Зона поражения - Василий Орехов

Когда собака примерилась укусить меня в третий раз, я перехватил ее правой рукой за горло. Чернобыльская сука напирала, медленно, сантиметр за сантиметром приближаясь к моему горлу, словно не чувствуя собственной перехваченной глотки, а я мало-помалу сдавал позиции. Когда ее кошмарный оскал оказался на таком расстоянии от моего лица, что она при желании могла лизнуть меня в нос, я отчаянным рывком выбросил вперед левую руку и, сложив пальцы на манер крабьей клешни, ударил ее в темя, туда, где регенерация закрыла отверстие в голове тонкой пленкой, стянув в огромный уродливый рубец кожу головы, мозговое вещество и осколки кости. Хорошего удара без замаха не вышло, однако пальцы увязли в мягком, и я начал пропихивать их внутрь, в череп своего безумного противника.

Как ни странно, собака не обеспокоилась вторжением в свою голову. По крайней мере, она никак не отреагировала, продолжая тупо напирать на меня. Парадоксально, но мозг не имеет собственных нервных окончаний: его можно резать на куски и понемногу вынимать из черепа, при этом пациент способен догадаться о происходящем только по внезапно возникающим нарушениям мозговых функций.

Пропихнув руку достаточно глубоко, я изо всех сил стиснул пальцы. Что-то лопнуло у меня в ладони, между пальцев брызнуло теплое. Собака напирала по-прежнему, но я вдруг ощутил, что теперь ее уже не интересует мое горло. Я убрал голову из-под ее челюстей, однако тварь продолжала тянуться в том же направлении, что и раньше. Глаза ее остекленели, взгляд стал неподвижным. Правой рукой я с натугой отогнул ее морду в сторону, продолжая крепко сжимать левую. Бесформенный мозг собаки вязко потянулся из черепа вслед за моим левым кулаком.

Правая передняя нога мутанта вдруг начала ритмично содрогаться, словно тварь пыталась сплясать. Челюсти резко сомкнулись с неприятным звуком, голова животного конвульсивно дернулась, затем еще раз и еще. Задние ноги задрожали, заскребли по земле, собака потеряла опору, и я сумел наконец сбросить ее с себя.

Привстав на одно колено, я с трудом перевел дух. Поднял голову, посмотрел на обескураженно замерших посреди двора слепых псов, настороженно изучающих бьющееся в агонии тело своего вожака.

– Съели, гаденыши? – прохрипел я, швырнув в них тем, что было зажато у меня в левой руке. Слепцы посторонились, и мозг чернобылской суки шлепнулся в самую середину стаи; собаки тут же начали почтительно его обнюхивать.

Пристально наблюдая за слепцами, я начал медленно отступать. Когда я наткнулся ногой на крыльцо, дверь за моей спиной открылась и Динка втащила меня в дом. Неподвижные вытянутые морды собак с невидящими глазами были устремлены на нас, но ни одна из тварей не попыталась прорваться следом за нами.

Динка быстро ощупала меня с ног до головы, желая определить, что мне ничего не отгрызли. Похоже, смертельных ран обнаружить не удалось. Мне хотелось обнять мою героическую девочку, приласкать ее, но я был грязен как черт и весь в крови, поэтому я пока решил повременить.

– С тобой все в порядке, милая? – хрипло спросил я.

Подруга кинулась на кухню – по-прежнему в полном молчании. Странно. Сбросив автомат в прихожей, я на негнущихся ногах двинулся в комнату. И, едва я переступил порог, как навстречу мне шагнул мужской силуэт.

– Кто здесь? – вскинулся я, невольно принимая оборонительную стойку.

Одним взглядом я сразу ухватил всю обстановку. Придвинутый к дивану стол, на нем небольшая оплывшая свеча, едва освещающая комнату. Еще на столе бутылка водки, два стакана, на подносе остывшая курица с отломанной ногой. Две грязные тарелки, в пепельнице кладбище окурков и пустая сигаретная пачка. Ай, как плохо-то. И пахнет индийскими благовониями. И свежее белье на постели, заботливо взбитые подушки, кокетливо отогнутый уголок одеяла – милости просим типа.

И еще мужик, вставший мне навстречу из кресла.

Это был бармен Джо. Ну, разумеется. Ай да Айвар! Пропавший Айвар. Шустрый Айвар.

– Сыворотка есть? – первым делом спросил я. – Быстрее, я сейчас копыта откину!

Динка уже вернулась с кухни с прозрачным пластиковым инъектором из аптечки пехотинца НАТО. Я воткнул его в локоть – метил в окровавленную прореху, но как всегда всадил прямо через одежду. Не умею я толком в себя инъекторы всаживать. Впрочем, сыворотке по барабану, как именно ее ввели.

– Меня послал сюда Журавель, – быстро проговорил бармен, наблюдая, как я выдавливаю в себя содержимое инъектора. Я не сразу понял, о ком он, но потом до меня дошло: да это же фамилия Бубны. – Когда началось. Попросил присмотреть за Динкой, чтобы с ней ничего не случилось.

