Любимая женщина Кэссиди; Медвежатник; Ночной патруль - Дэвид Гудис

Кори снова застонал, но остался сидеть. Потом он склонил голову и закрыл лицо руками.

Мейси, стоящий у переднего бампера, окликнул Латтимора:

– Ну, за чем дело стало?

– Он переживает.

– Вытаскивай его оттуда, – посоветовал ему Мейси.

Латтимор наклонился к Кори и приставил дуло револьвера к его шее. Другая рука его сжалась в кулак и резанула Кори по почкам. Тот вскрикнул, захлебнулся воздухом и снова застонал.

– Открывай дверцу и выходи! – приказал Латтимор. – Я не буду два раза повторять!

Кори не двинулся с места. У него вырвалось рыдание. Латтимор приблизился к нему, опять ударил его по почкам, потом перехватил револьвер так, чтобы держать его за дуло, и замахнулся, целясь Кори в висок. Пригнувшись, Кори чуть приоткрыл глаза. Поймав боковым зрением, что поднятый револьвер опускается ему на голову, он резко дернулся в сторону, одновременно ударив локтем Латтимора в сокровенное. Латтимор охнул, но револьвера не выпустил. Он попытался перехватить его и просунуть пальцы так, чтобы спустить курок. Кори снова двинул его локтем в то же самое место и обеими руками вцепился в оружие. В тот же миг Мейси оказался у окошка автомобиля и направил револьвер в голову Кори. Два выстрела прозвучали одновременно. Мейси так и остался стоять у автомобильного окошка. На том месте, где был его левый глаз, возникла черно–красная дыра, наполняющаяся ярко–алой кровью. Он умер стоя, потом ноги у него подкосились, и его больше не было видно в окне.

Латтимор не издавал ни звука. Кори повернулся и увидел, что высокий бывший зэк сидит откинувшись назад с открытым ртом и выпученными глазами. В груди у него зияла рана от пули, выпущенной из револьвера Мейси. Пуля попала ему прямо в сердце.

Кори открыл дверцу и вышел из машины. Мейси свалился в ров лицом вниз. Кори перевернул труп, обыскал его карманы, забрал свой значок, удостоверение и полицейский револьвер. Потом носовым платком вытер свои отпечатки с револьвера Латтимора, вернулся к машине и вложил оружие в руку Латтимора, согнув его пальцы на дуле и спусковом крючке. Когда он отпустил руку Латтимора, револьвер выскользнул из его пальцев и упал на сиденье рядом с мертвецом.

«Сойдет, – подумал Кори. – Все решат, что они перестреляли друг друга. А ты сам–то этого хочешь? Ну, знает Бог, конечно же ты постарался все представить именно так. По–другому и нельзя. То есть я хочу сказать, если бы ты был полицейским, ты бы вызвал полицию, составил бы рапорт, но дело в том, что никакой ты не полицейский!»

Значок был у него в руке.

«Хотя, – продолжал размышлять Кори, – судя по документам, ты – полицейский, член команды «Ночного патруля». Блестящий значок посмотрел на него и сказал: «Да, это так».

Тогда Кори послал значок ко всем чертям. «Не смей мне ничего говорить! – сказал он ему. А потом себе: – Слушай, выясни это себе раз и навсегда. Ты являешься членом только одной организации. Организации, известной под названием «Друзья Кори Брэдфорда».

«Ах ты, скользкий червяк! – обозвал его значок. – Ты – нуль, ты – ничтожество, ты…»

«Да пошел ты!» – заявил Кори значку и быстренько опустил его в карман.

Но, уходя, он чувствовал его вес. Кори поморщился, но значок стал еще тяжелее. Кори попытался выбросить мысли о нем из головы, но тот продолжал с ним разговаривать.

Дома Кори стало немного легче. Он открыл стенной шкаф и обнаружил несколько отставших досок. Сняв их, он устроил нечто вроде тайника для значка, удостоверения и табельного оружия. Затем водрузил доски на место, разделся и забрался в постель.

Когда он погружался в сон, его единственной мыслью была мысль о награде, обещанной ему Гроганом, – пятнадцати тысячах долларов.

Глава 6

Кори проспал до двух часов дня. В два десять он уже сидел за стойкой в одной закусочной на Эддисон–авеню. Официантка принесла ему булочку с корицей и кофе. Не успел он вонзить зубы в булочку, как чей–то голос произнес:

– Проблема сегодняшнего дня – питание.

Кори обернулся. Это оказался тщедушный Карп. Его редкие черные волосы были прилизаны на прямой пробор с помощью дешевой помады. Края высокого накрахмаленного воротничка обмахрились, а на одежде, явно купленной на распродаже поношенных вещей, виднелись заплатки. Пиджак был из плотной шерстяной ткани. Казалось, обладатель его не имеет ничего против жары в 90 градусов по Фаренгейту.

