Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953 - Марина Сванидзе

Этот эпизод генерал Власик датирует 17 ноября 1951 года. Непосредственно перед этим, 9 ноября 1951 года, на фоне сталинского отдыха в Грузии выходит постановление ЦК "О взяточничестве в Грузии и об антипартийной группе товарища Барамия". Это начало так называемого "мингрельского дела". Оно запускается как уголовное антикоррупционное, но мгновенно превращается в политическое. Упомянутый в постановлении второй секретарь ЦК Компартии Грузии Барамия мингрел по происхождению. Вместе с ним арестованы 36 человек. Более 400 сняты с постов. Подавляющее большинство мингрелы. Они обвиняются в связях с националистической эмиграцией и западными спецслужбами. Сталин с дачи в Новом Афоне постоянно связывается с главой Грузинского МГБ Рухадзе и с новым, только что назначенным первым секретарем ЦК Компартии Грузии Мгеладзе. Сталин требует применить к арестованным меры физического воздействия с целью добиться их признания в шпионской работе.

И. В. Сталин и начальник его личной охраны генерал H, Власик

16 ноября 1951 года, накануне того дня, когда Сталин пришел в раздражение от температуры поданного ему вина, выходит постановление ЦК ВКП(б) "О выселении с территории Грузинской ССР враждебных элементов". В соответствии с постановлением начинаются отлов и высылка. В Казахстан отправлено 11 200 мингрелов. Берия в это время в Новом Афоне вместе со Сталиным. Берия — мингрел. Село Мерхеули, где родился Берия, как раз совсем недалеко от Нового Афона. Смысл затеянного Сталиным "мингрельского дела" Берии очевиден, хотя, вероятно, он и не знает того, что Сталин сказал главе МГБ Игнатьеву. А Сталин Игнатьеву сказал: "Ищите большого мингрела". Сталин все помнит. В 1949 году на XIV съезде КП Грузии Берию ставят в один ряд со Сталиным. При выборах ЦК Берию единогласно избирают почетным членом. При голосовании по кандидатуре Сталина много воздержавшихся. По указанию Сталина начинается слежка за родственниками Берии в Грузии. На квартире его матери в Тбилиси установлена прослушка. С началом "мингрельского дела" Сталин назначает Берию главой партийной комиссии по расследованию и направляет его в Тбилиси. Берия уверенной рукой выполняет возложенные на него функции: следит за эффективностью чистки, арестов, высылки, а также осуществляет закрытие мингрельских газет. Намерения Сталина в отношении Берии от этого не меняются. Берия — третий из ближнего круга Сталина, кого он к 1952 году отбирает для устранения. Первые два — Молотов и Микоян. Этих двоих Сталин намечает еще в 1948 году.

Из личных заметок Микояна: "В декабре 1948-го, по возвращении Сталина из отпуска, я вместе с другими членами Политбюро приехал к Сталину на Ближнюю дачу. Разговор велся вполне мирный и приятный. Внезапно в самый разгар ужина со своего места поднялся Поскребышев. Поскребышев — зав. особым отделом ЦК, фактически секретарь Сталина. Поскребышев встал и заявил: "Товарищ Сталин, пока вы отдыхали, Молотов и Микоян здесь, в Москве, готовили против вас заговор". Я выкрикнул: "Негодяй!" — и схватил стул, чтобы бросить в него. Берия удержал меня. Молотов сидел как статуя. Другие тоже молчали. По-видимому, все это было запланировано, и Поскребышев лишь выполнил поручение Сталина. Сталин повел беседу на другую тему".

У Молотова в 1948-м уже арестована и сослана жена. В 1952 году для стоящих рядом со Сталиным ситуация усугубляется до предела Сталин готов начать новую чистку. Он не желает оставлять потенциальных критиков его системы управления страной. Первый в этом ряду — Берия, обладатель исключительной информации во всех областях как внутренней, так и внешней политики. В силу возрастной разницы Берии, Молотова, Маленкова с ним, Сталиным, они переживут его. И значит, их надо ликвидировать сейчас. Действия всей верхушки непредсказуемы, если он, Сталин, начнет быстро дряхлеть. А тут еще визит его личного врача профессора Виноградова. Этот визит состоялся в январе 1952 года.

Виноградов обнаруживает у Сталина резкое ухудшение состояния здоровья и делает запись в истории болезни о необходимости строгого режима с полным уходом от всякой деятельности. Сталин в бешенстве. Это последний визит профессора Виноградова. Собственную историю болезни Сталин приказывает уничтожить. Более того, Сталин, вождь страны с атомным оружием, вообще отказывается от медицинской помощи.

