Звёздный огонь - Наталия Осояну

— Вот и славно, что получилось. — В голосе настоящего Крейна лязгнул металл. Феникс не стал взмахивать рукой, чтобы вновь вернуть себе «Невесту ветра», но все они ощутили перемену. — Сегодня этим и ограничимся, хорошего понемногу. Что ж, друзья, если вы больше ни о чем не хотите меня спросить…

… — У тебя лицо как у обиженного ребенка, — заметил Джа-Джинни, когда они вышли из каюты капитана. Умберто вздрогнул, не сразу сообразив, что крылан обращается вовсе не к нему, а к Хагену. — Не переживай, ещё наиграешься. Ты только не переусердствуй!

Оборотень пожал плечами и ничего не ответил.

«На берегу напьюсь, — подумал Умберто. — В первом попавшемся кабаке!»

Потянулись долгие дни. «Невеста ветра» больше не кружилась и вела себя смирно, но всё же помощник капитана безошибочно чувствовал, когда Крейн передавал управление фрегатом Хагену. Он становился раздражительным, ощущал страстное желание подраться, а потому бросал всё и уходил к себе в каюту. В один из вечеров он вспомнил о своих обязанностях первого помощника и, собрав матросов, рассказал им о предстоящем спектакле на имперской сцене всё, что можно было рассказать. Итог получился весьма любопытный и неожиданный: никто не рассердился и не испугался, а вместо ругательств зазвучали шутливые пожелания удачи. К Хагену уже успели привыкнуть, и больше никого не пугала его привычка в задумчивости менять не только выражение лица, но и черты. А вера моряков в своего капитана была безграничной, и Умберто даже стало немного завидно: он-то эту веру почти утратил, и всё из-за Эсме.

Как-то раз он увидел её поздним вечером, во время дождя: целительница стояла у фальшборта и глядела вдаль, словно пытаясь что-то высмотреть в свинцово-сером небе. Порывом ветра её плащ сорвало и поволокло по палубе; вахтенные бросились его ловить, а Умберто подошел к девушке молча набросил ей на плечи собственный плащ, сделав это чуть медленнее, чем следовало бы. Эсме взглянула на него с благодарностью, которая почти сразу уступила место… нет, не испугу. Мольбе. «Не надо, — проговорила она так тихо, что сказанное удалось лишь прочитать по губам. — Не делай этого, прошу!» И убежала. Умберто остался — промок до нитки, и потом всю ночь жар с ознобом раздирали его надвое, а он терпел…

Пасмурным ранним утром «Невеста ветра» осторожно продвигалась сквозь туман, укрывший окрестности Эверры — крупного порта на пересечении нескольких торговых путей. Эверра издревле принадлежала клану Краффтер и не считалась имперской территорией — у Ласточек с Капитаном-Императором был только договор о взаимном уважении интересов, — но на самом деле здесь было немногим безопаснее, чем в дне пути от столицы.

— Мне страшно, — сказал Хаген вполголоса. Сейчас он казался не двойником Крейна, а младшим братом: и ростом пониже, и фигура более хрупкая, без той скрытой силы, что таилась за каждым движением Феникса. Лицо тоже было немного другим — не таким загорелым, без шрама на правой щеке, — а ещё Марко Эсте носил в левом ухе золотую серьгу, знак пересечения экватора. «Вероятно, — подумал Умберто, — Крейн так выглядел лет двадцать назад».

Подумал — и отвернулся.

Он был не в том настроении, чтобы сочувствовать пересмешнику.

— Завидуешь? — спросил магус с плохо скрываемой горечью в голосе. — Зря. Я бы охотно поменялся с тобой местами, но капитан ведь сам сказал…

— Ну да, конечно! — Умберто рассмеялся сухо и зло; ему вдруг захотелось излить на кого-нибудь ту горькую отраву, что скопилась в душе за последние недели, а рядом был только Хаген. — Знаешь, что я тебе скажу? Не стоит полагаться на капитана во всем, не стоит думать, будто он безгранично завладел твоей душой и может теперь решать за тебя какие угодно вопросы! Всегда есть право уйти. Да и право возражать тоже никто не отменял! Что ж ты так быстро согласился, если не желал становиться навигатором? — Он перевел дух и последнюю фразу не проговорил, а почти что выплюнул: — Не надо врать, будто ты не желал получить её!!

Почти сразу Умберто опомнился, но сказанные слова уже нельзя было вернуть. Глаза пересмешника смотрели на него с лица помолодевшего Крейна — не с иронией, а сочувственно, и это было невыносимо.

— Уж не знаю, зачем ты это сделал, — сказал Хаген, вздохнув. — Но припоминаю, как некогда мой друг говорил, что на борту «Невесты ветра» есть место лишь для тех, кому здесь хорошо.

— Твой друг не ошибался, — севшим голосом ответил Умберто.

Джа-Джинни вынырнул из тумана и, сделав последний круг над фрегатом, опустился на палубу. Крылан ненавидел стоянки в имперских портах, во время которых ему приходилось отсиживаться в трюме, и потому всякий раз пытался обмануть самого себя и налетаться впрок. Это не помогало: всем было известно наперед, что уже к исходу первого дня настроение человека-птицы начнет стремительно портиться, а вскоре он и вовсе сделается невыносим. Но пока что «Невеста ветра» не вошла в гавань, которая вполне могла стать для неё смертельно опасной ловушкой, и крылан чувствовал себя таким же, как всегда — свободным.

— Какие у нас планы? — прокричал он, опустившись на палубу, и тут же прибавил с добродушной усмешкой: — Капитан Марко?

— Я вымышленный капитан, — ответил Хаген, улыбаясь. — А планы не изменились: в Эверру прибывает фрегат «Верная» под командованием Марко Эсте, купца из Лагримы… соответствующая грамота Северо-западной торговой компании — смею заметить, настоящая! — у него имеется. «Верная» пробудет в порту не больше трех дней, за это время нужно многое успеть… Слушай, тебе и впрямь интересно?

Крылан замотал головой.

— Нет! Я просто пытаюсь понять, верна ли моя догадка.

— Какая? — спросил Хаген. Умберто навострил уши.

— Мне кажется, Кристобаль не зря выбрал именно Эверру. Он хочет проверить, сработает ли маскарад… — Крылан помедлил. — Окраина отсюда не так уж далеко. Если что-то не выгорит, мы сумеем вырваться и удрать.

«Да, а на Окраине нас будет ждать Арлини с распростертыми объятиями… — подумал Умберто. — Арлини, которого мы бросили!»

— Ну-у, не знаю… — Хаген пожал плечами с напускным равнодушием; было видно, что его задело предположение Джа-Джинни о возможном провале спектакля. — Я-то постараюсь всё сделать так, чтобы никто не усомнился в подлинности Марко Эсте. Всякое случается, конечно… Но, так или иначе, мне скучно не будет, а вот тебе и Бэру придется дня три провести взаперти.

Крылан при этих словах скривился.

— А вот мне интересно, — вдруг сказал он, — что Кристобаль сделает с нашей последней особой приметой. Я про Эсме, если кто не понял.