Место покоя Моего - Артем Абрамов

Сканируя каждого из них, Петр все сильнее укреплялся в уверенности, что Иешуа отобрал самых стойких, самых невосприимчивых, тех, кого так, запросто, не обратишь в веру, показав примитивный фокус. Это - умные, умеющие думать и рассуждать люди, способные отстаивать свое мнение. Сильные духом, одним словом. Евангелие от Луки, глава десятая, стих первый... И в Службе будут довольны. Еще один этап операции соответствует Канону. И Петру ни к каким ухищрениям не пришлось прибегать...

Поздоровавшись с каждым, Машиах забрался на свой камень-трибуну и приступил к делу без вступлений и преамбул. Таким образом какой-нибудь среднестатистический командир взвода на утренней поверке распределяет наряды между среднестатистическими бойцами. А бойцы не задают неуместных вопросов. Они вообще не задают вопросов. Умение не любопытствовать по-пустому, а действовать - это тоже свойство оловянных солдатиков. И ничего нет уничижительного или просто обидного в этом сказочном андерсеновском образе. Иешуа набирал армию, вернее - завтрашних командиров послезавтрашних бойцов. Вера в правоту приказа тоже вера, а если она еще помножена на истовую веру в того, кто этот приказ отдал, то можно ли сломить такую армию? История христианства любезно Подсказывала Петру единственно верный ответ: нельзя.

– Из всех, кто пришел сюда по моему зову, я выбрал вас. Не спрашивайте меня - как. Я отвечу: не знаю. Но впереди у нас много жатвы - справиться бы, успеть, потому что жнецов пока . очень мало. Но именно в вас я чувствую не просто веру, но веру действенную, сильную, по-мужски земную, умеющую ломать каменные преграды безверия и примером своим вести за собой людей. Вы мастеровые по жизни, какую профессию вы ни несете. Землеробы, сеятели, каменщики, плотники, ученые люди и даже книжники и раввины - вы все здесь, со мной... И не подумайте, что я оговорился, назвав всех - мастеровыми. Я правильно сказал. Тот, кто относится к делу своему - каким бы оно ни было! всерьез, с уважением и любовью, кто не бежит его, кто ощущает себя составной его частицей, тому и оно отвечает добром. Значит, и веру нашу вы понесете в жизнь, не боясь оступиться и не позволив себе отступить, ибо что это за мастеровой, который бросает дело на полдороге! Нет, братья, вы пойдете до конца, ибо ваше предназначение теперь - знать Бога, любить Его и служить Ему. Бог всех людей сделал способными понять Его, и познать, и ответить Ему. Но эта способность, как и множество других, все еще спит в людях. А в вас - я чувствую! - она уже родилась, окрепла, живет. И будет усиливаться с каждым моментом времени - будь он длиною в миг, в час или в год. Как костер, который только-только зажжен, но уже уверенно горит, дарит свет и тепло, и становится больше, выше, мощнее, и на свет его и тепло идут люди. Вам согревать их души. Вам светить им в глухой темноте неверия...

Камень, на котором стоял Иешуа, был плоским и невысоким, но ровная поверхность его едва позволяла встать взрослому человеку. Петр заметил, что правая нога Машиаха помещается на камне лишь краем ступни, по всем законам стоящий таким образом человек должен был скоро устать: ведь ему приходилось постоянно балансировать, чтобы не упасть. А Иешуа на этом самом камне вчера весь день отстоял - и ничего. И сегодня тоже... И еще странность: мягкая кожаная подошва сандалии Иешуа должна изогнуться, ведь под ней нет никакой опоры, а она выглядит ровной - так, будто стоит на чем-то невидимом. Вглядевшись, Петр увидел, что ни пальцы ног Иешуа, ни икры не напряжены, как это должно быть у зыбко стоящего на пятачке человека. Вот вам и вывод: Машиах только делает вид, что стоит на камне.

Мастер давно перестал вообще удивляться. Его даже не удивляла эта однажды и, похоже, навсегда возникшая способность ничему не удивляться на этой избранной Богом земле. Каждый новый финт Иешуа Петр воспринимал всего лишь как повод поразмышлять над разгадкой - пусть не с точки зрения физики или химии, но хотя бы с точки зрения логики паранормальности, если допустить, что в оной есть хоть какая-то логика. И почти все, кроме, пожалуй, недавнего чуда с корзиной, Мастеру удавалось так или иначе объяснить. Но это...

Это явление, известное в теории - больше, и в практике - крайне редко, называется левитацией. Занятие трудоемкое, утомительное и малоэффективное. Из пятнадцати великих Мастеров только трое умеют приподниматься над землей всего лишь на несколько сантиметров и удерживают себя в таком состоянии не больше минуты. И почти всегда оно сопровождается глубоким трансом, из которого выходить потом надо аккуратно и грамотно.

Петр левитировать не умел.

Понятно, конечно, что именно матрица позволяет Машиаху без видимого напряжения парить в миллиметре над камнем - так, что этого никто не замечает, и при всем при том еще разговаривать об отвлеченных вещах. Неясно только, зачем ему сей трюк, который он даже не пытается выдать за очередное чудо? Кругом полно камней куда более комфортных для произнесения долгих речей, любой, даже самый тяжелый, можно переместить в удобное место, благо Иоанн уже имел такую практику. В конце концов, с семьюдесятью людьми можно говорить и с земли, не такая уж это и большая толпа... Тогда зачем?

Но тем временем завязывался диалог между мало что пока понявшими "избранными" и тем, кто их избрал. Вперед выступил крепкий, смуглый мужчина в не по сезону высокой обуви и задал простой вопрос простого и по-земному рационального мастерового:

– А что нам придется делать, Машиах?

– Вот Об этом я и хотел сказать, Надав. - Иешуа улыбнулся.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? - удивился мужчина.

– Я знаю все ваши имена, имена ваших жен и детей, я знаю о ваших бедах и радостях. Кстати, братья, поздравим Надава, он недавно стал отцом!

Петр явно ощутил исчезновение последних флюидов недоверия к Машиаху со стороны собравшихся. По счастливой улыбке Надава всем стало понятно, что Машиах говорит правду. На то он и Машиах, естественно.

– Верно, - подтвердил Надав, - у меня недавно родилась дочка. Я пришел сюда один, потому что жена не захотела уносить ее из дома: она еще совсем маленькая.

– А про меня, Машиах, про меня что ты знаешь?.. Подобные вопросы сыпались отовсюду. Люди, малость пришибленные великой, осознанно необходимой, но все же малопонятной миссией, выпавшей им, обрадовались неожиданной возможности отвлечься и услышать от всеведущего Машиаха хоть что-нибудь про свою жизнь. В конце концов, здраво рассудил Петр, любой пророк вынужден иногда работать обыкновенной гадалкой. А Иешуа не захотел - гадалкой.

– Погодите, погодите, всему свое время. - Он вытянул вперед руки. Сначала поговорим о деле.