Храм фараона - Зигфрид Обермайер

Толстый жрец кивнул:

— Да, это верно, но первый шаг сделан. Мы будем осторожно двигаться в этом направлении, положись на меня.

Незамун сам не знал, то ли смерть наследного принца была несчастным случаем, то ли преднамеренной волей неизвестного, но ему было все равно. Амон разгневался — он это чувствовал и дал знак, который фараон, вероятно, понял. Когда по истечении траура царская семья с мумией Амани отправится в Фивы, будет видно. Там Незамун обсудит дальнейшее с Тотмесом, верным служителем Амона.

Когда Изис-Неферт напомнила своему первенцу о том, что теперь он законный, хотя и не утвержденный фараоном наследник престола, Рамозе сказал ей с горечью:

— Знаю, но такой ценой я не хотел им стать. К тому же решающее слово за моим высокочтимым отцом, и я постараюсь облегчить ему решение. Большего я не хочу и не могу сделать.

Это была первая реакция принца Рамозе на новое положение дел, но отравляющая сердца борьба за власть уже повлекла его за собой.

И снова в царский дворец были призваны «ставящие печать бога», и они выполняли свою работу под надзором Анубиса с головой шакала.

Рамзес сказал Нефертари:

— Трагедия произошла, и мы ничего не можем изменить. Хорошо лишь то, что моя единственная возлюбленная подарила мне и других сыновей. То, что я говорю тебе сейчас, я объявлю после похорон в Фивах всему миру. Нового наследного принца зовут Енам. Он удачлив, развит умственно и физически, это сын, пользующийся моим благоволением, и если сегодня я должен буду отправиться к Озирису, то завтра он будет сидеть на моем троне.

Нефертари хорошо понимала, что дети Изис-Неферт не имеют никаких видов на трон до тех пор, пока жив хоть один из ее сыновей. Потому-то она и беспокоилась, и к горю по Амани добавлялась забота о живых сыновьях. Она окружила Енама телохранителями, которые должны были сопровождать его повсюду, и велела испытанным и надежным людям охранять покои маленького Мерире день и ночь.

С тоской вспоминала Нефертари о ничем не омраченных днях после их свадьбы, когда будущее лежало перед ней, подобно золотому утру, и она чувствовала себя настолько защищенной привязанностью царя, что едва ли могла помыслить, к чему приведут его вынужденный брак с какой-то там Изис-Неферт. Теперь Великая Царская Супруга уже давно чувствовала, что от этой женщины исходит опасность, которая до гибели Амани была неопределенной и неясной. Но теперь доверчивая, добродушная Нефертари начала ожесточать свое сердце против второй супруги и велела своим людям наблюдать за ней до тех пор, пока фараон не объявит в Фивах перед всем светом наследником престола принца Рахерунемефа — их Енама.

16

Получив с курьером послание от верховного жреца Небунефа, Мерит заподозрила, что произошло что-то очень плохое, потому что иначе жрец никогда бы не осмелился звать к себе дочь царя.

Чтобы напомнить, что она дочь Ра, Мерит явилась поздно, когда остальные уже давно собрались. Присутствие Пиайя заставило ее изумиться, но его подчеркнуто беззаботное лицо давало ей понять, что дело не касается их отношений.

Все поднялись и стояли склонившись до тех пор, пока Мерит не заняла место на предназначенном для нее высоком стуле, подобном трону.

Небунеф остался стоять и развернул царское послание.

— Высокочтимая принцесса, достойные жрецы, мастер Пиай, я знаю послание Благого Бога, да будет он жив, здрав и могуч, уже наизусть и перескажу вам его в нескольких словах. Наследный принц Амани был убит неизвестным, поэтому прибытие Благого Бога, Великой Царской Супруги Нефертари и второй супруги Изис-Неферт задерживается на несколько месяцев. Фараон повелевает подготовить для Озириса-Амани достойную его гробницу. Мастеру Пиайю приказано сразу же после окончания работы в храме Мертвых поехать в Куш, чтобы заняться там работами по возведению Большого и Малого храмов. Для тебя, уважаемая принцесса, Благой Бог, да будет он жив, здрав и могуч, приложил особое послание.

Небунеф передал ей узкий свиток папируса, и мужчины оставили ее одну. Письмо было от матери, царицы Нефертари.

Дорогая дочь, да пошлет тебе Хатор здоровья и счастья. Наш Амани мертв. «Ставящие печать бога» готовят его тело к вечности. Убийцу во время его бегства сожрали крокодилы, причину нападения так и не смогли выяснить. Наша печаль велика. Твой отец думает о заговоре, хотя на это нет никаких указаний. Если бы у меня не было твоих братьев Енама и Мерире, которые мило, хоть и неловко стараются утешать меня, я бы впала в отчаяние. Царь хочет, чтобы ты и дальше оставалась в Фивах и проследила за приготовлением Вечного Жилища для нашего Озириса-Амани. Для меня большое утешение, что мы все однажды увидимся в Закатной стране, и я говорю себе, что Амани просто нас опередил. Будь жива и здрава до тех пор, пока мы увидимся с тобой в Фивах.

Теперь, когда она осталась одна, Мерит дала волю своему горю. Слезы текли у нее по лицу, и она снова и снова бормотала:

— Амани, Амани, любимый маленький брат.

Для Тотмеса, второго жреца Амона, это печальное послание было радостной новостью. Он с трудом овладел собой, чтобы не выказать перед всеми своего триумфа. Торопясь домой, он радостно шептал:

— Благодарение тебе, Амон! Благодарение тебе, Амон! Ты дал нам новую надежду, царь богов!

Тотмес не сомневался, что фараон поймет знак бога и больше не станет противиться его воле. Первым шагом к этому будет назначение Рамозе наследным принцем, а вторым — возвышение Изис-Неферт до Великой Супруги, потому что, как мать наследного принца, она будет стоять рангом выше Нефертари. Терпение, не все сразу, шаг за шагом…

Тем временем стало известно, что Большой храм в скалах на юге должен быть посвящен Амону-Ра из Фив и Ра-Харахте из Она, в то время как для столь могущественного в Мемфисе Пта планируется лишь небольшое культовое сооружение.

«Амон — велик повсюду, — довольно подумал Тотмес, — и если мастер Пиай повлиял на фараона столь благотворно, мы этого не забудем».

Тотмес велел принести себе кувшин вина и отпраздновал радостное послание на свой манер. В конце концов фараон должен понять, где ему искать настоящих друзей, а значит, недалек тот день, когда он, Тотмес, займет место недостойного Небунефа. Второй жрец мрачно улыбнулся. Беки должен будет определиться, на чьей он стороне, потому что одного прилежания недостаточно, чтобы служить Амону, необходимо иметь правильный образ мыслей. Тотмес опустошил целый кувшин вина и задремал, видя блаженные сны о будущем.

Первым чувством Пиайя была горечь от предстоящей разлуки с Мерит. Амани немного для него значил, и его печаль была печалью мужчины, который разделяет ее с любимой. Мерит останется в Фивах, пока он в раскаленном от жары Куше будет превращать скалу в храм. Как Пиай ни любил свое ремесло, в этот момент он проклинал его, он не мог больше представить свою жизнь без Мерит. О бегстве нечего было и думать: рука царя достала бы их повсюду, на юге или на севере, и каждый владыка чужих земель оказал бы любезность фараону, выдав беглецов. Как поведет себя Мерит? Речь сейчас шла только об этом.