Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

Снова вокруг была черная южная ночь, между набежавших с запада, со стороны Атлантики облаков просверкивали необыкновенно яркие в здешней прозрачной атмосфере звезды.

«Каково на них смотреть Антону? – неизвестно почему вдруг подумал Новиков. – Как заключенному из тюремной камеры на огни города, или наоборот, как из города на фонари вокруг тюремного забора?» В разговорах они ни разу не касались деликатной темы, однако должен ведь испытывать какие-то чувства «человек», привыкший считать своим домом всю Вселенную и вдруг навеки заточенный на одной-единственной захолустной планете? Как если бы Воронцова, лишив диплома капитана дальнего плавания, сначала сколько-то подержали в тюрьме, а потом назначили командовать буксиром в речном порту.

Из валявшихся вокруг в изобилии сосновых сучьев и прочего хвороста собрали свой костер, вокруг расселись впятером, пристроив поблизости никому, казалось бы, не нужное оружие. Против зверя в тайге или лихого человека оно бы непременно пригодилось, а против целой планеты? Но неизменно человеческое чувство – хоть бронзовый меч на поясе, хоть копье с кремневым наконечником, а тем более хороший пулемет – и ты уже почти на равных с окружающим миром. В конце концов, Кортес с несколькими сотнями конкистадоров половину Америки завоевал, две империи покорил, Стенли с однозарядной винтовкой считал себя достаточно вооруженным, чтобы Африку исследовать, не боясь ни диких зверей, ни людоедов.

Не до изысков было, в большом котелке растолкли и заварили, будто в давних турпоходах, пять брикетов концентрата «Гречневая каша с говядиной». Вкуснейшая, если кто не пробовал, вещь. Особенно если есть ее с дымком и деревянными ложками.

– Оно конечно, – говорил Шульгин, – ночью высадиться тоже неплохо. Управились бы – ноктовизоры есть, прожектора, осветительные ракеты. Для местных – малопривычные штучки. Взяли бы мы их, как группа «Альфа» дворец Амина в семьдесят девятом.

– Ну и что? – лениво возразил Антон. – Игнат, при всей его простоте, – прав. Утро ведь в натуре вечера мудренее?

С этой максимой спорить никто не стал. Да никому и не хотелось.

Разговаривали неторопливо, прикидывали, с чего начинать переговоры и в каком ключе их вести.

– Хорошо с квангами было, – вспомнил Шульгин, – те нас сразу почти как родных встретили, и никаких недоразумений.

– Ну, кванги – особый случай. Мы к ним в роли спасителей явились, а тут – совсем наоборот, – ответил Андрей. – Неужели, Антон, среди ваших Ста миров так-таки ничего подобного здешней многослойной цивилизации не встречалось? Удивительно даже.

– Ничего удивительного, – вместо Антона сказал Скуратов. – Я все больше склоняюсь к мысли, что никакой цивилизации дуггуров вообще не существует. И все мы – жертвы собственной наивности и хорошо организованной дезинформации, рассчитанной исключительно на нас. Только еще не понял – кем.

– Галлюцинация глобального масштаба, – полувопросительно продолжил Шульгин.

– Я бы иначе выразился, – выбирая в костре уголек, подходящий для раскуривания трубки, сказал Андрей. – Помнишь «Миллиард лет до конца света»?

– Похоже, очень похоже, – задумчиво кивнул Сашка. – Только чем тогда все это отличается от пресловутых Ловушек?

– Принципиально. Ловушки субъективны и работают исключительно против чужих мыслеформ внутри Гиперсети, как нам объяснили. Я так понимаю, одновременно на всех нас, столь разных по психотипам, культуре, способам мышления, они действовать не могут. Что общего между тобой, Виктором, эстетом-хамом Оноли, простодушным Игнатом? Следовательно, мы имеем дело с объективной реальностью.

– Тут ты прав. Главное – роботы ведь тоже воспринимают монстров, инсектоидов, Шатт-Урха и тому подобное как данность… Правда, есть у меня контрдовод, заумный такой, а все же. Ничего на самом деле вообще не происходит. Каждый находится внутри индивидуального бреда. Вы все кажетесь мне, говорите и делаете то, что я воображаю, оставаясь там, откуда вы меня вроде бы вытащили. Любой из вас – в том же положении, если вообще существует в природе…

– «Слег»,[93] короче. В таком плане конечно, никто никому ничего доказать не в состоянии. Лем подробно объяснил, что, находясь внутри совершенного фантомата, убедиться в ложности или истинности окружающего невозможно.[94]

– Эй, о чем это вы? – несколько встревоженно спросил Ростокин. Книг, на которые ссылались друзья, он не читал. Удолин со Скуратовым тоже, но они промолчали, усваивая и осмысливая значащую, с их точки зрения, информацию.

