Дредноут - Чери Прист

Инспектор Гальяно снова подался вперед, сплел пальцы в замок, упер локти в колени и принялся рассуждать:

— Западу не нужны китайцы, а востоку нужны солдаты. Китайцы хотят остаться здесь в качестве граждан, а Союз может дать им гражданство.

— И они — единственный народ на побережье, который можно купить, — кивнул рейнджер. — Их очень много, и, прояви к ним минимальное уважение, они сделают все, что угодно. Именно это и предлагает им Союз. Тридцать акров и начальный капитал для фермы посреди просторов, на которых они не потревожат никого, кроме индейцев. Оказавшись там, они могут перебить друг дружку или стать лучшими друзьями, на это Союзу насрать. Едва ли правительство думает сейчас о столь отдаленном будущем, в этом я уверен на все сто.

— Вы, вероятно, правы, — пробормотала Мерси. — Дерзкий, однако, план. Но может сработать.

— Нетрудно догадаться: южанам выгоднее, чтобы он не сработал. И едва ли я могу их за это винить. Я сочувствую их тяжелому положению, правда-правда, но что им сказать — не знаю.

— Что вы будете делать, если они захватят поезд? — спросила Мерси. — Вы же не собираетесь сражаться с ними, так?

— Нет, — ответил он, а потом небрежно, словно заказывая себе завтрак, добавил: — Если они взорвут пути и мы не остановимся, я погибну вместе со всеми, нравится мне это или нет. Но если нас отрежут и мы успеем вовремя затормозить, что ж… я известил старую банду Кровавого Билла, что я все еще в поезде. Еще я упомянул, что здесь едет женщина, которой они многим обязаны, имея в виду вас, хотя ничего конкретного и не сказал. — Рейнджер наградил Мерси взглядом, подразумевавшим, что сообщил южанам о том, что она работала медсестрой у конфедератов, но сейчас, при инспекторах, не собирается распространяться об этом. — Что до вас, парни, не думаю, чтобы вас тронули. Вы, что очевидно, — не янки, так что, если пригнетесь пониже и переждете худшее, пари держу, с вами все обойдется, вне зависимости от того, как сложатся обстоятельства.

— Ну, спасибо, — буркнула Мерси.

— Всегда пожалуйста. В любом случае вы, парни, сейчас тут и слушаете меня вот почему, — обратился он к мексиканцам. — Южане сказали мне, что, кажется, видели ваши войска и напугались до полного усеру, если вы меня понимаете.

Инспектора издали какой-то звук, означающий, что да, они уловили неприятный смысл ругательства.

— Они продвинулись далеко на север, парни. Теперь они вне чьей-либо юрисдикции — моей ли, вашей или правительства Штатов. Это так далеко от Техаса или от любой части любого штата, который мог бы быть Техасом или может стать Техасом однажды, что это просто смешно. Там не властен никто, кроме сдвинутых мормонов, да и те с трудом держатся на плаву. Но ваш легион определенно прокладывает себе путь через Юту. Я хочу, чтобы вы, парни, и я, когда мы покинем поезд, заключили что-то вроде соглашения.

— Какого рода соглашения? — поинтересовался инспектор Портилла.

— Джентльменское соглашение. В котором говорилось бы: вы мне не нравитесь, и мне хочется дружить с вами не больше, чем вам со мной. Но ведь кто-то должен поручиться за каждого из нас, понимаете? Когда мы выясним, что происходит, я не хочу, чтобы вы обвинили мое правительство в чем-то, чего оно не делало. Мы все утрясем, запишем, договоримся и подведем обе стороны к тому, чтобы никто не прибрал все к рукам, как бы ни легли карты.

Коротко переговорив по-испански, инспектора решили, что они согласны, и по очереди обменялись с рейнджером рукопожатием. Затем Горацио Корман сказал им:

— Мне сообщили примерное местонахождение той толпы. Когда мы сойдем с поезда в Солт-Лейк-Сити, мы отправимся туда вместе и посмотрим. Сдается мне, они слишком близко, чтобы чувствовать себя спокойно, если они… — он помедлил, — больны или что там еще. Они направляются к городам, к людям. К поселениям побольше, чем те, что оказались на их пути в Западном Техасе.

— И чем больше людей они встретят, тем больше будет проблема, — заметил инспектор Гальяно. — Да, рейнджер Корман, — официально обратился он к техасцу, словно все это время знал его звание, — ваши условия разумны. И вы правы: если мы не разберемся со всем этим вместе, разразится новая война, причиной которой станут недоразумение и недопонимание. И я не хочу брать на себя ответственность за это.

— Я тоже, — кивнул техасец. — А теперь прошу прощения, но мне хотелось бы побеседовать кое о чем с присутствующей тут медсестрой с глазу на глаз.

Инспектора, вежливо распрощавшись, удалились под предлогом того, что им якобы нужно в вагон-ресторан, оставив Мерси и Горацио Кормана наедине в пустующем спальном вагоне. Девушка встала и заняла место напротив рейнджера, чтобы им удобнее было смотреть в лицо друг другу.

Мужчина ухмыльнулся:

— А сейчас ты расскажешь мне, что делала час назад, когда я увидел, как край твоего прелестного синего плаща развевается над крышей ресторана. Начинай с начала.

— Мистер Корман! — воскликнула медсестра.

— И не изображай дурочку, для этого уже слишком поздно. Что ты там потеряла? Ты и эта… эта нахальная янки, так? Эта Клэй, путешествующая со своей теткой?

Мерси вздохнула и не стала спорить, что рейнджер воспринял как подтверждение своего предположения.

— Что же вы двое делали наверху, если не шлялись к последнему вагону и обратно? Что же вы там обнаружили?

— Это была ее идея. А обнаружили мы тела. И наркотики.

— Тела? Наркотики? Ну, насчет тел я, положим, знал…

— Нет, рейнджер Корман, похоже, вы не понимаете. Все это взаимосвязано: ваши пропавшие мексиканцы, мертвецы в хвосте состава, слетевший с катушек ученый, отпугивающий всех от входа в ресторан своим винчестером… Все это части одного целого. Я это нутром чувствую.

И она рассказала ему все.

17

Первые дни пути к Солт-Лейк-Сити были напряженными и темными, омраченными гроздьями пузатых туч, тщетно силящихся разродиться снегом. Залатанный поезд мчал по рельсам, оставляя за собой прерии и равнины Среднего Запада, поднимаясь на холмы и огибая хребты Скалистых гор, и снова вверх, и снова вокруг, и по лощинам, и в пугающие чернотой туннели, постепенно взбираясь все выше и выше. Временами ехалось легко, и паровоз пыхтел довольно весело, словно собака, которую выпустили побегать во двор. Но иногда, когда небо нависало особенно низко и путь поднимался к самым тучам, стук поршней звучал ужасающим, не желающим выступать хором.

В Денвере «Дредноут» снабдили дополнительным оборудованием, которое, судя по виду, было выковано в самом аду.