Дверь - Андрей Быстров

Опасения Олега Мальцева касательно состояния Гордеева не оправдались, хотя тревожные минуты и стоили ему нескольких седых волос. Едва не потеряв сознание у машины, народный комиссар быстро оправился и продолжал обращатся с Олегом, как прежде. Внезапный приступ головокружения не был связан с инъекцией манкуртала, а являлся первым звонком смертельной атаки виталина, о чем Мальцев, разумеется, подозревать не мог.

Гордеев и Мальцев вошли в дом, а Сретенский и Кудрявцева кинулись им навстречу.

- Олег! - Аня растерянно захлопала ресницами, не зная, как реагировать на неожиданное появление Мальцева. - Тебя, значит, тоже затянуло сюда...

- Нет, не затянуло, - сказал Мальцев в ответ. - Я приехал в Фоксхол за вами, и сейчас мы отправимся домой. Народный комиссар товарищ Гордеев любезно согласился освободить нас и помочь покинуть Фоксхол...

- Что все это значит? - недоуменно пробормотал Сретенский.

- Потом, потом, - торопил Олег. - У нас чрезвычайно мало времени. Идемте!

- Нужно сменить машину, - вмешался Гордеев, - если вы не хотите, чтобы мое чудо техники сразу же привлекло внимание... Там, за Дверью. Реквизируем у охранников БМВ.

У подъезда Гордеев отдал распоряжения - доставить броневик обратно в столицу, охрану у дома снять. Он сам сел за руль коричневого БМВ, а Сретенский, Кудрявцева и Мальцев устроились сзади.

Машина мчалась по унылой пыльной дороге, а вскоре откуда-то издалека донеслись тоскливые завывания сирен.

- Это сигнал тревоги? - забеспокоился Мальцев.

- Да, - не оборачиваясь, ответил Гордеев. - Но мы успеем, мы уже почти у цели... А, черт!

Он свернул к обочине и затормозил.

- Что такое? - вскинулся Олег.

- Видите тот "Фольксваген"... Там, дальше? Это машина Зорина.

Мальцев и сам узнал синий "Фольксваген", и его сердце забилось с силой пойманной птицы. О нет, только не сейчас, когда все, казалось бы, позади...

"Фольксваген" пришел в движение, он приближался... Развернувшись поперек дороги у самого бампера БМВ, он замер. Какой - то человек (не Зорин!), державший в каждой руке по пистолету, выбрался из салона, где кроме него сидела молодая симпатичная девушка.

- Вы все, выходите, - скомандовал Кремнев.

Гордеев опустил стекло донизу и высокомерно произнес:

- Вы что, с ума сошли? Не видите, кто перед вами? Или я должен представиться, показать документы?

- Я вижу, кто передо мной, - парировал Кремнев. - Банда негодяев из тех, что размахивают атомными бомбами. Ну, а я - тот, кому это не нравится, и мне до смерти надоел ваш треклятый Фоксхол. Выходите - ка из машины и открывайте Дверь, или... Или я сам открою, без вашего содействия.

Он выстрелил под колеса БМВ. Гордеев внезапно расхохотался.

- Мы приняли вас за человека Зорина, - признался он. - Атомной бомбардировки не будет... Слышите сирены? Через семь минут ракеты будут уничтожены, но и вам, и нам нужно спешить покинуть Фоксхол. Вместе с ракетами взлетит на воздух энергетический центр, и мы рискуем застрять здесь навсегда.

- Вы остаетесь, Гордеев, - сказал Мальцев, которому вовсе не хотелось иметь дело с товарищем комиссаром по окончании действия манкуртала. - Дайте Ключ и покажите, как им пользоваться.

Гордеев и Мальцев вышли из машины. Они занимались Ключом, а на Кремнева с его пистолетами никто не обращал внимания. Некоторое время постояв в растерянности, Кремнев наклонился к дверце "Фольксвагена" и что то сказал Ире. Девушка кивнула и пересела в БМВ, на переднее сиденье рядом с водителем, а Кремнев, не пряча своего оружия, втиснулся назад бок о бок с Аней.

Заполыхали огни рождающейся в пространстве Двери, яркие даже днем. Когда голубой купол стабилизировался, Мальцев опустил Ключ в карман и сел за руль. Машина постепенно набрала скорость.

Одинокий человек на дороге, Михаил Яковлевич Гордеев, смотрел ей вслед. Когда машина исчезла в дожде фиолетовых искр, до слуха Гордеева донесся отголосок отдаленного взрыва, а за ним - других, значительно более мощных. Земля дрожала под ногами. После очередного взрыва с куполом произошло что - то необычайное, такое, какого никогда не происходило ни с одной из Дверей. Он плавно изменил цвет с голубого на темно - синий, фиолетовые искры пропали. Купол поднимался вверх, его нижняя часть, окруженная кольцом туманной мглы, сжималась. Он превращался в шар, продолжая изменять цвет - все темнее и темнее, вплоть до абсолютно черного, точно вокруг этого шара замкнулись лучи света, бессильные оторваться от его поверхности. Потом аспидно - черный шар схлопнулся в точку, которая медленно растворилась в воздухе, подобно электронному следу в центре экрана выключенного старого телевизора.

