Свадебный камень - Памела Морси

Мегги глубоко вздохнула и повернулась к отцу.

— Я получила новость издалека, — сказала она. — Мой муж погиб во время путешествия в штат у залива. Отец нахмурился и еле слышно выругался.

— Сегодня? Мегги, ради Бога, на улице снегопад! Как ты могла получить послание именно сегодня?

— Папа, я должна… — ответила Мегги. — Я просто не могу больше ждать. Я получила его сегодня! — Анри тяжело вздохнул и опустился на стул:

— Я все время надеялся, что ты передумаешь. Мегги нервно вытерла руки о передник:

— Это необходимо, папа! Мы не предназначены друг для друга.

Отец только неодобрительно фыркнул:

— Вы предназначены друг другу точно так же, как все остальные пары, собирающиеся пожениться.

— Мы совершенно по-разному живем и относимся к жизни. Мы из разных мест.

— Конечно, детка! И у вас разные тела. Вот в этом и заключается брак, Мегги — заставить различия сплестись воедино, чтобы создать что-то новое!

Мегги не хотела спорить.

— Он не любит меня, папа, — сказала она.

— Я поверю в это тогда, когда увижу, как еноты занимаются фермерством, — ответил старик. Он беспомощно провел рукой по волосам.

— Как по-твоему, что такое любовь, Мегги? Ты думаешь, что это бешеный стук сердца, чтение стихов, прерывистое дыхание? — спросил он. — Да, мэм, какая-то часть всего этого и присутствует, но главным образом, любовь — это спокойствие, забота и уют. Это — желание рассказать другому человеку то, что ты не в силах даже на ухо прошептать кому-нибудь другому, Это значит — не быть одиноким.

Анри строго погрозил ей пальцем:

— Мегги, детка, ты влюбилась в этого парня в ту же минуту, как увидела его! Знаю, ты подумала об одном из принцев из своих книжек. Я волновался, что ты разочаруешься, когда поймешь, что он — реальность, а не мечта. Но ты еще не перестала мечтать, не так ли? Ты по-прежнему воображаешь, что твоя жизнь похожа на одну из этих сказок, только она из тех, у которых плохой конец. Голос его смягчился до мольбы:

— Мегги, я прошу тебя, умоляю тебя — пошли записку Ро, чтобы он вернулся! Мне кажется, это — единственный способ снова увидеть тебя счастливой и смеющейся.

— Ax, папа! — Слезы заблестели в глазах Мегги, и она бросилась к отцу. Он притянул ее к себе, как будто Мегги опять превратилась в маленькую девочку, и крепко сжимал в объятиях, пока она, рыдая, изливала свою боль и умоляла понять ее. Анри обнимал ее, убаюкивал и вытирал ее слезы своим платком.

— Все кончено, папа, — сказала Мегги. — Я выбросила адрес, который оставил Ро. Пришло время жатвы, и я собрала свой урожай. Слишком поздно сожалеть о сделанном.

Дверь распахнулась настежь, и ввалился Джесси, отряхивая снег с шапки и широко улыбаясь. Увидев Мегги с залитым слезами лицом в объятиях отца, он остановился, как вкопанный.

— Что случилось?

— Ро мертв, — быстро ответила Мегги, боясь, что передумает. — Я только что получила известие. Ро умер в дороге.

Мегги старалась не прислушиваться к рыданиям, доносившимся с чердака. Джесси был наверху, отчаянно пытаясь заглушить свое горе в подушке из гусиных перьев, но все-таки его всхлипывания были слышны и здесь, в комнате.

Анри отправился на муле сообщить соседям о кончине своего зятя. Мегги знала, что к вечеру друзья и родственники придут посидеть с вдовой. Их приход пугал ее. Однако ей будет совсем не трудно изобразить горе. С той минуты, как она решилась сегодня днем, казалось, прорвалась какая-то плотина, и Мегги не могла сдержать потока слез.

Оценивающим взглядом Мегги посмотрела на котел с водой, в котором кипела шелуха грецкого ореха и кора красного дуба. Мегги красила свой наряд в цвет траура. Разбирая одежду, она хотела взять только старые и вышедшие из употребления вещи. Чулки и шляпка, которые она выбрала, были заношены чуть ли не до дыр. Но когда Мегги потянулась к такому же потертому домашнему платью, висевшему на крючке, на глаза ей попалось синее, которое она по-прежнему надевала по воскресеньям, собираясь в церковь. Она красила эту ткань в ту далекую-далекую ночь… В ту ночь, когда они с Ро лежали в высоком клевере у ручья. Когда они все вместе шли на свадьбу Элти, он сказал, что платье — чудесное, и цвет прекрасно подходит к ее глазам. Почему-то именно это платье Мегги и взяла. И сейчас оно кипело в котле на медленном огне…

Подняв палку, которой пользовалась при стирке, Мегги задумчиво помешала в котле и приподняла край материи, чтобы проверить окраску. Ткань была черной. Траурной, мертвой — черной. Как цвет ее жизни, цвет ее сердца…

Мегги не хотела причинять боль отцу. Она не хотела причинять боль Джесси. И знала, что сейчас они оба страдают. Но это к лучшему.

Может быть, любовь действительно такая, как сказал ее отец, и вовсе не похожа на то, о чем пишут в сказках, но Ро Фарли вообще не говорил ни о какой любви. И он ничего не должен ей — это разрушило бы его жизнь. Возможно, драматичный финал, придуманный Мегги в завершение их злополучного брака — сюжет, созданный слишком причудливым воображением. И, следуя этому сюжету, Ро ушел. Он тоже был своего рода романтиком, как и она. Он тоже создал образ женщины, на которой хотел бы жениться, и незамысловатая Мегги Бест из захолустного горного края никогда даже не приблизится к его идеалу.

Слезинка скатилась по щеке и упала в котел с краской.

— Мегги…

Она услышала жалобный голос с чердака и взглянула вверх:

— Я здесь, Джесси.

— Мне так тяжело, Мегги, — произнес он, сдерживая судорожные рыдания. — Кажется, я не могу остановиться…

— Мне тоже тяжело, Джесси…

Больше сказать было нечего. Минута проходила за минутой, тишина прерывалась лишь потрескиванием огня, плеском и шипением в котле.

— Мегги?

— Да, Джесси?

— Запусти Слушающий Ящик…

— Что?

— Слушающий Ящик. Ро оставил его мне, чтобы заводить, когда захочется послушать музыку, но не будет настроения играть самому.

Мегги не хотелось сейчас никакой музыки, она лучше побыла бы в тишине, а не слушала звуки, которые Ро записал на катушки воска. Но она знала, что причинила Джесси боль, и не могла отказать ему в его просьбе.

Мегги неохотно прислонила палку для помешивания к стене, вытерла руки и подошла к «красному углу» рядом с кроватью отца, где стоял эдифон. Она осторожно взяла его за переносную ручку и поставила на стол. Сняв крышку, Мэгги установила рупор, как показывал Ро, и, взяв наугад один из цилиндров, опустила его на диск. Она повернула ручку, отрегулировала скорость, поставила изогнутую иглу на бороздку в воске.

Комнату наполнил звук гнусавого тенора Эбнера Пиза. Живые, шутливые слова песни были бы как нельзя кстати на веселой вечеринке, среди смеющихся друзей. Перед мысленным взором Мегги опять предстал Ро, с улыбкой записывающий слова в блокнот, который постоянно носил с собой. Непонятно почему, но от этого воспоминания на глаза Мегги навернулись слезы.