Игры политиков - Дик Моррис

Голдуотер отчаянно пытался доказать, что вовсе не собирается взрывать мир, но его усилия, возможно, приносили больше вреда, чем пользы. Обозреватель «Нью-Йорк таймс» Чарлз Мор попытался как-то проанализировать речь, произнесенную Голдуотером в Индиане, но вскоре убедился в совершенной тщете этого занятия: смысл высказывания полностью тонул в выражениях типа «холокост», «нажать на кнопку», «ядерное оружие», которые оратор, стремясь развеять страхи слушателей, употребил не менее тридцати раз.

Дабы противопоставить что-то тридцатисекундным роликам Джонсона, Голдуотер затеял даже тридцатиминутную телепередачу с участием Эйзенхауэра. Тот, как и требовалось, назвал страхи, нагнетаемые вокруг имени Голдуотера, «совершенным вздором». Но ответный удар прошел почти незамеченным.

Тогда Голдуотер решил последовать примеру противника и занялся антирекламой. Был снят ролик, в котором Голдуотер обвиняет Джонсона в моральном разложении, риторически вопрошая: «Что стряслось с Америкой?» В другом — бранит его за нерешительность, в результате которой у Америки «вообще нет никакой политики». Но страна еще не испытывала никаких подозрений относительно действующего президента; поэтому нападки Голдуотера, лишенные какой бы то ни было фактической опоры, казались искусственными, сшитыми на скорую руку, особенно в сравнении с точно нацеленными и выверенными ударами Джонсона.

Тони Шварц уподобил хорошую политическую рекламу чернильным отметинам Роршаха, при помощи которых психиатры оценивают состояние своих пациентов. Подобно тому как последние — по крайней мере на это надеются врачи — вписывают некую модельную ситуацию в чернильный кружок, наиболее эффективная реклама, по мысли Шварца, «не говорит зрителю ничего. Обтекая чувства, она формирует контекст для их выражения».

Новинка сработала. Линдон Джонсон победил, получив 61 процент голосов избирателей. За Голдуотером пошли только глубокий Юг и его родная Аризона. В ходе этой кампании в стране бесповоротно изменились политические технологии. -

Радио и телевидение, дебаты и реклама — каждая технологическая новация меняет правила политической жизни и открывает шире двери прямой демократии джефферсонов-ского типа. Проникает ли через радио- и телеприемники в гостиные американских домов живой человеческий голос, вступают ли двое людей в непосредственный контакт с помощью компьютера, — не важно, эффект получается один и тот же: публика глубже втягивается в политический процесс, получает больше информации. Политики, учитывающие этот фактор, процветают; те же, кто ностальгически оглядывается на времена, когда люди знали меньше и дальше отстояли от политики, неизбежно становятся жертвами перемен.

СТРАТЕГИЯ 6

КАК МОБИЛИЗОВАТЬ НАЦИЮ В КРИЗИСНЫЕ ВРЕМЕНА

Когда писались эти строки, на Афганистан падали бомбы. Президент Буш неустанно призывал американский народ ответить на вызов терроризма, а перед нашим внутренним взором вновь и вновь возникала страшная картина падающих башен Всемирного торгового центра. Так какие же средства окажутся эффективными, чтобы мобилизовать Америку на продолжительную тяжелую борьбу даже не с Бен Ладеном или Талибаном, но неуловимым и беспощадным врагом — всемирным терроризмом?

Есть три примера, заключающие убедительный урок, которым мы просто обязаны воспользоваться. В плане достижения успеха самое сильное впечатление производят действия Уинстона Черчилля и Франклина Рузвельта, сумевших объединить свои народы перед лицом фашистской угрозы. Но не менее, а возможно, и более поучительна неудача Линдона Джонсона убедить Америку в необходимости войны во Вьетнаме. Сравнивая этот опыт, историк немало почерпнет в плане познания механизмов превращения политической власти в военный успех — и наоборот.

Ну а Буш — как он действует? Повторяю, эти строки я писал в самом начале 2002 года, когда войска НАТО при мощной поддержке американской авиации уже изгнали Талибан из Афганистана. Война с терроризмом только начинается, но, думается, мы уже вправе высоко оценить шаги, предпринятые Бушем, который явно следует примеру Черчилля и Рузвельта, избегая при этом ошибок Джонсона.

Впрочем, во времена таких потрясений уроки истории кристально ясны.