– Не знаю, как ты терпишь, – буркнул ему Кори. – Ты даже не вспотел.

– Я ощущаю голод, а не жару, – ответил Карп. – Подобное состояние называется «клиническое истощение».

– Тебе действительно нужно есть? – удивился Кори. – Я думал, ты живешь на спиртном.

– Нужды тела разнообразны, – объяснил Карп. Он посмотрел вдоль стойки, и его взгляд жадно замер на тарелке с горкой тушеной баранины, которую официантка подавала клиенту.

– Сколько стоит эта тушеная баранина, Тереза? – осведомился он у официантки.

– Тридцать пять центов.

– Вместе с хлебом?

– Точно, – подтвердила Тереза.

– Замечательно, – сказал Карп. – Замечательно во всех отношениях. – Он посмотрел на Кори. – За тем исключением, что у меня нет необходимой суммы.

Кори вздохнул. Он подозвал Терезу, велев ей принести Карпу тарелку тушеной баранины.

– Вот уж действительно великодушный жест, – сказал Карп. – Он требует благодарности. Или, скажем, услуги в обмен.

– Услуги? – Кори покосился на тщедушного человечка. – Я не нуждаюсь ни в чьих услугах.

– Это спорный вопрос, – ответил Карп, а потом проговорил, обращаясь к Терезе: – Я все это запью потом, с вашего позволения. Десертом, – и добавил себе под нос: – Будем надеяться и молиться, что чашка окажется надлежащей. Надлежащая чашка для десерта – это чистый белый фарфор, тонкий, как бумага.

Кори нахмурился:

– Ты хочешь мне что–то сказать?

Карп не ответил. Он пялился в маленькое зеркальце, запачканное и растрескавшееся, висящее за какими–то коробками из–под полуфабрикатов позади стойки. Тщательно оценив свою внешность в зеркале, он пригладил сальные волосы и поправил жалкий галстук. Появилась Тереза с тарелкой тушеной баранины и хлебом. Карп взял вилку и держал ее изящно, с манерно оттопыренным мизинцем. Попробовав баранину, он медленно одобрительно кивнул, потом попробовал еще и слегка поморщился, словно гурман:

– Может быть, чуточку тмина для облагораживания вкуса. И слегка приправить майораном…

Тереза безнадежно покачала головой и отвернулась. Карп продолжал есть тушеную баранину, с элегантностью гурмана поднося вилку от тарелки ко рту, потом ловко разломил хлеб. Когда он время от времени прекращал есть и прикладывал салфетку к губам, его манеры были образцовыми. Ничто не мешало представлению, и Кори казалось, что этот тщедушный человечек не обращает внимания на то впечатление, которое он производит.

«Для него это само собой разумеется, – подумал Кори. – Словно он родился и вырос в высшем обществе. Если уж на то пошло, то, судя по тем высокопарным словечкам, которые он иногда вставляет в свою речь, он наверняка учился в каком–нибудь модном учебном заведении. То есть я имею в виду, как он произносит эти словечки…»

Карп покончил с бараниной, подозвал Терезу и дал ей четкие указания, как приготовить десерт. Сначала она посоветовала ему спуститься с облаков, но в конце концов решила не перечить и, принесла ему черный кофе в крошечной коробочке для зубочисток. Он потягивал кофе очень медленно, смакуя вкус, и одобрительно кивнул Терезе. Та бросила ему сквозь зубы:

– Вы довольны, сэр?

– Просто восхитительно! – ответил Карп.

– Спасибо, сэр, – сказала Тереза. – Я так рада вашему одобрению, сэр. – И пошла обслуживать другого клиента.

Карп сделал еще несколько глотков кофе. А потом, не глядя на Кори, тихо спросил:

– Вы отдаете себе отчет в том, во что ввязались?

– И во что я ввязался? – нахмурился Кори.

Карп повернулся, посмотрел на него, но ничего не ответил.

– Ну же, давай! – подтолкнул его Кори. – Если у тебя есть что сказать, выкладывай.

– Именно это я и намерен сделать, – заявил Карп. – Но сначала я должен определить собственную позицию. Предлагаю сотрудничество во всем.

Последовало продолжительное молчание. Кори решил, что не стоит даже пытаться догадаться, что у этого тщедушного человечка на уме. Этот человечек – ходячий вопросительный знак. Никто не знает, сколько Карпу лет, какого он происхождения или чем он занимался в то время, когда еще не воровал выпивку из бара в забегаловке. Единственное, что известно о Карпе, – что он приехал на «Болото» примерно четыре года тому назад вместе с туманом, плывущим по реке. Еще одна потерянная душа с ничего не выражающими глазами и дырой в кармане. До этого момента Кори никогда не задумывался, что из себя представляет и откуда появился этот представитель болотного общества, но сейчас, пристально посмотрев в глаза Карпа, почувствовал неловкость.