Бремя империи - Александр Маркьянов

В Балашихе расположена подчиненная нам ДОН-4, проходящая по жандармскому корпусу. Один полк оставляем на месте, для создания видимости. Еще два ночью скрыто выводим на терминал стратегической железной дороги, грузим на поезда и отправляем. Как раз они в Казани перегрузятся и к предполагаемой дате начала операции будут на месте.

Карандаш рисовал странные каракули — то ли головы людей, то ли — каких-то страшных хищных зверей…

Предположим, британцы готовят взрыв. Для того, чтобы произошел взрыв нужно всего две вещи — взрывчатка и искра…

Искра!

ДОН-4! Дивизия особого назначения, ее передислокация в какой-то район означает подготовку к введению там чрезвычайного положения. Гирман предлагает действовать незаконными методами — возможно для того, чтобы вызвать взрыв недовольства даже у тех, кто на сей момент лоялен власти. Если предположить, что то, что готовят британцы, представляет собой взрывчатку — то не будет ли как раз эта самая ДОН-4 той искрой, что взорвет ситуацию. Предположим, что происходит нечто и как раз в этот самый момент в этом же месте оказывается одна из самых подготовленных боевых единиц жандармского корпуса. В то, что это случайность, никто не поверит…

Где это должно произойти? Где лежит взрывчатка, дожидающаяся своей искры…

Бейрут!!!

Стоп, стоп, стоп…

Ну, хорошо… Допустим, это будет Бейрут. Какая выгода для британцев в том, что в месте непонятного пока инцидента окажется особо подготовленная дивизия жандармского корпуса. Чего хотят британцы — чтобы мятеж был быстро подавлен? Не может быть.

Может, это провокация? Может, мятеж будет спровоцирован именно Путиловым, возможно и Гирманом как раз для того, чтобы его быстро подавить? Какая им в этом выгода? Да никакой! Приказ на передислокации ДОН-4 отдавал он, Цакая — значит и лавры подавителя мятежа достанутся ему. Он проявил мудрость и предвидение, вовремя принял решение на передислокацию в район будущего мятежа отборной дивизии, и это решение оказалось на сто процентов правильным. Так они его не скинут с места, наоборот — возвысят! Нет, что-то не то. Единственный вариант, при котором игра имеет смысл — если окажется, что передислокация ДОН-4 была тяжелейшей ошибкой, за которую кто-то должен ответить…

Не хватало информации. Было что-то еще, какой-то кусочек мозаики, которого не было. И это не давало возможности увидеть всю картину целиком…

Цакая пошевелился в кресле, достал из внутреннего кармана пиджака телефон спецсвязи — он был примерно в полтора раза больше обычного мобильного и помимо работы в обычной сети позволял выходить на закрытую, так называемую «транковую» связь. Подержал в руке, будто задумавшись, потом по памяти набрал нужный номер.

Ответили по набранному номеру мгновенно

— Павел Порфирьевич… Анализ возможных целей для удара готов? Хорошо, через час в министерстве. У вас, не у меня…

Возможно, там то и есть недостающий кусочек мозаики…

Бейрут…

Час ночи. Время воров, время убийц, время теней на улицах. Время тайных дел.

Британец посмотрел на часы. Времени прошло уже достаточно, свет в квартире, за которой он наблюдал погас больше часа назад. Вполне достаточно время, чтобы заснуть. Мертвецким сном.

И даже мудрость в конце концов уступает место красоте…

— Пошли!

Из машины они вышли одновременно, хлопнули дверьми. Британец шел первым, Мехмет вторым, еще двое подручных — мелкие бандиты из арабских кварталов — держались в хвосте. Перед дверью британец порылся в кармане, нашел ключ — электронный, представлявший собой небольшой чип на удобной пластиковой штучке, поднес его к замку. Через секунду механизм массивной двери сработал, раздался короткий музыкальный аккорд — путь был открыт. Повезло — в роскошно обставленном холле не было ни единой души. Мехмет обернулся — за ними никто не шел. Друг за другом налетчики быстро прошли к лифту.

Если бы они поднимались не на лифте, а по лестнице — возможно, кто-нибудь и увидел бы, как зашевелилась ночь, когда закрылась входная дверь высотного дома по улице Борж эль-Бражнех девятнадцать. То тут, то там промелькивали тени, призрачные фигуры людей чьей задачей было оставаться всегда невидимыми. Дом по Борж эль-Бражнех девятнадцать брали в кольцо…

Вот и дверь. Знакомая стальная дверь, без номера на ней и с надежнейшим швейцарским сейфовым четырехточечным замком. Перед дверью — вязаный коврик со смешным желтым утенком на нем.