Новиков вкратце объяснил Игорю, о чем шла речь в «Миллиарде лет». Природа, мол, она же – мироздание, в целях поддержания высшего равновесия, способна менять собственные законы и создавать любые артефакты, от локальных до глобальных.

– Додумался ведь Энгельс до формулы: «Человеческий разум есть инструмент, с помощью которого природа познает самое себя». Следовательно, изначально неспособная к познанию природа тем не менее сумела создать человечество, миллион лет назад уже зная, что появятся письменность, университеты, синхрофазотроны, звездолеты, теория эволюции, диалектический и исторический материализм. И если так оно и есть, то что стоит природе, в широком смысле этого слова, раз уж мы от Гиперсети отключились, создать «Дугляндию», чтобы все ж таки нас опустить? Сидите, шелупонь, под нарами возле параши и не высовывайтесь…

– Принцип Фразибула[95] в бесконечности пространства и времени, – уточнил Скуратов.

– Стоило возиться, – презрительно фыркнул Ростокин. – Банальной молнии хватило бы, одной на всех. Или тайфуна в пятьдесят баллов. Накрыл «Валгаллу» в океане – и адью!

– Неисповедимы пути господни. Бог тоже, вместо того чтобы напускать на весь Египет известные казни, мог просто провести с фараоном профилактическую беседу. Как в КГБ практиковали. Многим помогало, без ненужного кровопролития, – засмеялся Шульгин.

– Очень вовремя вы эту тему подняли, – впервые нарушил свое сосредоточенное молчание Антон.

– Очень вовремя, – повторил, а также и подтвердил Константин Васильевич. – Скоро полночь, – сказал он, не глядя на часы. – Не только в хронологическом, но и в сакральном смысле. Скоро полночь нашего мира, пора бы демонам полнолуния вступать в свои права…

– Приехали, – заявил атеист и одновременно агностик[96] Скуратов. – А подходящие заклинания против этих демонов у вас имеются?

– Завтра узнаем, – зевнул Удолин. – Пора бы и спать ложиться.

Глава 20

Новиков с Шульгиным долго не могли заснуть. Сначала они отошли в сторонку, под прикрытие корпуса БРДМ, чтобы наедине сказать друг другу кое-что, касающееся завтрашнего дня, не предназначенное для посторонних ушей: во избежание превратных толкований и деморализации личного состава. Да так и проговорили больше двух часов.

Приняли по чарочке. Кто знает – не последней ли за тридцать лет дружбы? Под это дело вспомнили несколько ярких эпизодов, и все – из «раньших времен», лежащих за гранью «Одиссеи».

Слышно было, как роботы, не нуждающиеся в сне, не боящиеся каких бы то ни было демонов (если у них и были свои суеверия, вроде того, что боевые вертолеты – это души погибших танков, люди об этом ничего не знали), обладающие круглосуточным зрением, трудятся в лесу. К утру намереваясь расчистить просеку, выводящую на ближние подступы к территории Рорайма.

– Слушай, надоели мне эти досрочные поминки, – вдруг сказал Шульгин. – Что будет, если так, а что будет, если эдак. И вообще: «Вы помните, каким он парнем был?» На хрен. Забыл, как ехали из Карачаевска до Домбая, тринадцать человек в одной «Волге»? Трубой по дороге скребли, а все же доехали. Ну и сейчас. Флигер не «Волга», ему одинаково, что шестерых тащить, что семерых. Всего-то десять километров. По-любому там все решаться будет! Хоть и надоел ты мне не меньше широко известной редьки, но остаток жизни провести исключительно в сентиментальных воспоминаниях и душевных терзаниях – еще хуже. Здесь от меня толку ноль. Для координации? Было бы что координировать. Для нанесения «удара возмездия»? Игнат сам справится, а Олег с Ириной помогут. Никому мало не покажется. Хоть всю планету спалят – а нам-то что? Полегчает? Летим вместе, короче говоря, хочешь ты этого или нет…

У Андрея если не камень с души свалился, то скребущие сердце кошки убежали. Все сразу. Он якобы руководствовался пользой дела, принимая свое решение. А какое, к черту, дело и какая польза? Как выдумывали всякие приключения тела и духа, гуляя с девушками по ночному кисловодскому парку, так недалеко оттуда и ушли. Сто раз могли разбиться всмятку, за двадцать часов проскочив на мотоцикле от Москвы до Кавказских Минеральных Вод. И в чем сейчас разница, ежели весь мир, особенно этот – только наше представление?