Окна из будущего - Владимир Губарев

Цирк уляционный расход воды через реактор — 42000 кубометров в час. Объем воды первого контура — 230 кубометров. Основной конструкционный материал оборудования первого контура — нержавеющая сталь. Корпус реактора выполнен из термоустойчивой хромомолибденовой ст али.

Второй контур включает шесть парогенераторов, трубопроводы пара и питательной воды. Охлаждение конденсаторов турбин осуществляется водой из озера Имандра.

Надежность и безопасность АЭС обеспечивается комплексом систем, выполняющих аварийную остановку реактора, аварийное охлаждение, длительный отвод остаточного тепловыделения, защиту от превышения давления, ограничение выхода излучений и радиоактивных продуктов деления в окружающую среду и локализацию последствий аварии".

Развал энергосистемы на Кольском полуострове стал реальностью. Начальник смены АЭС получил распоряжение останавливать энергоблоки, переводить их в дежурный режим, так как энергию некуда было передавать.

Все четыре блока Кольской АЭС были остановлены.

— Но мы понимали, что через короткое время системы электропередач будут восстановлены, — говорит начальник смены

Юрий Гребенюк. Кстати, он начинал на Кольской АЭС с пуска первого блока… — И естественно, мы должны быть готовы включиться в работу. Мы знали, что без нашей энергии восстановить нормальную жизнь на полуострове просто невозможно.

Но события развивались иначе, чем предполагали атомщики. Ураган не стихал, линии электропередач не восстанавливались.

В городе — темнота. Выключилась и система теплоснабжения. И естественно, охранная сигнализация, чем сразу же воспользовались приезжие гастролеры ("собственных воришек у нас нет" — утверждает и доныне начальник милиции), они забрались в магазин "Спорттовары" и кое-что украли там из спортивных принадлежностей, в частности, рыболовные снасти. Как видно, на Севере и воровство имеет "специфический" характер.

Специалисты "Колэнерго" уже начали восстанавливать линии электропередач. В невероятно трудных условиях, в пургу и мороз, при жесточайшем ветре энергетики поднимались на десятки метров ввысь, карабкались по мачтам, каждую секунду рискуя жизнью, потому что прекрасно понимали, что без энергии ничего сделать нельзя, что погибнут люди и города…

Энергетики восстановили линию передач к АЭС, и диспетчер распорядился дать энергию на станцию, и это помогло поднять мощность атомных блоков…

Постепенно один за другим начали вступать в строй энергоблоки Кольской АЭС, и спасительная энергия потекла по Мурманской области, а затем и в Карелию.

Все началось в 23.30, а к утру энергоблоки АЭС уже работали на полную мощность.

Сразу же из Москвы прилетела специальная комиссия, которая тщательно проанализировала действия персонала станции, работу оборудования. Опыт борьбы со стихией нужен и другим станциям, а потому специалисты Кольской АЭС и члены комиссии из Москвы выработали "том рекомендаций", где рассказывается, как нужно действовать в экстремальных ситуациях.

Естественно, это еще одна грань безопасности работы атомных станций, а потому к событиям на Кольской АЭС во время урагана проявляют огромный интерес и норвежцы, и шведы, и канадцы…

— Это так? — интересуюсь я у Ларисы Глазовой, которая на Кольской АЭС "отвечает" за прием иностранных делегаций.

— Обязательно спрашивают о том дне, — подтверждает Лариса…

Глазова приехала в Москву всего на три дня. При встрече она сказала:

— Хочу побывать в театрах, посмотреть новые постановки. Сходила бы на выставки, если они интересные… Но самое главное: очень хочу поехать в Электросталь, побывать на заводе, где делают стержни и кассеты, откуда мы получаем топливо. Меня об этом расспрашивают постоянно, а я своими глазами это не видела…

— А если придется выбирать? — спросил я.

— Начнем с Электростали…

Мне кажется, в этом вся Лариса Глазова, с которой судьба подарила счастье познакомиться на Кольской АЭС.

… У нее большие глаза, и она никогда не отводит их, потому что уверена — никто ее обмануть не может, ведь она относится ко всем так искренно и радостно, будто встреча с этим человеком так долго желанна.

