Вольный ветер или история одного менестреля - Татьяна Засецкая

Когда хозяин таверны увидел меня с телом Скирна, он тут же всё понял и бросился ко мне, не забыв послать одного из слуг в замок. Через пять минут появился герцог и Лиодор. Я же тихо сидела у стойки, шальными глазами глядя перед собой и не замечая всё ещё капающих слёз. Было больно. Больно и пусто.

На лестнице стояли посетители таверны, выбравшиеся из своих комнат на громкие крики снизу. Среди них был тот эльф, по-прежнему в капюшоне, был и менестрель. Полуэльф стоял в самом низу и пристально смотрел в окно, сжимая кулаки.

Тут ко мне подошёл Лиодор. Когда я не откликнулась на его голос, он встряхнул меня за плечи так, что моя голова мотнулась, словно у придушённого лисицей цыплёнка. Моргнув, посмотрела на наставника. И ответила на его вопрос глухим безжизненным голосом:

— Оборотень в лесу, я отведу, — и пошла показывать место драки.

Нечисть лежала на том же месте, рядом с окровавленной и примятой травой.

— У него свёрнута шея! — потрясённо сказал один из воинов герцога, осмотрев оборотня.

Лиодор задумчиво посмотрел на меня, но промолчал….

Откуда взялся оборотень — никто не знал. Почему — тем более. Прочесав весь лес, люди герцога ничего не нашли. Скирн был первой и последней жертвой нечисти.

Через неделю мы уехали. А перед этим я побывала в таверне. Менестрель сидел за столом, задумчиво вертя в руках кружку. Потом он внезапно встал, взгромоздился на стол и, ухватив лютню, запел:

Всё кончено. Надежда — на исходе.Мне трудно этим воздухом дышать.Под ветхим саваном хрипит душа,Обрывки мыслей серой пеной бродят.Ещё один удар. Какой по счёту?Не буду врать, не помню. И — зачем?В очередном безжалостном лучеГорит попытка робкого полёта.Мне не везло всегда. По мелочам,По крупному. Я думал, что привык,Ан нет, не получилось… Мой языкНе вовремя ругался и молчал,Не вовремя любил и ненавидел.Нет места на исписанных листахДля доброй светлой сказки. Я усталРаз в сутки двери отворять обиде.Зачем долбить незыблемую стену?Зачем сражаться? Результат один:С младенчества — до призрачных сединОгонь ни разу не бежал по венам.Сойду с пути — в угоду злой Судьбе.Сложу оружье. Уступлю войну…Но кто-то вдруг язвительно шепнул:«Сдаваться? Только — самому себе!Забудь о мире равнодушных глаз!Ты сам — Убийца и Творец Вселенных,Наивных, мудрых, странных, и — бесценных…»Пусть, проиграл, но — жив. Не в этот раз!»Гримасы возмущения на лицахСобравшихся меня похоронить.Разорван душный круг пустой возни.Всё кончено. Но всё ещё случится!

Я открыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся, оставляя мокрые дорожки, солёные слёзы. Выпутавшись из рук дроу, который обнимал меня во сне, отошла к стенке и прислонилась к ней лбом.

Вот и всё. Последнее воспоминание, которое я хотела забыть. Последнее, что было у меня связано с живым другом детства.

Тут меня скрутила ужасная судорога. Ноги подкосились и я, слабо вскрикнув, упала на колени. Когда боль отступила, попыталась встать, опираясь о стену, так как навалилась жуткая слабость. Но боль вернулась снова, выкручивая суставы, дробя кости, разрывая мышцы. Стиснув зубы, я закрыла глаза, из которых брызнули слезы, и постаралась отрешиться от реальности.

Я не заметила, как проснулся эльф. Он удивлённо спросонья посмотрел на меня, а потом позвал меня по имени — я не услышала. Лишь только опёрлась руками о пол, сильнее стискивая зубы, сдерживая отчаянный крик. Тут зажгло глаза, и из горла всё-таки вырвался стон. Потом появилось ощущение, будто под ногти вогнали раскалённые иглы. А по спине прошла судорога, заставляя меня выгнуться дугой и вскрикнуть. Было чувство, что мне сломали позвоночник, а потом ещё и покопались в дырке раскалённым кончиком стрелы.

А потом боль отступила. Так же внезапно, как и появилась. Я обессилено опёрлась на руки. Тут на мои плечи лёг мягкий совершенно невесомый плащ. Он был похож на шёлковый. Я поражённо открыла глаза. Ведь у дроу плаща не было. Тогда кто?

Но в камере по-прежнему были только мы. Только Оверн как-то странно разглядывал меня, стоя у противоположной стены. Я удивлённо на него посмотрела.

— Что…?

Вопрос застрял в горле, когда я опустила взгляд на свои руки, пытаясь подняться. Попытка встать, естественно, провалилась, так как ноги предательски подкосились снова. С руками всё было нормально, если можно назвать нормальным то, что они стали покрыты какого-то тёмно-тёмно-синего цвета чешуйками, как у змеи. А ногти превратились в чуть загнутые внутрь когти, при чём они были серебряного цвета с синим перламутром.

— Что за…?

— Поздравляю с днём перерождения, — сказал Оверн, подходя и помогая подняться.

— Что?

У меня что, что-то со слухом?!!!!

— «Со слухом у тебя всё нормально» — раздался в голове его голос. При чём звучал он так, будто дроу говорил в слух — «Твоё перерождение закончено. Теперь ты — Тень Прошлого»

Я неверяще посмотрела на серьёзного эльфа. А потом перевела взгляд на «плащ», который колыхался, словно на ветру. Только сейчас я заметила, что он был иссиня-чёрного цвета, а низ свисал рваными клочьями.

Тут в конце коридора раздались неторопливые шаги. И плащ всколыхнулся сильнее, а его рваные края посветлели, став такими же, как когти на руках, и сверкнули жидкой сталью.

— «Думаю, не нужно пока показывать им твой истинный облик»

Я безмолвно кивнула ему, и сразу же кожа посветлела, чешуйки срослись, плащ с лёгким шелестом растворился дымкой.

Тут же в замке повернулся ключ, и в проёме показался стражник. Он кивнул мне на выход, предупреждающе положив руку на рукоять меча. Эльф проводил меня хмурым взглядом, а я же, всё ещё не очень твёрдо ступая, направилась за стражником наверх.

На этот раз меня провели не в кабинет, а в….

СПАЛЬНЮ?!!! Что за…?

В помещении горел единственный магический светлячок, который не разгонял тьму, а лишь рассеивал её, позволяя обыкновенному человеку видеть лишь силуэты. Я машинально вытянула зрачки, недоумевая, для чего меня привели именно сюда.

— Так что же вы решили? — раздался голос Кресара, а сам мужчина встал с кресла и остановился напротив меня, на расстоянии в несколько метров.

— Я уже дала ответ и менять его не буду, — сказала и приготовилась к угрозам. А вот собеседник только криво усмехнулся.

— Жаль, — тихо сказал и каким-то образом оказался на расстоянии вытянутой руки от меня. Потом сдул на моё лицо какой-то зеленоватый порошок, который тут же втянулся в лёгкие. Всё это произошло за удар сердца. А в следующий момент он уже вновь стоял у кресла, победно ухмыляясь.