У сумрака зелёные глаза - Алана Инош

 Вдруг Немет исчез, и произошла смена декораций. В залитой синим светом пещере, на островке посреди зеркально гладкого голубого озерца сидел... лорд Эльенн. Усталый, печальный, поникший... К островку вёл ряд круглых камней, выступающих из воды, и я, перескакивая с одного на другой, приблизилась. Впрочем, я не слишком-то верила своим глазам: это мог быть очередной обман зрения. При моём приближении лорд Эльенн поднял голову. В его тёмных усталых глазах блестели искорки печали.

 – Аида? Как ты здесь оказалась? Немет и твою силу забрал? – спросил он с грустным удивлением.

 – Пока нет, – ответила я, пытаясь на глаз определить, он это или не он.

 – Я не смог его победить, – сокрушённо проговорил лорд Эльенн. – Он слишком силён... И ты не сможешь. Я ценю твою попытку меня спасти, но, увы... Ты пришла сюда на свою погибель.

 – Что за пораженческие настроения? – двинула я бровью. – Не рановато ли складывать оружие?

 Он покачал головой.

 – Тебе не победить его. Лучше сдайся сразу – может, так он хотя бы причинит тебе меньше мучений.

 – Странные речи, милорд, – усмехнулась я. – Вы пытаетесь меня деморализовать?

 Он поднял лицо и улыбнулся – печально, ласково и светло.

 – В любом случае, я рад тебя видеть, дорогая, – сказал он, протягивая мне руку.

 Я не торопилась до него дотрагиваться. Лорд Эльенн, видя мои колебания, как будто огорчился.

 – Ты не веришь в мою искренность? Да, я был тебе плохим отцом... Но мою Гречанку я не забыл и не забуду.

 Гречанка... Немет вряд ли мог знать прозвище моей матери. Может быть, это действительно мой отец? Я шагнула к нему, неуверенно протянув руку к его дрожащим пальцам.

 – Обними меня, дорогая... Мне это так нужно. – Его голос надломленно дрогнул.

 Ещё шаг. Между нашими пальцами – сантиметр. Нет! Немет мог покопаться и в моих мозгах, и в мозгах моего отца, поэтому ему вполне могло быть известно то же, что и нам. Подняв взгляд, я увидела в глазах лорда Эльенна досаду и злобу.

 – Умная дрянь! Вот только медленно соображаешь.

 Я слишком близко его подпустила: взмах, молниеносный блеск – и мои кишки пронзила яростная и безжалостная сталь меча. От боли перехватило дыхание, ноги подкосились, и я рухнула на колени – к ногам в красных восточных туфлях с загнутыми носками. Китайские драконы на красном шёлке скалились мне в лицо, словно насмехаясь и злорадствуя. Однако боль-то болью, вот только что мне такая рана? Кровь остановится уже через несколько минут, а завтра даже шрама не останется.

 – Меч отравлен, – промурлыкал Немет, склоняясь ко мне. Его алые губы виделись мне гротескно огромными.

 – Этим меня тоже не взять, – прохрипела я. – Я протравлена всеми ядами, у меня к ним устойчивость...

 Немет ухмыльнулся своими губищами.

 – Это касается только ядов, существующих в реальности. Но не тех, что существуют вот здесь, – и он дотронулся пальцем до своей головы.

 Да, к выдуманным ядам у меня устойчивости не было. И я уже это почувствовала: по телу со скоростью пожара на ветру разбегалось невыносимое бурлящее безумие. Горела каждая клеточка, каждый сосуд, каждый квадратный миллиметр кожи, каждая капля крови. «Этого нет на самом деле», – пыталась я себя убеждать, чтобы вернуть контроль над ситуацией и над своими чувствами, но не получалось. Кровь на моей ладони, которой я зажимала рану, превращалась в бурую слизь, сердце давилось ею, а она обволакивала его клапаны, густея... Сознание сворачивалось улиткой, сжималось в дрожащий студенистый клубок внутри панциря – черепной коробки.

 Когда оно медленно, с мучительной слабостью и робостью выглянуло наружу, я опять оказалась в темноте, в замкнутом и очень узком пространстве. Руки и колени упёрлись в выпуклую, обитую шёлком крышку, по бокам щекотали шёлковые складки оборок и рюшей, холодные и мягкие. В подушечке под головой скрипели опилки. Я в гробу? Похоже, да... Нет, я не Ума Турман, и ударом кулака мне крышку не пробить: смертельная слабость пронизывала всё тело, которое казалось куском холодного студня. Я и пошевелиться-то могла с трудом: холодцеобразное тело повиновалось плохо. Такое ощущение, будто я уже разлагалась... Вспомнился князь Огнев с его «Заживо погребёнными».

 Да сбудется твой самый страшный кошмар.

 Нет, конечно, не это было моим самым страшным кошмаром. Больше всего я боялась снова потерять Алёнку... Но я точно больше её не увижу, если не выберусь отсюда, и по всему выходило, что это и был мой кошмар. И физической силой эту шараду не решить, потому что это был ментальный капкан, из которого придётся пробиваться наружу не кулаками, а разумом и духом... Вот только собраться бы с силами.

 Где же вы, свет разума и сила духа? Вы мне сейчас так нужны! В этом роскошном, но тесном и душном ящике даже голова не работала, мысли плелись, хромая и спотыкаясь, по каменистым тропам безысходности. Я вернусь к тебе, Алёнка, я обещала вернуться, и я это выполню. Ради тебя я выберусь из сколь угодно глубокой могилы.

 «Могила разума – страх. Для начала освободиться от страха. Всё это – иллюзия, сон, и на самом деле я нахожусь на поверхности. Воздуха там достаточно, поэтому я не задохнусь. Немет – всего лишь старый кровосос, которых я убивала десятками. Во мне – сила десяти вампиров; не может быть, чтобы я не смогла изыскать в себе ресурсов для освобождения из капкана. Свет разума, отточенная призма, прозрачная и идеальная пирамида...»

 Светоч. Мне нужен был светоч. Любовь, над которой не властен ни сумрак, ни сама смерть.

 Спасибо, Массимо. Ты – человек среди вампиров.

 Тёплые ладошки коснулись моего лица... Я открыла глаза и вместо тьмы увидела свет. Золотые лучи солнца, пробиваясь сквозь пышно цветущую яблоневую крону, озаряли мягким ореолом Алёнкины волосы. Свет струился из её глаз, смотревших на меня с нежностью, а на её плечи падали с веток белые лепестки.

 «Так ты преодолела свою нелюбовь к яблокам?» – спросила я.

 «Да, глупо их не любить только потому, что они связаны с моей смертью. Яблоня так чудесно цветёт...» – Алёнка подняла глаза к белоснежным веткам.

 Я тоже подняла взгляд. Солнце приятно кололо лучиками-иголками, пробираясь через весенний ароматный наряд дерева.

 «Это случайно не Горькая Аннетта?» – осенило меня.

 «Я не знаю, – пожала она плечами. – Этого сорта уже вроде бы нет... Но было бы забавно снова его попробовать».

 Я сказала:

 «Я найду её, Алёнка. Весь мир переверну, а разыщу».

 Больше не было тяжкой, давящей на грудь земляной толщи, тесных стенок и холодной обивки, скрипа опилок под головой и могильной тьмы. Была залитая солнечным светом поляна в горах, зелёные склоны, ощетинившиеся лесом, синее небо и душистое, бескрайнее, пёстрое разноцветье по колено. Свобода и воздух, солнце и любовь. Здесь мы с Алёнкой целовались у костра, здесь она вернулась из сумрака обратно на свет. Это – Карпаты.