Одинокий человек на дороге этого уже не видел, равно как не видел более вообще ничего. Он ослеп; он стоял в пыли на коленях, пытаясь превозмочь страшный приступ головной боли. Он умирал и понимал, что умирает, хотя непереносимая боль мешала ему осмыслить причину. Но зачем ему теперь было осмысливать какие бы то ни было причины и следствия? Игра с Бессмертием закончилась, и финал не мог быть иным.

15.

Генерал-лейтенант Антон Вениаминович Зарубин расхаживал по комнате перед сидевшим в кресле Дубровиным и говорил четко, бесстрастно, порой сдерживая порывы раздражения.

- Эксперименты в тупике, Игорь Борисович... Привезенный вами предмет Ключ, так вы его называете?..

- Да, - подтвердил Дубровин, не отводя взгляда от лица генерала.

- ...Оказался и впрямь технологическим устройством невероятной сложности. Но наши эксперты не понимают, для чего такая штуковина может служить и как приводится в действие. Никакого источника источника энергии, даже батарейки... Они колдовали над вашим Ключом вдоль и поперек, но не смогли открыть его секрета. Позвольте мне быть откровенным, Игорь Борисович. С одной стороны, я подозреваю, что вам известно больше, чем вы рассказали. С другой - вы рисковали жизнью, чтобы доставить Ключ в Москву, а вам изо всех сил пытались помешать. Стало быть, эта вещь и в самом деле исключительно важна. Но какого черта вы молчите? Раз уж привезли её, сделайте последний шаг.

Дубровин вздохнул.

- Мне очень жаль, Антон Вениаминович. Я рассказал все. Может быть, назначение вещи лучше меня прояснит её владелец?

- Тейлор? Если вы имеете в виду похищение, мы думали об этом. Но Тейлор как свозь землю провалился. Наши люди не могут найти его ни в Америке, ни в других странах.

Присев к столу, генерал отхлебнул кофе. Дубровин, находящийся во власти собственных размышлений, последовал его примеру. Итак, Ключ не действует, это ясно, иначе его эффекты были бы сразу замечены экспертами. Неважно, почему - не выдержал напряжения при включении в самолете, лишен источника внешней энергии или почему - либо еще. А важно то, что при этом условии затевать повествование о путешествии в Фоксхол - верный способ очутиться в уютной палате с белыми стенами под заботливым присмотром врачей. Остается одно - "ждать и надеяться", как любил говаривать граф Монте - Кристо. Надеяться на то, что рано или поздно специалисты раскроют тайны даже бездействующего Ключа. Ведь его изучение будет продолжено... И вот тогда снова обратятся к Дубровину, и тут уж он не промолчит. Пока же увы! - при всем желании он совершенно бессилен. Он сделал больше, чем мог сделать обычный человек, и следующий ход не за ним.

- Я все рассказал, - невыразительно повторил Дубровин. Неловко поставив чашку на стол, он поморщился от боли в раненой руке. - Скажите, Антон Вениаминович, каковы теперь мои личные перспективы?

- Личные? - Зарубин посмотрел на Дубровина так, словно тот спросил его о результате футбольного матча между командами Земли и Луны в 2500 году. Гм... Ничего не знаю пока. Задали вы мне задачку... Впрочем, вот что. Доктора утверждают, что ваша нервная система находится в состоянии полнейшего истощения, и физические кондиции ей под стать. Почему бы вам не отдохнуть месяц - другой в одном из наших санаториев? Подлечиться...

- В том санатории, что возле Магадана?

Зарубин слегка улыбнулся.

- Чувство юмора не утрачено, это хорошо... Преувеличивают доктора. И все-таки - как? Поедете?

- Поеду, - решительно согласился Дубровин. - Честное слово, сам чувствую, что сейчас для меня это не худший выход. А если ваши... То есть наши гипнотизеры захотят выкачать из меня информацию, которую я скрываю, якобы, так они это сделают с равным успехом что в санатории, что в любом другом месте.

Улыбка генерала стала шире, искреннее.

- Вы совершенно правы.

Еще бы, подумал тот, кто был Стивеном Брентом. Он вытянул ноги, устало расслабился в кресле. Затем он медленно, экономными движениями извлек сигарету из пачки, взял со стола зажигалку. Вспыхнул бледный огонек, погас и снова вспыхнул. Не торопясь прикуривать, Дубровин сосредоточенно изучал остроконечный язычок пламени, точно видел подобное впервые. Потом его взгляд скрестился со взглядом Зарубина, и тот покачал головой.