Она знает английский, а потому зарубежные гости сразу же попадают под обаяние — она встречает их первой и прощается последней. Один из норвежских журналистов назвал ее "Мисс АЭС", и с тех пор, сначала в шутку, а потом уже по привычке, ее именуют так друзья. Мы с Игорем Романовским, режиссером фильма о Кольской АЭС и моим другом, тоже начали называть так Ларису, так как она стала для нас своеобразным "ангелом хранителем" Кольской АЭС. Она знакомила нас со станцией, помогала в съемках фильма, объясняла непонятное и даже в "спецзоне" чувствовала себя привычно и спокойно. Поначалу это удивляло нас, но потом мы поняли, что судьба подарила нам встречу с удивительным человеком…

Однажды Лариса Глазова показывала город. Мы бродили по Полярным Зорям, раскланивались со знакомыми (а здесь все знают друг друга) и разговаривали о жизни.

" Что для вас атомная станция?" — спросил я.

— Сегодня это мой родном дом, то место, где я провожу большую часть своей жизни, где я вижу приятные мне лица и это то место, где я чувствую себя полезной.

— Полезной?

— Да, ведь очень многим я могу рассказать о нашей станции, о том, почему ее не надо бояться.

— А вам самой не страшно здесь?

— Нет, мне здесь хорошо. Самое большое удовлетворение я получаю, когда гости уходят со станции и говорят, что им "теперь не страшно".

— Это правда, что вы первая и единственная пока женщина на планете, которая сидела на колпаке реактора?

— Я не знаю, как в мире… А у нас на Кольской атомной это было так. К нам приехали шведские журналисты. Они вообще были на атомной станции впервые. Я им показала центральный зал, затем подвела к колпаку реактора и показала им, что это не опасно… и села на колпак! Они тут же меня сфотографировали… Затем и они присели рядом, но в свою шведскую газету они поместили один снимок — вот так и родилась эта легенда!

— Лариса, расскажите, пожалуйста, о себе, о вашей семье, о том, как попали в атомную энергетику…

— Я из семьи атомщиков. Мои родители работали на одной из первых атомных станций России — Белоярской. Там я и родилась.

Роддом находился в полутора километрах от первого блока. После окончания школы я поступила в ВМТУ имени Баумана, училась на кафедре академика Доллежаля. У меня была возможность остаться в Москве, но я решила поработать на атомной станции. И вот уже 13 лет, как я здесь. В Полярных Зорях у меня родилась дочь — как видите, семейную традицию я не нарушила: главные события в моей жизни связаны с атомными станциями… Я надеюсь, что и моя дочь продолжит дело, начатое моими родителями и нами…

— А как вы здесь начинали?

— Я пришла в цех наладки и испытаний инженером лаборатории 1-го контура. Изучала все оборудование, которое относится к реакторной установке, проводила испытания, писала инструкции. То есть это была сугубо инженерная работа… Узнала станцию, изучила, какая она, потому что вуз не дает таких знаний — там скорее штрихи к работе… Надо было всего попробовать понемножку, чтобы стать специалистом, инженером по-настоящему…

— И что вам не нравится на АЭС?

— Так сразу я не готова ответить на этот вопрос… Мне так часто приходится говорить о разных аспектах работы станции, что я даже не знаю о плохом…

— Тогда я напомню вам… Помните май 86-го?

— Конечно.

— Где вы были тогда?

— В мае 86-го года нас, работников Кольской станции, отправили в Москву в 6-ю клинику. Туда привезли оперативный персонал и всех пострадавших во время аварии в Чернобыле, и мыза ними ухаживали…

— У вас на руках умирали пожарные, операторы?

— Да.

— И вам не было страшно?

— Очень… Но особенно остро я это почувствовала, когда вернулась сюда. К примеру, мне не хотелось заходить в "гермозону", подходить к работающим машинам… Возник какой-то барьер, и только со временем он исчез…

— Говорят, время лечит…

— Нет, я очень часто вспоминаю то время и 6-ю клинику… И особенно тех людей, которые тогда меня поразили. Я ухаживала за заместителем главного инженера по эксплуатации Анатолием Дятловым. Он излагал свою версию событий на станции, она отличалась от традиционной… Это были эксплуатационники, они нам как бы родные… Совсем другое — охранники, которые дежурили на станции. У них была совсем иная реакция. Некоторые проклинали атомную энергетику и все, что с ней связано. Некоторые относились к случившемуся, как к судьбе, чему-то неотвратимому… Я видела некоторых людей, которые были в страшном отчаянии… У одного должен был родиться ребенок, и он переживал, как чувствует жена, близкие… И я старалась как-то компенсировать им ту пустоту, что возникала у них в душе. Не всегда это удавалось, но я старалась… Я видела, как ждут писем и не получают их — и тогда я приносила цветы… Мы работали в 6-й клинике три недели…