Эффект проникновения - Андрей Быстров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Попрощавшись с капитаном Петровым и приоткрыв дверцу Машины, Гордеев вдруг смертельно побледнел, набрал полную грудь воздуха, шумно выдохнул и пошатнулся.
«Конец, – подумал Олег, в котором вопили страх и обреченность, заглушая все остальное. – Конец действию манкуртала, а вместе с ним и моей жизни. Убьют, наверное, не сразу… У них такая богатая фантазия!»
13
Кремнев готов был броситься на Зорина, невзирая на близость пистолетного ствола. И он сделал бы это, потому что больше ничего не оставалось… Если бы Зорин внезапно не опустил пистолет.
Отступив шага на два, Зорин взмахнул тростью и упал.
Не веря своим глазам, Кремнев смотрел, как его враг корчится на полу. Ему было некогда размышлять о причинах, впрочем, и для бессмертного, очевидно, не проходят даром столь страшные физические повреждения.
Ногой Кремнев выбил пистолет из ослабевшей руки Зорина, подхватил его, сунул в карман, отцепил шнур от портьеры и связал почти не сопротивлявшегося противника.
– Ключ! – заорал он. – Где Ключ?
На губах Зорина вскипала пена, он что-то невразумительно хрипел. Кремнев наклонился, приблизил ухо к обезображенному, отталкивающему лицу, ставшему еще отвратительнее в муках агонии. Он услышал не ответ на свое требование и даже не проклятье, а что-то странное и совсем будто к ситуации не относящееся.
– Апоптоз, – стонал Зорин. – Апоптоз, Корнеев… Меморандум номер восемьдесят один «а», смерть… Корнеев…
Изо всех сил Кремнев пнул Зорина ногой в бок.
– Где Ключ? – яростно взревел он.
Но Зорин все тянул свою бессознательную литанию. Поняв, что толку от него в этом состоянии не добиться, Кремнев плюнул и обыскал карманы лежащего. Ключа не было – вернее, был, но другой: ключ от двери, за которой Зорин запер Богушевскую.
Вставив этот ключ в замок, Кремнев распахнул дверь и в сопровождении не отстававшей от него Иры ворвался в большую полутемную комнату.
Он не сразу увидел Зою – она лежала на кушетке в углу. Кинувшись к ней, Кремнев отшатнулся.
Немыслимые перемены произошли в лице женщины – в первый момент Кремнев даже подумал, что это не она. Кожа пожелтела и висела дряблыми складками, как у глубокой старухи. Глаза в окружении резких морщин ввалились и покраснели. Бледные губы дрожали, сморщенный лоб усеивали крупные капли пота, продавленные крылья носа имели восковой цвет. Женщине, лежавшей перед Кремневым, было по меньшей мере лет девяносто…
Богушевская протянула трясущуюся руку, похожую на высохшую лапу мертвой птицы, и Кремнев осторожно сжал ее в ладонях.
– Боже, – прошептал он. – Что это…
Зоя ответила так, как будто он задал ей вопрос, хотя его слова были всего лишь вербализованным горестным вздохом.
– Апоптоз, – слабым голосом произнесла она непонятное слово, только что слышанное Кремневым от Зорина.
– Что? – машинально переспросил Кремнев и ощутил след слезы на щеке.
– Мне рассказал об этом Зорин в минуту откровенности, – задыхаясь, вымолвила старуха. – Они все боялись этого… У них был ученый, Корнеев, он потом покончил с собой… Он принимал участие в разработке виталина, препарата бессмертия… Он написал меморандум… В организме человека есть программа старения и умирания, апоптоз… Виталин должен был выключать ее, но Корнеев считал, что этот эффект временный, а потом произойдет мгновенное включение программы апоптоза… Ну, как плотину прорвет. Он не мог доказать… Экспериментально не подтверждалось… – На лице Зои появилась кривая усмешка. – Теперь подтвердилось. Они проигнорировали утверждения Корнеева, они так рвались к бессмертию! Но в глубине души боялись. И вот… Думаю, это произойдет со всеми нами, раньше или позже. С Зориным – тоже? Или ты…
– Видимо, тоже, – сказал Кремнев.
Зоя устало прикрыла глаза:
– Я умираю, Саша.
– Ты не умрешь, – горячо заговорил Кремнев, гладя ее седые волосы. – Мы найдем Ключ и отвезем тебя к лучшим специалистам…
Собрав последние силы, Зоя приподнялась.
– Вы не нашли у него Ключ?
– Нет.
– Бог мой! – Она упала на кушетку. – Где же вы найдете его в этом огромном замке?