Вот, значит, как. За Динкой, значит.

Я почувствовал, как во мне понемногу закипает лютое бешенство. Как всегда в такие моменты, внешне я выглядел абсолютно спокойным. Многих моих противников это жестоко обманывало, о чем они впоследствии очень жалели. Либо не жалели – уже ни о чем и никогда.

– Из постели присматривать удобнее? – ласково, точно Бубна, поинтересовался я, выдергивая инъектор и ощущая под кожей знакомое горячее шевеление. Ну вот и отлично: значит, и сегодня выживем, а там посмотрим.

– Из какой постели? – включил дурака Джо.

Я изо всех сил ударил его в челюсть. Наверное, теперь на меня страшно было смотреть. Я чувствовал это по тому, с каким звуком заскрипела до предела натянутая кожа на моих скулах. Никогда еще такого не слышал. Между тем внутренне я оставался совершенно холодным и отстраненным, но тело мне больше не подчинялось. Какое паршивое чувство!.. Стоп, не пережимай, твердил я себе, он же сейчас увидит твое безумное лицо и больше не поднимется, прикинется увечным, а пинать его лежачего ты побрезгуешь, кретин… Однако Джо все-таки поднялся и прикинулся увечным лишь после того, как я отправил его в нокдаун во второй раз. Ну, вполне неплохо. Многим хватало одного удара.

Я перешагнул через него, приблизился к столу, отломал у курицы вторую ногу и принялся сосредоточенно ее обгладывать. Я не ел сегодня с тех пор, как приготовил стейк у Доктора, и мне казалось, что если я немедленно не брошу что-нибудь в желудок, со мной случится голодный обморок. Сутки после Зоны я обычно не могу ничего есть, но сегодня все шло не так, как обычно. Другой рукой, измазанной в собачьих мозгах, я ухватил со стола початую бутылку водки и принялся шумно глотать. Как говорит в таких случаях один страус, если уж поймал нокаут, то лежи и отдыхай, сынок, набирайся сил. В голове у меня было пусто, как в контейнере у новичка, выбравшегося со Свалки. Осенний ветер сиротливо блуждал в моей голове. Нельзя вот так внезапно и с размаху прикладывать человека мордой об асфальт, Диана Эдуардовна. Предоставь это мужчинам.

Айвар опасливо пошевелился у моих ног. Я брезгливо переступил его в обратном направлении, тяжело опустился в кресло. Швырнув обглоданную кость на пол, дотянулся до занавески на окне и тщательно вытер жирные окровавленные руки.

– Какого черта, красавица?.. – начал было я, но у меня перехватило горло и я замолчал.

– Какого черта? – сказала красавица, которая все это время молча стояла в дверях, обхватив себя руками за плечи. – Какого черта, говоришь, сукин сын?! А ты знаешь, каково это – ночевать одной в холодном пустом доме, когда ты уходишь на неделю и неизвестно, вернешься или нет? А знаешь, как мне осточертело ждать, когда Че принесет сообщение о твоей гибели? А знаешь, какие дети рождаются у сталкеров?.. А знаешь…

Короче, понесло Динку. Посыпалось из нее такое дерьмо, что уши вянут. Как справедливо говорил в свое время наш инструктор, лучшая защита – это нападение.

– Ясно, – тяжело проронил я, дождавшись паузы. – Ты просто готовила запасной аэродром. За что я всегда уважал тебя, детка, так это за ум и предусмотрительность.

– Дурак ты, Хемуль. Ой, дурак.

Зато она заткнулась. Молча сходила на кухню, принесла все необходимое для оказания первой помощи. Быстро и привычно обработав мне раны антисептической мазью, принялась заливать их фиксирующей пеной из баллончика. Я только покряхтывал от боли – физической и душевной. Но выдавить из меня стон ей так и не удалось, хотя она и пыталась по-всякому. По-моему, она вообще добивалась того, чтобы я ее ударил, как Джо, но я не доставил ей такого удовольствия.

В очередной раз за сегодня я попал в осаду. Да что ж сегодня за день такой интересный? Ждать помощи было неоткуда. Оставалась призрачная надежда на миротворческий контингент. Но что там говорил Хе-Хе? Зона расширилась на тридцать километров? Это значит, что в первую очередь будут зачищать ближние к новому Периметру городки. Логика как в военной хирургии: при обилии раненых в первую очередь следует заниматься легкими, потому что тяжелые могут умереть прямо на операционном столе, а когда дело дойдет до легких, те уже сами станут тяжелыми. Так же и здесь: в первую очередь спасать надо те населенные пункты, до которых легко дотянуться. Если прорываться с боем к нам, то мы до утра можем и не дождаться спасателей. А пока ооновцы концентрируют все усилия на рейдах в глубину Зоны, вырежут уже и те городки, что расположены ближе к новому Периметру…