Между тем, по воспоминаниям Константина Симонова, на XIX съезде партии в октябре 1952 года Сталин был бодр. "Сталин встает из-за стола президиума, обходит этот стол и бодрой, чуть-чуть переваливающейся походкой не сходит, а почти сбегает к кафедре. Говорит спокойно, неторопливо". Виртуозно, в своей манере, интонирует, выверенно жестикулирует. По содержанию его речь на съезде непримечательна и непродолжительна. Примечательно другое. На закрытом заседании съезда избран новый состав ЦК. ЦК расширяется почти вдвое. Члены этого последнего сталинского ЦК — Суслов, Гришин, Зимянин, Капитонов, Кузнецов, Патоличев, Громыко, Епишев, Устинов — переживут во власти Хрущева и составят основу брежневской власти. В этом ряду сталинских выдвиженцев несколько особняком, внеидеологически, стоят экономисты Косыгин и Байбаков. Брежнев становится членом ЦК также в 1952 году.

Выступление И. В. Сталина на XIX съезде партии

16 октября 1952 года проходит постсъездовский Пленум ЦК. Он продолжается часа два с небольшим. Из них полтора часа — речь Сталина. Вспоминает член ЦК академик А. И. Румянцев: "Сталин вошел в зал под бурные аплодисменты. Подойдя к столу, он глухо, неприязненно, с сильным акцентом сказал: "Чего расхлопались? Что вам тут, сессия Верховного Совета или митинг в защиту мира?" Сталин сказал, что обстановка в мире тяжелая. Что он стар и приближается время, когда его работу придется выполнять другим. И тут Сталин заговорил о Молотове. Это был шквал обвинений в капитулянтстве перед буржуазной идеологией, в ослаблении партии, в пособничестве сионизму. Сталин неприкрыто груб: "Товарищ Молотов так сильно уважает свою супругу товарища Жемчужину, что не успеем мы принять решение Политбюро по тому или иному важному вопросу, как это становится известным товарищу Жемчужиной. А ее окружают друзья, которым нельзя доверять"". Жена Молотова сослана в связи с так называемым делом Еврейского антифашистского комитета, ЕАК.

В августе 1952 года процесс над членами ЕАК завершен. Комитет был создан Сталиным в начале войны, в 1941 году, для обеспечения материальной помощи СССР со стороны международной еврейской общественности. ЕАК во главе со знаменитым режиссером Соломоном Михоэлсом задачу выполнил. После войны Еврейский комитет со своим авторитетным руководителем приобретает правозащитный характер. По указанию Сталина Михоэлса убивают в 1948 году.

Тринадцать руководителей ЕАК расстреляны 12 августа 1952 года. Однако большого публичного процесса из дела ЕАК устроить не удалось. Обвиняемые не признались в шпионаже.

Жену Молотова Полину Жемчужину вернут из ссылки в Москву в начале 1953-го и опять арестуют. Цель — выбить из нее показания против мужа и использовать их в ходе намечающегося процесса над Молотовым.

Сталин продолжает выступление на пленуме: "Теперь о товарище Микояне. Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. А ведь мужик — наш должник" Мы же дали колхозам землю. Вот мужики и должны отдавать долг государству. Что тут Микояну не ясно? Кто он, наш Анастас Микоян?"

Молотов и Микоян выходят на трибуну и оправдываются. Константин Симонов, присутствовавший на пленуме как кандидат в члены ЦК, напишет: "Молотов и Микоян выступали, а мне казалось, что это не люди, а белые маски, очень похожие на лица и в то же время совершенно непохожие, уже не живые. Сталин целенаправленно бил по своим многолетним соратникам. Сталин бил, вышибая из строя своих возможных преемников. И хотел это дать понять всем, кто собрался на Пленум".

Сталин опять выходит на трибуну и неожиданно произносит: "Я прошу освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС. Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого секретаря". Сталин произносит эти слова, глядя в зал. За спиной у Сталина сидит Политбюро. Маленков, ведущий заседание пленума, стоит.

Симонов пишет: "Лицо Маленкова, стоящего за спиной Сталина, его жесты, его выразительно воздетые руки были прямой мольбой ко всем присутствующим немедленно отказать Сталину в его просьбе". Маленков, делавший отчетный доклад на съезде, ведший большинство заседаний ЦК, именно он, Маленков, был кандидатурой на пост Генерального секретаря, на пост товарища Сталина, который тот якобы хотел оставить из-за старости и усталости. Маленков мгновенно понял, что Сталин вовсе не собирается отказываться от поста Генсека, что это проба, прощупывание. И только почувствуй Сталин, что в зале есть готовые поддержать его просьбу, первый за это ответил бы Маленков. И ответил бы головой.