Увы, Кремневу нечего было ответить. И сейчас он думал совсем не о поисках Ключа, а об этой умирающей женщине и о тех, кто виноват в приближении ее смерти. Маньяки и безумцы, настолько очарованные сверкающей мечтой о бессмертии, что эта жажда пересилила страх… А могло ли такое произойти? Могли ли эти замшелые эгоцентрики подвергнуть себя опасности при малейшем сомнении? Нет, тысячу раз нет. Все было не так, наверняка не так. Нашлись ученые, убедительнейшим образом опровергнувшие выводы Корнеева. А раз сам он покончил с собой (или был убит?!), вести научную дискуссию было некому. И очень сомнительно, чтобы эти ученые искренне заблуждались. Скорее наоборот: они сделали все, чтобы таким путем покончить с правителями Фоксхола и их ужасными планами.
Содрогаясь от рыданий, Зоя прижалась к груди Кремнева. Он и сам плакал, как ребенок. Эта женщина, преступница, темная авантюристка, преображенная любовью, стала для него одним из двух самых дорогих существ. Да, после смерти жены, после гибели Шатилова остались Ира и Зоя… И вот теперь – трагическое прощание.
– Любимый, – выдохнула Зоя, и больше ни на что у нее не осталось сил.
– Любимая, – как эхо, откликнулся Кремнев со всей нежностью, на какую был способен. Он долго целовал ее постаревшее лицо, ее угасающие глаза, ее холодеющие губы – целовал до тех пор, пока не понял, что она умерла.
Если бы не Ира, оцепеневший от горя Кремнев едва ли сумел бы действовать теперь осмысленно. Вероятно, он так и стоял бы на коленях возле тела любимой до возвращения охранников. А уже тогда Кремнев назначил бы высокую цену за свою жизнь…
Но он нес ответственность не только за себя. Он встал, бросил последний взгляд на ту, без которой его мир опустел, и твердым шагом вышел из комнаты.
Зорин исчез. На полу валялись шнуры, так тщательно завязанные Кремневым на запястьях и лодыжках ослабевшего (ненадолго?!) противника. Непонятно, как он ухитрился от них освободиться, но вот бесспорный факт: шнуры были, а Зорина не было.
За спиной Кремнева послышался шорох, и что-то тяжелое обрушилось на него, как коршун на зайца. Кремнев боролся, пытаясь разомкнуть стальные захваты цепких рук бессмертного. Ира визжала, притиснувшись к стене.
Не дольше минуты продолжалась эта отчаянная схватка, завершающий раунд их длинного поединка. Силы Зорина иссякали, он уже не мог провести простой прием, не мог держать удар. Кремнев опрокинул его, прижал к полу.
– Зорин! – крикнул он прямо в лицо хрипящему врагу. – Твой поезд ушел, ты сам понимаешь это. К чему бессмысленное зло? Отдай Ключ!
По телу Зорина пробежала молния судороги.
– Ты выиграл, Кремнев, – сказал он вдруг почти ясным и чистым голосом. – И ты прав. Я играл грамотно… Но есть еще прикуп, который не виден.
– Что?
– Возьми Ключ. Он находится…
Больше Зорин не мог выговорить ни слова. Его лицо искажали чудовищные гримасы, кисти рук, покрывшиеся сетью морщин, сжимались и разжимались еще с полминуты после того, как сердце его остановилось.
– Все, – опустошенно уронил Кремнев, тщетно попытавшись нащупать биение артерии на горле Зорина. Он поднялся с пола и подошел к заплаканной Ире. – Положение наше аховое, девочка. Но ничего, попробуем выпутаться.
– Как?
– Здесь недалеко машина. Поедем к Двери…
– К какой двери?
– Ты не знаешь, где мы?
– Нет. Ничего не помню, гадость какую-то кололи…
– Ладно, потом. Вооружены мы хорошо, у нас и обычный пистолет, и этот… Парализатор. Если кто-то из бессмертных еще жив, эта штука должна произвести впечатление… Мы устроим засаду у Двери. Надеюсь подстеречь там обладателей Ключей. Кто-нибудь ведь может воспользоваться Дверью… Это наша единственная надежда, Ира…
– Дядя Саша, у тебя получится… Не может не получиться.
– Конечно, получится.
Кремнев ободряюще улыбнулся девушке, одними губами. Ни тени этой искусственной улыбки не отразилось в его глазах.
14
Стоя у окна, Андрей Иванович Сретенский смотрел на приближавшуюся к дому машину необычных очертаний. Это не могла быть смена охраны – не время, да и ездили те не на таких машинах.
Из автомобиля, похожего на маленький обтекаемый броневик, вышли двое. Первый заговорил с охранниками, а увидев второго, Сретенский издал изумленное восклицание и подозвал Аню.
Опасения Олега Мальцева касательно состояния Гордеева не оправдались, хотя тревожные минуты и стоили ему нескольких седых волос. Едва не потеряв сознание у машины, народный комиссар быстро оправился и продолжал обращаться с Олегом, как прежде. Внезапный приступ головокружения не был связан с инъекцией манкуртала, а являлся первым звонком смертельной атаки виталина, о чем Мальцев, разумеется, подозревать не мог.
