Хроники везения и невезения - Анна Георгиевна Овчинникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты привессти чужаков в дом!
Мяушша спряталась за спину Джосса, Робби, выронив «персик», потянулся к оружию уже автоматическим жестом.
– Не ссметь досставать харссун здессь! – Зисма мгновенно развернулась к нему, выпустив когти и оскалив зубы.
– Тише, Зисма! Турао!
Робби даже не заметил, когда и как тут очутился Товис, но вот он, укротитель шаровых молний – стоит возле одного из деревьев, поблескивая желтыми глазами.
– Тао не считает их чужаками. Вот и все.
– Я решать, кто здессь чужак! – ощетинилась Зисма. – Тут мой дом!
– И мой тоже, – высунулась из-за Джосси Мяушша.
– Ты говорила, Зисма, что отдашь все тому, кто спасет тао, – медовым голосом протянул Товис. – Ее нашел и спас этот ребенок человека, Джосси. И что ты будешь делать теперь? Интересно.
Мяушшина тетка втянула когти, отвернулась и долго молчала. Потом сунула руку в поясную сумку, вытащила Охранника на трех шнурках и не глядя швырнула Джоссу. Джосси не успел среагировать, гайка стукнула его по лбу.
– Ой! – потирая лоб, он поднял Охранника, надел и нахально напомнил: – А еще у меня были скиолиты.
Робби испугался, что Джосси хватил через край, но Зисма прошипела:
– Ты получить их поссле. И… можешь осстаться. Тиомун, идем. Нет! – она остановила шагнувшего следом Робби, подняв перед ним ладонь с растопыренными пальцами. – Ты – нет! Вон, чужак!
– Я без него не пойду! – крикнул Джосс.
– Это не чужак, это Робби, – подхватила Мяушша.
– Чужак Робби, которого слушается харсун… – Товис сделал неуловимо быстрый жест, и на его ладони возник светящийся шарик. – Ты и вправду офигительно везучий? Интересно.
Робби пожал плечами, но все-таки ответил:
– Да, везучий. А что?
Товис сказал что-то на языке линссуров. Зисма резко ответила, и они принялись спорить. Шипяще-рычащий спор закончился быстро и неожиданно. Шаровая молния сорвалась с ладони Товиса, мазнула Джосси по тыльной стороне ладони, и, как тогда, в каюте «Кунктатора», Джосс упал, как подкошенный.
Зисма подняла его и легко вскинула на плечо.
– Вы же говорили, что нас не тронут ни когтем, ни молнией! – чуть ли не со слезами крикнул Робби желтоглазому.
– Это не коготь и не молния, – Товис покатал на ладони вернувшийся к нему шарик. – Это дир.
– Ливс, Тиомун Ске, – бросила Зисма и вышла сквозь перепонку, унося Джосси.
Мяушша горестно взвыла, кинулась за ней, но метнулась обратно и затеребила Робби за рукав.
– Я буду тебе петь! – жарко шепнула она ему в ухо, когда Робби нагнулся.
– Что?..
Но Мяушша уже исчезла, прыгнув сквозь перепонку, и Робби остался наедине с черным баньши, забавляющимся со своим проклятым «диром».
– Везенье – вот что нам нужно, ребенок-чужак, – сказал Товис, то позволяя шарику подняться на кончик пальца, то скатывая его обратно на ладонь. – С тех пор, как омрисы убили родителей Тиомун и похитили тао, у нас стало мало везенья.
– Не знаю, кто такие омрисы, но… Мяушша же снова с вами!
«Пока».
– Тао вернулась, удача – не вся, – в круглых желтых глазах Товиса светилось настырное любопытство. – Сможешь ли ты найти своего друга и Тиомун и уцелеть? Интересно.
Робби облизнул губы.
– А разве здесь трудно уцелеть? Мяушша сказала, Ларсс добрый…
– К своим. Ты чужой. Но ты офигительно везучий… Ведь так? Интересно.
* * *
Сюрпризы Ти Би Джоя были сущей ерундой по сравнению с сюрпризами живого дома по имени Ларсс.
«Я никогда отсюда не выберусь, – подумал Робби, пытаясь устоять на трясущемся полу. – Я никогда не найду Мяушшу и Джосси!»
Его браслет не работал, и он понятия не имел, как долго блуждает внутри живого корабля. Ему казалось – не меньше года. Он брел по тускло светящимся клубкам коридоров, преодолевал перепонку за перепонкой, карабкался и скользил по пульсирующим желобам, уходящим в красную или темную высоту и глубину, попадал в залы один загадочнее и страшнее другого… В одном из залов, куда он сунул нос, за полупрозрачными стенами и потолком метались молнии; в другом, пустом и гулком, звучали голоса невидимых баньши, переговаривающихся на своем языке; в третьем шел дождь, и под тугими холодными струями метались крылатые твари размером с большеклювок. Десяток этих тварей с верещанием ринулись к Робби, он выскочил из «дождевого зала», как ошпаренный, поскользнулся – и поехал вниз по крутому полу, который секунду назад был совершенно ровным.
Спустя несколько кошмарных мгновений спуск закончился: Робби шлепнулся в темноте на что-то гладкое и пружинящее.
– Джо-осси-и! – завопил он. Кричать было страшно, но молча сидеть в кромешном мраке – еще страшней. – Мяушша-а!
Ему ответил только звон в ушах, такая тут царила тишина.
Робби встал и осторожно пошел во тьму, ведя рукой по скользкой стене. Он начал подумывать, не пустить ли в ход харсун, чтобы осветить путь, когда впереди что-то мелькнуло. Он кинулся туда, но на пятом шаге пол сделался скользким и затрясся, как желе.
– Ну что тебе от меня надо? – цепляясь за стену, крикнул Робби живому дому. – Я же тебе ничего плохого не делаю! Перестань!
Дрожь прекратилась, словно Ларсс прислушался к его словам. Робби снова зашагал вперед и вскоре вышел к месту, от которого разбегалось в стороны не меньше десятка ходов, светящихся разными цветами.
Мальчик остановился на перепутье, не зная, куда пойти. Его везенье молчало, не желая давать подсказок, и в конце концов он наобум выбрал оранжевый ход.
– А-а-а!!!
Все вокруг перекосилось и стало скручиваться, как будто пол, стены и потолок внезапно решили поменяться местами.
Робби швыряло, крутило, переворачивало вверх тормашками – и наконец выбросило обратно в то место, откуда он сунулся в коридор. Вслед ему вылетел выпавший из-за пояса харсун. Весь избитый, перепуганный до дрожи, он лежал, пытаясь отдышаться… И тут уловил тихий протяжный звук, исходивший прямо из пола. Робби прижался щекой к гладкой поверхности и услышал далекое, но внятное:
– Дабы возра-адовали-ись духи предко-ов!..
– Мяушша?!
«Я буду тебе петь», – сказала она. На Везухе Робби ни разу не слышал, чтобы Мяушша пела, но теперь сквозь путаницу переходов живого дома до него доносился знакомый тонкий голосок – Мяушша явно пела все, что в голову взбредет. От такого дикого воющего мотива учитель музыки Робби упал бы в обморок, но для Робби это была лучшая песня во Вселенной!
Он вскочил, забыв про страх, усталость и ушибы, подобрал харсун, сунул его за пояс и стал пробовать ход за ходом, прижимаясь ухом к стене.
– И мы захвати-им берши-и омри-исов… – услышал он в фиолетовом коридоре. – Дабы возрадовали-ись
