Голос сердца - Даниэла Стил

— С днем рождения!

Она приподнялась и поцеловала Билла. Малыш слегка похныкивал, но вообще чувствовал себя в их обществе совершенно непринужденно.

— Вот это подарок! — радовался Билл. Действительно, это был лучший подарок на сорокалетие, подарок, напомнивший о том, как дорога жизнь и как просты ее основные ценности. Ребенок как дар любимой женщины — это было прекрасно.

— Кстати, а как насчет имени? Может, Тедди? Адриана задумалась, а потом предложила свой вариант:

— А Сэм тебе нравится?

Билл поглядел на малыша и кивнул:

— Нравится. Сэм Тигпен.

Про себя же сразу подумал:

«Нет, пока рано загадывать. Вдруг его фамилия будет Таунсенд, или Томпсон — как девичья Адрианы».

Билл оставался в клинике до восьми утра, а потом поехал домой, чтобы принять душ, убраться и позавтракать. Он пообещал Адриане в полдень снова приехать и посоветовал хоть немного поспать. Выходя на цыпочках из палаты, он обернулся: малыш спал на руках у матери. Оба излучали мир и любовь, и впервые за долгое время Билл ощутил полное удовлетворение, покой и счастье.

Глава 26

Адриана проснулась примерно через час после того, как Билл уехал. Ее разбудили сестры, пришедшие справиться о самочувствии, Она чувствовала себя хорошо, лишь временами случались еще легкие спазмы мышц. Оставшись опять наедине с сыном, Адриана долго лежала и размышляла. Ей надо было позвонить в два места, время как раз было самое подходящее. Глядя на своего спящего ребенка, она была словно наэлектризована. Первый день нового года стал самым волнующим днем в ее жизни, самым счастливым, и ей хотелось этим счастьем поделиться. Сначала она позвонила в Коннектикут.

— Почему ты мне не говорила? — спросила ее мать, шокированная известием о появлении нового внука — ведь она вообще не знала, что Адриана беременна. — Он что, дефективный?

Она считала, что именно поэтому дочь скрывала от нее такое важное событие. Но это в последние годы, с момента вступления в брак со Стивеном, стало типично для взаимоотношений Адрианы с родителями. Они не любили Стивена, и, возможно, были правы, но постоянно переносили свою антипатию на отношение к дочери.

— Извини, мама. Здесь получилась такая сумятица. Стивен в июне от меня ушел. А я… я просто думала, что он вернется и не хотела до его возвращения говорить тебе, что жду ребенка… Наверное, это было глупо с моей стороны.

— Конечно.

Наступило долгое молчание.

— Он платит тебе алименты?

Адриану покоробило, что мать ни о чем другом не думает.

— Нет, я отказалась.

— Он намерен отсуживать у тебя ребенка?

— Нет.

Адриана решила не вдаваться в детали и не говорить также о Билле, чтобы мать не подумала, что Стивен ее бросил из-за романа с другим мужчиной. Все подробности можно было сообщить позже. Адриана хотела сказать только про ребенка.

— Сколько ты пробудешь в больнице? Ее мать была такой холодной, с ней трудно было договорить по душам, даже теперь, когда Адриана стала матерью.

— Может, до завтра. А может, и еще пару дней. Пока не знаю.

— Я позвоню тебе, когда ты выпишешься. У тебя номер тот же?

Мать всегда об этом спрашивала, хотя и так почти всегда первой звонила Адриана.

— Да, тот же.

Переехав, Адриана установила свой телефон у Билла — так было проще.

— Я позвоню тебе, мама.

— О'кей, и… поздравляем…

Мать, видно, так и не решила, как реагировать, а отца не было дома. Этот звонок несколько омрачил Адриане настроение, но, по крайней мере, обязанность была выполнена.

— Следующий звонок был еще более трудным. У адвоката Адрианы когда-то случайно оказался телефон Стивена, но он посоветовал ей не звонить бывшему супругу. Адриана извлекла из сумочки записную книжку и, держа ребенка левой рукой, правой набрала номер. Набрала и посмотрела на Сэма. Он был таким прелестным, милым и спокойным, именно таким, как она мечтала, и даже лучше. Ему было от роду всего четыре часа, а ей казалось, что он ее старый приятель.

— Алло! — ответил знакомый голос, но Адриана не слышала его много месяцев и вдруг смутилась.

— Алло… Стивен… Я… Это я, Адриана. Извини, что я тебе звоню.

Наступила долгая тишина. Стивен молчал. Он пытался догадаться, зачем она звонит и откуда взяла номер телефона, которого не было в справочниках.

— Зачем ты мне звонишь?

Он спросил это жестко, так, словно Адриана не имела права даже говорить с ним. У Адрианы задрожала рука, в которой была трубка.

— Я подумала, что ты имеешь право знать… ребенок родился сегодня утром. Это мальчик весом восемь фунтов четырнадцать унций.

Наступило еще более длительное молчание, и Адриана пожалела, что вообще позвонила.

— Извини. Наверное, мне не надо было звонить… Я просто подумала… И вдруг прозвучал вопрос:

— Он нормальный?

О том же спрашивала ее мать, вопрос был обидный.

— Да, он здоров, — сказала она тихо, — и очень красивый.

Несколько нерешительно Стивен поинтересовался:

— А как ты? Это было ужасно? Этот вопрос прозвучал как во времена их супружеской жизни.

— Да нет, ничего.

Не имело смысла объяснять ему, как это было. Было гораздо труднее, чем Адриана думала, но теперь, когда она держала на руках Сэма, все уже не казалось таким страшным.

— Малыш того стоит, — сказала она и, подбирая слова, добавила: — Я хотела позвонить… Я просто подумала… Я знаю, что ты подписал те бумаги, но я хотела дать тебе шанс увидеть его, если ты захочешь…

Мало кто из женщин проявил бы такое великодушие, но Адриане оно было свойственно.

— …Я просто подумала, что сообщу тебе, на случай если…

Стивен прервал ее:

— Да, я бы хотел.

Ацриану ошарашил его ответ. Она всегда собиралась предложить ему эту возможность, но в действительности никогда не ожидала, что он ею воспользуется.

— Где ты?

— В «Седарс-Синай».

— Я заеду сегодня утром, — сказал он и как-то странно, задумчиво спросил: — А имя у него есть? Адриана кивнула и почти шепотом произнесла:

— Его зовут Сэм.

По щекам у нее текли слезы. Она такого не ожидала, и поэтому расстроилась. Она не видела Стивена с июня, когда он от нее ушел. А теперь он хочет увидеть своего ребенка.

— Поцелуй его от меня. До встречи.

Эта фраза шокировала Адриану еще больше. Стивен произнес ее совершенно иначе, очень мягко, и Адриана вдруг испугалась его визита. Она лежала и думала об этом все утро, прижимая к себе малыша, который спал и даже ни разу не шевельнулся. Был почти полдень, когда она услышала, что дверь открывается, повернула голову и увидела Стивена: в серых слаксах, голубой рубашке и блайзере. Волосы у него были длиннее, чем прежде, лицо загорелое и вид еще более привлекательный, чем когда-либо.