Сноу достал из кармана увесистый кожаный футляр, раскрыл его и достал длинный круглый, со сложной нарезкой, сейфовый ключ. С замиранием сердца — а вдруг дверь заблокирована изнутри — вставил его в замочную скважину, надавил — и ключ неожиданно легко провернулся. Кто-то положил руку на плечо, оглянулся — Мехмет. Тот с улыбкой показал британцу на место рядом с лифтом — смысла входить в квартиру британцу не было. Все трое налетчиков достали оружие — у Мехмета была короткая, но очень тяжелая стальная цепь, у одного из бандитов — пистолет, стреляющий резиновыми пулями, у второго — настоящий, хотя и дешевый револьвер.

Мехмет не верил в то, что русский опасен. Первого русского он убил в четырнадцать лет — то был ухажер его сестры, что стала шлюхой и позволила себе связаться с русским, с кяфиром. С оккупантом, попирающим его землю, держащим в рассеянии многие миллионы мусульман. В один прекрасный день Мехмет пошел за сестрой, дождался, пока она встретится с русским, и неожиданным ударом из темноты убил кяфира, обесчестившего его сестру. Рания тогда что-то крикнула, она узнала его — но жалости не было. Совсем. Еще один удар — и сестра упала рядом с оплывающим кровью русским.

Потом он убил еще двоих — обоих из-за денег, но оба были русскими. Своего соплеменника Мехмет не тронул бы никогда. А потом он вступил в братство, прошел подготовку в лагере и больше не убивал за деньги — сейчас он убивал за идею.

Сейчас в его руках была точная копия той цепи, которой он убил свою сестру, сделанная своими руками. Его любимое оружие, с небольшой, но очень тяжелой гирькой на конце — Мехмет ходил на бойню и тренировался пробивать череп быку с одного удара. Самое главное было — не переборщить — если он ударит русского слишком сильно, то не миновать неприятностей. Да и бабу — бесстыжую русскую шлюху — тоже не стоит убивать сразу, она может принести много удовольствий братьям.

За дверью был короткий коридор, ведущий в огромную, почти стометровую гостиную. Баюкая гирьку в руке, Мехмет осторожно ступил в темноту, прислушался, принюхался. Ни звука, ни шороха — зато странный аромат, похожий на аромат благовоний, только сильнее.

Еще шаг. Еще.

То, что что-то не так, Мехмет понял, когда ступил в гостиную. Англиз говорил, что кяфир должен быть в спальне. Но, оказавшись в гостиной, Мехмет каким-то звериным чутьем понял, что впереди кто-то есть, он этого не видел, просто чувствовал. Мехмет выпустил гирьку из ладони — замахиваясь — но больше ничего сделать не успел. Кромешный мрак гостиной располосовали слепящие вспышки выстрелов.

Когда в нескольких шагах, приглушенные прикрытой дверью, загремели выстрелы — один за другим, словно молотком по листу жести Сноу прижался к стене. Страхи, которые он безуспешно глушил алкоголем, вернулись удесятерено — он понял, что никого из тех, кто зашел в этот дом уже нет в живых. Русский снова переиграл их, сейчас он выйдет на площадку и увидит его.

Решение пришло само собой — бежать. Бежать, куда глаза глядят, спрятаться где-нибудь, любой ценой вырваться из этой кровавой мясорубки, обмануть британцев, русских, всех! Ноги сами понесли к лестнице, этаж за этажом размыто мелькали перед глазами. На третьем этаже Сноу остановился, врезавшись с разбега в стену, заполошно оглянулся и понял — его никто не преследует. Может, русский подумал, что кроме этих троих придурков больше никого и нет? Еще три этажа, дверь — и свобода… Тяжело дыша, спотыкаясь и запинаясь Сноу побежал дальше. Выход в холл на первом этаже с лестницы — она здесь была как запасная, пожарная — преграждала легкая дверь. С разбега толкнув ее, британский разведчик выбежал в холл и — остановился как вкопанный. Несколько человек, в почти одинаковых строгих костюмах, стоя в разных местах холла, внимательно смотрели на него.

— Что теперь?

Я включил свет. Держа наизготовку пистолет, подошел к распластавшимся в узком коридоре арабам, наклонился, приложил пальцы к шее одного, затем проверил второго, третьего. Пульса нет ни у одного. Белый ковер в прихожей, впитывая кровь, медленно набухал красным…

— Это ты убиваешь людей? Муллу и всех остальных. Я подозревала — но не хотела верить… — каким то чужим, старым и страшным голосом спросила она