На тропе Луны - Алла Вологжанина

А больше она ни о чем не думала. Потому что белоснежный золотоглазый драконоид взлетел над сурово рокочущим холодным океаном.

Больше всего это напоминало полет во сне. Потому что все – гладкая шея дракона, летящий навстречу ветер, от которого слезились глаза, капли соленой воды, – все казалось совершенно естественным. Как будто Карина сама скользила животом по гребню ветра, взмывала вверх на восходящих потоках, проваливалась в воздушные ямы. Она зажмурилась и подставила ветру лицо. Где-то глубоко в ней, в основании черепа, в позвоночнике жило понимание того, что следовало делать, чтобы нестись по воздуху над океаном.

Но это продолжалось всего несколько минут. Они описали пару кругов над океаном и вокруг замка. А потом драконоид приблизился к главному зданию – наверняка издали он казался крошечной белой точкой на фоне стены – и завис у самого угла, чуть трепеща крыльями.

– Все, прибыли, – объявил Диймар. – Слезаем с Резьки прямо в глубину стены. По ту сторону будет библиотека. Не смотри вниз.

Очень своевременный совет, что и говорить.

Эта стена в глубине была такой же серой, как снаружи. Диймар спокойно встал обеими ногами на шею драконоида – довольно узкую для таких трюков – и легко шагнул одной ногой внутрь стены. За руку потянул за собой Карину.

– Я знал, что тебе понравится, – ухмыльнулся он, глядя на совершенно обалдевшую девчонку. – Резак крутейший зверь. Антон и Балер от зависти лопаются. Они хоть и крутые наездники и даже гонки выигрывали, но драконоиды у них попроще. Ну, ты видела, береговые пурпурные. С ледяным ни в скорости, ни в маневрах не сравнятся…

– Он такой замечательный, – прошептала Карина. – Теплый и добрый. И как только…

Она хотела сказать: «Как только он с тобой связался…» – но почему-то не получилось.

Диймар усмехнулся.

– Не такой уж он и добрый. Ты просто ему понравилась, – сказал он. – Ну, со вкусом у него беда полная…

А потом он посерьезнел.

– Послушай, – заговорил он нерешительно и вместе с тем торопливо, словно боялся передумать и не закончить фразу, – мы сейчас выйдем из стены и окажемся в библиотеке. Будь добра, возьми себя в руки и не выдай нашего присутствия раньше времени. Мне очень надо кое-что узнать. И тебе не мешало бы, скорее всего, это тебя напрямую касается. Но потом сделаем вид, что мы только что пришли и ничего не знаем. Ты поняла? Что бы мы ни услышали – мы как бы ни-че-го не слышали.

На языке у Карины вертелся сразу десяток вопросов. Зачем Диймару шпионить за своей наставницей? Разве они не заодно? Почему подслушанное может касаться Карину? Что затеял этот придурок за спиной могущественной (и, похоже, психически не слишком уравновешенной) знаккерши?

Но вместо этого она просто кивнула, справедливо рассудив, что лучше все видеть и слышать собственными глазами и ушами, чем получать объяснения из третьих рук.

Глава 24

«Же не манж па сис жур»

Зал, в который Диймар вывел Карину, действительно оказался библиотекой. Все стены от пола до потолка были закрыты книжными полками, и потолок терялся где-то очень высоко над головой. Множество эркеров с окнами выходило во внутренний двор. В эркерных нишах стояли столы, окруженные разномастными, покрытыми искусной резьбой стульями, креслами и даже диванами. Некоторые отделялись от основного зала занавесями. Наверное, здорово сидеть в такой нише с книгой о ритуалах, оборотнях или четвертом измерении…

Народу было немного, почти все – школьники в форме и все занимались своими делами: кто-то читал, кто-то писал, а кто-то (в основном девчонки) перешептывался и хихикал. В общем, библиотека как библиотека, только очень большая и красивая.

Диймар вертел свой браслет.

– Вот оно, – шепнул он и, не расстегивая браслета, стащил с него две бусины.

Зраки, вспомнила Карина, только немного другие. Две штуки мутно-синего цвета с рыжими искрами, вспыхивающими внутри. Диймар подышал на них, потом зажал один шарик в кулаке, а второй пустил катиться по полу – прямо как волшебный клубочек из мультика. Зрак заметался по каменным плиткам и вдруг резво направился к ближайшей эркерной нише, закрытой шторами. Немного не докатившись до нее, шарик исчез. Карина вопросительно глянула на мальчишку.

– В глубину ушел, – пояснил тот, верно истолковав ее взгляд. – А нам туда…

И бесцеремонно потащил ее к самой дальней, зато ближайшей к выходу, нише.

– Наставница едва ли ждет, что ее станут подслушивать в ее же библиотеке, – усмехаясь, сообщил Диймар Карине. – Если встреча важная, она, конечно же, вся защитными ритуалами обвешалась. Но большую их часть я знаю. Хорошо все-таки быть любимым учеником. Да к тому же мой зрак вообще не имеет к знакам-ритуалам никакого отношения, это чисто четырехмерный инструмент. Она его не заметит. Надеюсь только, что тот, с кем она сейчас встречается, не крутой четырехмерник. Иначе я труп.

– Ты что же, против своей наставницы?

По тонкому лицу Диймара пробежала нехорошая тень, от носа (кстати, с чего Карина взяла, что он длинный? Нос как нос, прямой такой…) пролегли взрослые складки.

– Я сам за себя, – со странной, неожиданной какой-то горечью сказал мальчик и добавил сквозь зубы: – Чего и тебе советую.

Не успела Карина и рта раскрыть, как он предупреждающе поднял руку:

– Готово. Зрак активировался. Теперь молчи, а то попадемся. Он в обе стороны работает, к сожалению. Мы слышим их, а они – нас.

И подбросил второй зрак.

Никакого изображения на этот раз не появилось, но из вращающейся сферы полились негромкие голоса – пронзительный, слегка визгливый Клариссин и совершенно незнакомый детский.

– Что ж, раз детеныш у нас… простите, дорогая знаккер Радова… у вас, и вы, будучи родной теткой, имеете право распоряжаться жизнью и свободой девочки, то я не вижу препятствий к проведению ритуала Иммари.

– Увы, препятствий немало, – ответила Кларисса. – Прежде всего, этот детеныш моя плоть и кровь. Я предпочла бы сохранить ее живой, но обнаружить с ее помощью других. Еще мешает то, что мой супруг, единственный, кто посвящен во все детали и тонкости ритуала, томится в заключении за какой-то воистину смехотворный проступок. К тому же, являясь родным отцом детеныша, он имеет гораздо больше прав на ее жизнь.

Да они оборзели вконец! Нарисовалась, понимаете ли, толпа родни, и все решают, у кого больше прав на ее жизнь. А где ее подарки на день рождения и Новый год за последние четырнадцать лет? Карина кое-как удержалась, чтобы не фыркнуть и не сдать их с Диймаром с потрохами.

Клариссин собеседник засмеялся, и смех этот совершенно не сочетался с детским голосом.