Риша решает! - Алекс Хилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Риша! – обеспокоенно вскрикивает он, мигом оказавшись рядом, и помогает мне сесть. – Вот черт! Нужно купить тебе налокотники.
– Я не могу, – отвечаю тихо. – Давай зафиналим как-нибудь по-другому.
– Но это классный трюк. И он легче, чем ты думаешь.
– Я думаю, что он нереальный.
– Глупости. У тебя почти получилось.
– Что?! Свернуть себе шею?!
Стас улыбается и гладит меня по голове:
– Прости, Риша. Я совсем тебя загонял, но осталось чуть-чуть. У нас почти все готово, а финал отложим на потом. С этим нужно переспать.
– С кем? – хмуро спрашиваю я.
– Хочешь, со мной? – игриво подмигивает он.
– В твоих снах, Белецкий!
– Ох, Риша Мариновна… – Стас отводит взгляд, и на его лице появляется отпечаток порочной мечтательности. – В моих снах мы никогда не спим. И я не теряю надежды, что когда-нибудь мы сможем выйти из мира грез в реальность.
У меня нет сил даже орать на него. Все равно ведь бесполезно.
– Закончим на сегодня. Тебе нужно отдохнуть, – ласково говорит Стас. – Можешь идти переодеваться.
Не без труда поднимаюсь и театрально кланяюсь, приподнимая невидимую юбку:
– С позволения вашего Фиговеличества.
– О, королева моего сердца. Ты меня балуешь, – не тушуется Стас, и я мысленно хнычу, потому что он уже достал с этими приколами.
Бреду в раздевалку и закрываю дверь. Голова тяжелая, тело каменное. Хорошо, что впереди еще бóльшая часть субботы и воскресенье, которые я могу провести в праздном безделье. Стягиваю спортивную форму, надеваю джинсы, свитер, завязываю шнурки на ботинках. Беру куртку и рюкзак, подхожу к двери, опускаю ручку и… ничего. Толкаю сильнее, но и это не помогает.
– Стас! – кричу я.
– Да, Риша Мариновна? – раздается его голос совсем рядом.
– Какого черта?! А ну открывай!
– Не могу. Это моя страховка.
– Офонарел?! Какая еще страховка?! Жить надоело?!
– Тише-тише, – приглушенно посмеивается он. – Риша, какое сегодня число?
– Я тебе что, календарь?!
– Сегодня пятнадцатое декабря.
– Всемирный день идиотов?
– Почти. День моего рождения.
Пораженно замолкаю. День рождения? И я узнаю об этом только сейчас? Встряхиваю головой и вновь дергаю за ручку двери:
– И что теперь?! В качестве подарка я должна просидеть здесь всю ночь?!
– Конечно, нет. Я просто хочу…
– Открой эту чертову дверь! – цежу сквозь зубы и ударяю кулаком по деревянному полотну.
– Вот видишь, ты злишься и совсем не хочешь меня слушать. Поэтому я тебя и закрыл.
Тяжело вздыхаю, надувая щеки, и расслабляю пальцы. Кем он меня считает? Бешеной собакой? А может, он не так уж и ошибается? Правда, это все еще не дает ему права запирать меня вот так.
– Парни рассказали, что ты ненавидишь домашние тусовки, где будет куча незнакомого народа, но я… Риша, я очень хочу, чтобы ты пришла. Гномы тоже приглашены, еще будут Влад, Леся и парочка моих школьных друзей. И все. Узкий круг. Ты почти всех знаешь.
А гномы вообще помнят, чьи они друзья? Что еще они рассказали Стасу обо мне?
– Открой дверь, иначе будет хуже, – грозно предупреждаю я.
– Сначала пообещай, что придешь.
– Единственное, что я обещаю, – ты никогда не забудешь этот день.
– Тогда посидим еще, – с готовностью отвечает он, и я слишком хорошо его знаю, чтобы надеяться на блеф.
– Ладно, – сдаюсь я, упираясь лбом в дверь. – Теперь открывай.
– Поклянись.
– Может, еще и расписку написать?
Из-под двери появляется листок и ручка, глаза ползут на лоб.
– Белецкий! – бью ногой по двери.
– Все-все. Открываю. Сделай три шага назад, мне нужно время для побега.
Молчу и не двигаюсь с места. Проходит секунда, две. Щелкает замок, и я вылетаю из раздевалки, а Стас отбегает подальше и поднимает гимнастический мат, прикрываясь им, как щитом.
– Сражайся, трус!
– Риша, ну прости. – Он строит милую мордочку побитого щеночка. – Это была вынужденная мера.
– Почему ты не сказал мне раньше?! Кто приглашает на день рождения за несколько часов?!
– Я, – довольно отвечает он.
– И что мне теперь делать с подарком? Я до сих пор не нашла магазин, где продаются мужские мозги.
Стас медленно опускает импровизированный щит, а я расслабляю плечи, давая понять, что битва окончена. Он направляется ко мне, останавливается непростительно близко и наклоняется к лицу. Смотрит с такой прошибающей нежностью, что ноги слабеют, а чертовы бабочки, победившие саранчу, кружатся в дебильном романтическом припадке. Сколько я еще выдержу? Сколько он будет меня мучить?
– Лучший мой подарочек – это ты.
– Ненавижу тебя, – говорю одновременно и ложь, и правду.
– А я тебя обожаю, – широко улыбается Стас.
– Во сколько?
– В семь.
– Адрес?
– Парни знают.
– Какая же ты сволочь.
– А ты злюка. Идеальная пара, не правда ли?
Мурашки рассыпаются по шее, и я отступаю. Зажимаю рюкзак между колен и надеваю куртку. Пальцы не слушаются, замок никак не поддается. Стас бережно убирает мои руки и ловко застегивает молнию:
– Не злись, Риша. Сделай мне скидку, как имениннику. Я сто лет нормально не отмечал свой день рождения.
– А я здесь при чем?
– Я уже сказал.
Он хватает мой рюкзак и помогает закинуть его на плечи. Достает шапку из кармана куртки и надевает ее мне на голову, поправив волосы у лица.
– Ты придешь? Точно?
– Приду, – коротко киваю я.
– Фух, – радостно выдыхает он. – Я сегодня не смогу тебя проводить, у нас праздничный семейный обед, но… могу вызвать такси. Там такой ветер.
– Не подлизывайся.
– Какое интересное слово ты выбрала, – говорит Стас, глядя на мои губы, и проводит языком по своим.
Это край. Пихаю его в грудь и шагаю к двери, чтобы спрятать обжигающее смущение. Когда-нибудь я или убью его, или сама поцелую, чтобы он наконец перестал меня дразнить.
– Увидимся в семь! – кричит Стас мне вслед, а я по обыкновению показываю ему средний палец.
Смотрю в окно на проплывающие мимо дома, которые сменяют ветхие дачные постройки и сады, укутанные снегом, и тихонько вздыхаю, стараясь унять волнение. Ярослав, сидящий рядом на заднем сиденье такси, находит мою руку и сжимает пальцы:
– Перестань. Такое ощущение, что мы на казнь едем.
– Так и есть, – недовольно отвечаю я и нервно приглаживаю волосы, которые укладывала феном и расческой добрых двадцать минут.
– Ты чудесно выглядишь.
– Заткнись.
Яр хрипло смеется и снова сжимает мою ладонь, пуская по венам успокоительную инъекцию, которая отзывается где-то на подкорке ласковым голосом. Все хорошо. Я не одна. Гномы рядом. Я не обязана нравиться всем. Никто меня