Ради тебя 1. Если бы не ты - Татия Суботина

Ян усмехнулся.

Адиса обошел койку справа, приложил два пальца к запястью пациента и вперил взгляд в циферблат своих наручных часов.

Потом он достал фонендоскоп и приложил светлый кругляшек на грудь мужчины. Несколько времени простоял неподвижно, потом нахмурился и отошел от кровати.

– Ничего не изменилось. Показатели в норме, – посмотрел он на Яна. – Зачем мы сюда так спешили?

– Затем, что она действует, – кивнул Ян.

– Что действует? – не понял Адиса.

– Кровь.

Адиса одарил его серьезным взглядом, в нем Ян смог прочесть, насколько друг ему поверил. Мизерная, почти ничтожная крупица веры, все, на что хватило Адису.

– Не веришь? – спросил Ян. – Смотри внимательно.

Он подошел к мужчине вплотную. Нагнулся, скривившись от сильного запаха серы, что ударил в лицо, и выронил одно слово в ухо. Ян сказал его настолько слабо, чтобы никто не смог услышать, кроме пациента.

Два нуля тридцать один изогнулся дугой. Зарычал. Ян распрямился и отступил назад, любуясь результатом.

Мужчина шипел и заходился в яростном рыке. Его лицо обезобразила жуткая маска гнева. Брови сошлись на переносице, рот искривился судорогой. Слюна мелкими фонтанчиками брызгала изо рта.

Два нуля тридцать один рвался на свободу. Широкие ремни сильно впивались в смуглую кожу, оставляя красные полосы. Ян знал, какую боль они способны причинить. Когда-то он испробовал их обжигающие объятья на себе.

Тогда боль не останавливала его также, как и сейчас пациента. Мужчина яростно рвал ремешки, дергая руками. Вены на его шее вздулись и вздыбились толстыми синими жгутами. Они хорошо были заметны даже в тусклом свете одиночной лампы под потолком. Крупные капли пота выступили на лбу, собирались воедино и струйками стекали вниз по красной от усилий коже лица.

Мужчина был в хорошей физической форме. Ян отметил это еще в первый день, когда выследил его и смог привести в Подолку. Сейчас его удивляло, как столь мощные, натренированные мышцы не могут порвать всего-то несколько широких кожаных ремешков? Тем самым урвать для себя больше свободы движений, чем каких-то жалких двадцать сантиметров.

– Видишь? – повернулся Ян к другу.

Адиса стоял чуть поодаль и широко раскрытыми глазами наблюдал за пациентом. Было заметно, насколько сильно все это ошеломило его.

Ян почувствовал, как удовольствие, сродни болезненному разлилось по грудной клетке. Будто сливочный крем по краю горячего коржа.

Наглая улыбка медленно растянула губы Яна.

– Теперь ты мне веришь?

Кадык на шее Адисы дернулся в глотательном движении. Друг кивнул.

– Хорошо, – Ян довольно потер руки. – Значит, за остальными двумя будем наблюдать вместе. С самого начала процесса.

– За какими такими остальными? – прищурился Адиса.

– Я ввел ее кровь, еще двоим.

– Что ты сделал? – вскричал Адиса.

Его глаза блеснули нехорошим огоньком.

Ян скривился и отвел взгляд в сторону. Знал, насколько сильно не понравится другу то, что придется сейчас сказать. Но умалчивать дальше не было смысла.

– Я ввел ее кровь, еще двоим, – повторил он, – твоим пациентам.

– Как ты мог? За моей спиной? Ты инфицировал еще двоих? Ян, что ты творишь?! Ты же знаешь, что после того непонятного инцидента в лечебнице, когда погибла куча невинного народу и Катя тоже, кстати, по твоей вине, прокуратура ведет внимательное наблюдение за всем, что происходит в Подолке! Б….! Да они до сих пор меня на беседы вызывают!

Пациент два нуля тридцать один выл, извивался в жутких судорогах. Его тело била крупная дрожь. Ян не мог сосредоточиться под эти громкие звуки.

– Слушай, вколи ему что-то, – махнул рукой он. – Пусть заткнется.

Адиса сжал губы. Желваки яростно играли на его скулах.

Друг достал заранее набранный шприц из кармана пиджака, подошел к мужчине и точным движением всадил его в шею. Быстро нажал на поршень, выпустив содержимое, и спрятал использованный шприц обратно в карман.

Крик прекратился. Мужчина тяжело и прерывисто дышал. Светлые волосы прилипли ко лбу. В густой щетине блестел пот.

– Зачем? – Адиса устремил требовательный взгляд на Яна.

Было видно, что он не только ждал ответ, он его требовал. Жаждал узнать правду.

Ян пожал плечами:

– Я должен узнать, когда именно проклятие начинает действовать и как можно инфицированных перепрограммировать на другой объект. Я должен быть готов ко всему. Даже к тому, что Демьян будет использовать Дашу против меня.

– Ты сумасшедший, – кинул Адиса и хмуро направился к выходу из палаты.

– Кто-то мне уже это говорил.

У двери Адиса обернулся:

– Что ты ему сказал?

– Всего лишь имя. Ее имя.

Адиса глотнул растерянность, что отпечаталась на его лице.

Ян мрачно окинул комнату взглядом:

– Не скучай, два нуля тридцать один. Я еще вернусь.

– У меня есть имя… – хрипло донеслось в спину. – Артем.

Ян кивнул, будто сам себе и, не сказав больше ни слова, вышел за дверь. Адиса спрятал ключ в карман и задвинул тяжелый металлический засов.

Глава 28

Сделка

Я сгорела.

За то время, когда Ян и Адиса исчезли в жадном провале черноты, я успела передумать множество вариантов произошедшего. Первым порывом было броситься вслед за ними, но воронка закрылась прямо перед моим носом. К тому же в ушах все еще продолжали звенеть слова Яна:

Даже и не думай, когда-нибудь такое повторить, Дарья.

Я могла его ослушаться.

Я должна была его ослушаться.

Но что-то внутри меня настоятельно останавливало от этого шага.

Ты – никто. Всего лишь орудие в моих руках. – Возможно, именно это.

А может то, что я втайне верила каждому слову Яна и на самом деле боялась его ослушаться. Почему? Наверное, чувствовала Силу, что могла раздавить меня одним толчком. Силу, что была внутри Вестника Смерти.

А может, и нет. Может, это было что-то другое. То, что я еще не отыскала в себе.

Не меньше двадцати минут я нервно расхаживала из угла в угол. Металась, словно загнанный зверь в клетке, по кабинету. И каждый раз натыкалась на жестокие, прочные прутья. Прутья в моей голове.

Я совершенно растерялась и не знала, как поступить.

А еще я не знала, стоило ли вообще что-то делать.

Единственное, в чем могла быть полностью уверенной – отчаянье изнуряло меня.

Боялась, что больше никогда не увижу Яна.

Я хотела, чтобы он не вернулся.

Я стонала от безысходности, молясь, чтобы он вернулся.

Когда первая волна истерики отступила, я заметила книгу. Ту самую, что выпала из рук Кенгерлинского при ритуале. Долгое изучение пожелтевших от времени страниц дало мне необходимую информацию. А нервы не успокоило.