящий для нее мужчина? И собирается принять его предложение, аннулировав их брак? И все, что было между ними, — ложь?

— Ни на миг этому не верю! — Марианна, которая теперь стала леди Хелмсли, влетела в гостиную в сопровождениимужа и брата. Она остановилась перед креслом, где сидел Рэнд, и сердито взглянула на него. — Как вы только могли подумать такое?

— Успокойся, Марианна. — Ричард тяжело вздохнул. — Как ни противно мне говорить это, всю жизнь Джоселин хотела выгодно выйти замуж. Она всегда мечтала о принце и…

Марианна стремительно повернулась к нему лицом.

— Дорогой братец, тебя не было с нами весь последний год, и едва ли тебе судить о том, что хотела и чего не хотела Джоселин!

— Вначале она готова была выйти за этого несносного принца, — напомнил Томас. — Хотела, это факт. Я знал, что ему нельзя доверять.

— Какой теперь прок от твоих пророчеств? — накинулась на мужа Марианна.

— Надо было вовремя послушать меня, — обиделся Томас. Он подошел к столику, налил себе бренди и повернулся к Ричарду. — Твои сестры никогда ни в чем меня не слушались. Все они, как одна, упрямы и своевольны.

Ричард фыркнул.

— Кому, как не мне, это знать!

Кто-то вложил в руку Рэнда бокал с бренди, и он рассеянно выпил его до дна.

— Нет! — Марианна пронзила брата испепеляющим взглядом. — Если бы Джоселин решила бросить мужа, она никогда не сделала бы это таким образом. Не сбежала бы украдкой, оставив только записку. Если бы она решилась на подобный скандальный поступок, причем, заметьте, она всегда в большей степени, чем все мы, была склонна соблюдать правила приличия…

Доводы и обвинения завертелись вокруг Рэнда, но он едва разбирал слова из-за шума крови в ушах и ноющей боли в сердце.

— Это вообще-то правда, — пробормотал Ричард. — Но если она…

— Дай мне договорить, Ричард, — перебила брата Марианна.

— Что ты сделал с самой кроткой из моих сестер? — обратился Ричард к Томасу, но тот только пожал плечами.

— Я тут ни при чем. Она уже была такой, когда ты уехал и оставил ее на моем попечении. Это все ее любимые романы. Героини в них жутко независимые…

А Рэнд все смотрел на перстень, лежавший на его ладони, и слышал слова Джоселин «Я никогда с ним не расстанусь».

— Я говорила, Томас, — процедила Марианна сквозь зубы, — что если бы Джоселин решилась на подобный шаг, способный погубить ее репутацию и разрушить ей жизнь, она обставила бы его как можно драматичнее. Это был бы ее звездный час. Скандал, о котором в Лондоне станут вспоминать не один год. Джоселин всегда любила быть в центре внимания, прежде всего из-за своей внешности…