ДАТЬ СТАРТОВЫЙ ВЫСТРЕЛ

Рузвельт и Черчилль совершенно четко разъяснили соотечественникам, что с вступлением в мировую войну они оказались в принципиально новой ситуации. Обычные правила в ней не действуют. Джонсон поступил прямо противоположным образом: он всячески затушевывал те сдвиги в жизни американцев, которые порождает война во Вьетнаме, подчеркивал преемственность и скрывал масштабы американского участия — при том, что наши парни готовились вступить в бой. Разумеется, 11 сентября мир в одночасье стал другим. И Джордж Буш инстинктивно уловил, как следует поступать. Упорно толкуя о природе терроризма, он четко обозначил начало новой эры с ее изменившимися вызовами и другими правилами поведения.

ПРИЗНАТЬ МАСШТАБЫ ЗАДАЧИ

В то время как Рузвельт и Черчилль всячески подчеркивали трудность стоявшей перед народами задачи и масштабы жертв, которые придется принести на алтарь победы, Джонсон их настойчиво преуменьшал. И получилось так, что, все глубже и глубже втягиваясь в войну на чужой территории, нация сама была вынуждена оценить меру прилагаемых ею усилий. Говоря об опасностях биологического, химического и ядерного терроризма, Буш тем самым честно и открыто признал ставки новой войны. Он бесстрашно сказал народу Америки горькую правду. И, подобно Рузвельту и Черчиллю, завоевал единодушную симпатию и поддержку страны.

НЕ ВПАДАТЬ В ИЛЛЮЗИИ

Не давая соотечественникам впасть в преждевременную расслабленность, руководители антифашистской коалиции противостояли неуместному оптимизму столь же настойчиво, сколь и пораженческим настроениям. Даже в дни славных побед они постоянно подчеркивали, что впереди еще долгая дорога. Но Линдон Джонсон не извлек уроков из этой мудрой стратегии. Он громогласно и неизменно провозглашал, что победа не за горами. По его указанию каждую неделю сообщалось о людских потерях вьетнамцев, каждый проблеск надежды он рассматривал как свидетельство того, что война идет к победному концу — и так продолжалось до тех пор, пока люди в конце концов не перестали ему верить. Как мне представляется, Буш пока идет верным путем: он предупреждает людей о том, что грядут тяжелые времена, противостоит эйфории, вызванной победой над Талибаном, и напоминает, что впереди — трудные и опасные сражения.

ЗАВОЕВАТЬ ДОВЕРИЕ КОНГРЕССА

Придя к власти, Черчилль, пренебрегая партийными разногласиями, сформировал коалиционное правительство, в которое вошли представители лейбористской партии. Рузвельт шел тем же путем — министрами обороны и военно-морского флота в его администрации были республиканцы. Джонсон же, пытаясь одурачить народ, вводил в заблуждение и конгресс. Представив в ложном свете суть инцидента в Тонкинском заливе, он заставил конгресс наделить его полномочиями для ведения войны — и более уже по этому поводу с законодательной властью не консультировался. Что касается Буша, то он пока неустанно пытается как можно теснее сблизиться с демократами — лидерами конгресса, всячески преодолевая традиционный страх перед утечками информации, напротив, полностью посвящая их в курс происходящего.

НЕ ЛГАТЬ

Лидеры антифашистской коалиции понимали, что люди примирятся с необходимостью военной тайны и обмана, направленного на то, чтобы сбить с толку противника. Но по ключевым вопросам они не лгали никогда. Когда армии требовалось подкрепление, они прямо говорили об этом. Когда сопротивление врага усиливалось, они этого не скрывали. Джонсон же, ведя боевые действия, опирался на тактику сокрытия фактов. Стремясь ввести в заблуждение не столько противника, сколько собственный народ, он скрывал масштабы новых призывов и военных операций вообще. Буш не стал никому лгать: он просто и прямо заявил, что не может открыто обсуждать военные планы, продемонстрировав тем самым уровень доверия к собственному народу, чего Джонсон так и не сумел заставить себя сделать.

ВЕДЯ ВОЙНУ, ОТОДВИГАТЬ ДОМАШНИЕ ПРИОРИТЕТЫ

Новый курс оборвался в Пёрл-Харборе. Расширяя масштабы войны во Вьетнаме, Джонсон с необыкновенным упорством продолжал осуществлять программу Великого общества. Страна может позволить себе «и пушки, и масло», говорил он. Отказ даже рассматривать что-либо более существенное, нежели символическое повышение подоходного налога, был ошибкой, за который страна заплатила целым десятилетием инфляции и экономического застоя. Буш объявил войну террору уже после того, как подписал столь дорогой его сердцу закон о сокращении налогов. Откровенно признавая необходимость потратить часть профицита, он может столкнуться с императивом обратного повышения налогов для удовлетворения военных нужд. Вряд ли его репутация вырастет, если он растранжирит завоевания своего отца, а также непосредственного предшественника, оставив грядущим поколениям долги.