Дело всей жизни. Неопубликованное - Александр Василевский

Говоря здесь о 5-й танковой армии, я не могу не сказать несколько теплых слов об ее доблестном командарме генерал-майоре Л. И. Лизюкове. Моя личная встреча с ним 4 июля 1942 года была первой, но он был хорошо известен руководству Вооруженными Силами как энергичный, волевой, быстро растущий военачальник. Это и позволило Ставке уже в июне 1942 года поставить его во главе одной из первых формируемых танковых армий, возложив, к тому же, на него выполнение ответственнейшего задания.

А. И. Лизюков – один из первых Героев Советского Союза, получивших это звание в начальный период войны. К великому сожалению, описываемые сражения на воронежской земле были последними в его славной полководческой деятельности. С 6 июля 1942 года он находился в непрерывных боях, в передовых порядках танковых бригад. 24 июля Александр Ильич героически погиб.

Я невольно вспоминаю всю гомельскую семью Лизюковых и преклоняюсь перед ней: она дала Отчизне двух Героев Советского Союза. Этого высокого звания был удостоен и брат Александра Ильича полковник Петр Ильич Лизюков – командир 46-й истребительно-противотанковой артиллерийской Ленинградской бригады, сражавшейся в составе 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта, которым я тогда командовал. И он погиб смертью храбрых.

Отдал жизнь за Родину и третий брат – Евгений Ильич Лизюков, командир партизанского отряда имени Дзержинского Минского партизанского соединения.

Это ли не пример патриотизма советских людей!..

Имеет смысл, мне кажется, остановиться на причинах неудач июльских боев 1942 года на воронежском направлении.

Ставка делала все, чтобы помочь командованию Брянского фронта. Вот как оценивает события того лета бывший начальник штаба Брянского фронта, ныне генерал армии М. И. Казаков. Касаясь организации контрудара 5-й танковой армии, он в 1964 году писал: «…Кто должен был организовать этот удар? Командующий фронтом находился в районе Воронежа, и все его внимание было привлечено к обороне этого направления. Штаб фронта и только что прибывший к нам генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов, временно заменявший на основном КП командующего фронтом, не могли предпринять контрудара без решения командующего фронтом. Видя такое положение, инициативу на организацию контрудара 5-й танковой армии взял на себя Генеральный штаб»[27]. Да, это точное изложение фактов. Из них вытекает следующий вывод. Командующий фронтом, убывая в Воронеж, должен был обязать свой штаб, остававшийся возле Ельца, или какое-то конкретное лицо организовать прием и ввод в сражение 5-й танковой армии, продиктовав ему свое решение. Если этого не было сделано, то штаб фронта обязан был взять это на себя по собственной инициативе, докладывая командующему фронтом о принимаемых решениях. Однако ни того, ни другого не было сделано.

Нельзя отрицать также, что одной из причин неудовлетворительного исхода июльских боев на воронежском направлении было предшествовавшее ему поражение войск Юго-Западного направления в мае-июне, которое, как уже говорилось выше, развязало врагу руки и на курско-воронежском направлении.

5 июля я вернулся в Москву и доложил о фронтовой обстановке. В результате было принято решение образовать на воронежском направлении самостоятельное фронтовое объединение. Командующим Брянским фронтом стал К. К. Рокоссовский, а войсками нового, Воронежского фронта – работавший с 15 мая по 11 июля 1942 года в должности моего заместителя по Генштабу генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин.

Вопрос о назначении командующих был предрешен на совещании в Ставке. Я и Н. Ф. Ватутин называли возможных кандидатов, а И. В. Сталин комментировал. На должность командующего Брянским фронтом подобрали быстро: К. К. Рокоссовский был достойным кандидатом, он хорошо зарекомендовал себя как командующий армиями. Сложнее оказалось с кандидатурой на командующего Воронежским фронтом. Назвали несколько военачальников, но Сталин отводил их. Вдруг встает Николай Федорович и говорит:

– Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом.

– Вас? – И Сталин удивленно поднял брови.

Я поддержал Ватутина, хотя было очень жаль отпускать его из Генерального штаба.

И. В. Сталин немного помолчал, посмотрел на меня и ответил:

– Ладно. Если товарищ Василевский согласен с вами, я не возражаю.

М. И. Казаков в своих воспоминаниях сообщает, что командование Брянским фронтом, после передачи в его состав 40-й армии и сформирования 48-й армии, еще в 20-х числах апреля вносило предложение о создании Воронежского фронта, но Ставка с этим предложением не согласилась. Мне лично об этом ничего известно не было. Возможно, потому, что меня в то время не было в Москве. Моя же точка зрения по этому поводу такова. Создавать Воронежский фронт в апреле 1942 года было преждевременно. Ведь основные силы оставались тогда на орловском направлении и севернее него. Что же дало бы образование нового фронта? Целесообразность, а в дальнейшем и необходимость создания самостоятельного фронтового управления на курско-воронежском направлении возникла только в начале июня, когда войска Южного и Юго-Западного фронтов с большими потерями начали отходить на восток. Именно тогда удар противника на Воронеж стал вероятен, и Ставка приступила к подаче сюда значительных сил из своих резервов. Фактически же этот фронт был создан с запозданием, 7 июля, когда войска противника уже почти подошли к Воронежу. И вина за это ложится, прежде всего, на Генеральный штаб и его руководство независимо от того, ставился кем-либо ранее этот вопрос или нет.

Хотя наступление врага на Воронеж было в те дни приостановлено, обстановка для нас оставалась крайне напряженной. 7 июля 6-я полевая и 4-я танковая немецкие армии начали наступление из района южнее Воронежа вдоль правого берега Дона, а 1-я танковая армия – из района Артемовска в направлении на Кантемировку. Противник стремился во что бы то ни стало выйти в большую излучину Дона. Юго-Западный и Южный фронты продолжали отход на восток. К середине июля враг захватил Валуйки, Россошь, Богучар, Кантемировку, Миллерово. Перед ним открывались восточная дорога – на Сталинград и южная – на Кавказ. Переход Красной Армии к стратегической обороне давался нелегко.

При всех неудачах наших войск весной и летом 1942 года в событиях того периода главное состояло в том, что Красная Армия вела активные маневренные оборонительные действия, которые подготовили условия для срыва второго «генерального» наступления гитлеровцев на советско-германском фронте.

Накануне величайшей битвы – сражения за Сталинград – знаменовавшей коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны и мировой войны в целом, осуществлялись операции сравнительно меньшего, местного значения. Начиналась подготовка к новой попытке прорвать ленинградскую блокаду. Периодически возобновлялись атаки по ликвидации Демянского плацдарма врага и на других рубежах, от Ржева до Ильменского озера.