Мой любимый негодяй - Эви Данмор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люси выпучила глаза.
– Еще один меч в вашей армии, принцесса. – Дыхание скользнуло по ее подбородку. – Я подумывал сделать это, как только ты рассказала о сотне лет после Уолстонкрафт, но…
Люси приподняла голову, и их губы встретились. Тристан издал стон. Люси проникла к нему в рот и коснулась языка. Он вскрикнул и навалился на нее всем весом. Между ног Люси разлился жар. Она выгнулась, стараясь дотянуться до Тристана грудью.
Не получилось. Лишь запуталась в простынях и ночной рубашке.
Он прервал поцелуй и хрипло рассмеялся:
– Какая нетерпеливая.
Люси впилась ногтями ему в плечи. Она жаждала его до боли.
– Я хочу тебя.
– И сейчас ты меня получишь, – утешающе прошептал он.
Кровать застонала. Тристан вытянулся в полный рост и скользнул теплой ладонью под подол ночной рубашки, вверх по бедру и еще выше. Отсрочка интимных прикосновений была мимолетна; напряжение усилилось. Люси сжала бедра, поймав в ловушку медленно кружившую руку Тристана.
– Бедняжка. – Он подвинулся, и Люси услышала, как открывается маленькая коробочка, которая всегда стояла наготове у постели.
Люси обхватила его запястье.
Он замер.
– Если хочешь, давай без этого, – прошептала она. – Только будь осторожен.
Он накатился на нее, и Люси словно отключилась, чувствуя только расплавленный жар и тупое давление; это Тристан требовал, чтобы она впустила его в себя.
– О боже… – пробормотал он.
Люси не могла говорить. Мягкое скольжение было не похоже на то, что он проделывал с ней до сих пор. Звуки рвались из ее горла, она растворялась в ощущениях. Одна рука на его плече, другая на пояснице, и Люси словно видела ладонями, как он движется между ее ног. Будто издалека доносились ритмичное покряхтывание матраса и эхо голоса Тристана, бормотавшего, что Люси может наслаждаться сколько хочет, сколько надо, всю ночь, всю жизнь, если он продержится, – нет, она не продержится, это невозможно! Люси выгибала и разгибала пальцы ног в сладострастных конвульсиях, и наконец звездная ночь обрушилась на нее вместе с собственным криком.
Люси приходила в себя, тяжело дыша. В ушах все еще звенело.
Пальцы бездумно поглаживали взмокшие волосы Тристана.
Вот оно, райское блаженство.
Тристан зашевелился и поднял голову.
– Ну конечно, – с иронией произнес он. – Почему я раньше не догадался, что лучше всего тебя удовлетворяет политика?
Люси провела руками по его вспотевшей спине. Мышцы напряжены – он удерживал свое тело, чтобы не раздавить ее.
По животу текла липкая струйка. Он был осторожен.
– Лучше всего меня удовлетворяешь ты, – прошептала она.
Люси старалась не спать, ожидая, что вот сейчас он скажет – она не должна ему верить, не должна его хотеть; однако Тристан не произнес ни слова, и она все же уснула.
Он лежал так, словно оберегал своим телом женщину, спящую в его объятиях. Кровь еще кипела, зрение и слух напрягались, словно темнота таила в себе опасность, и Тристан был начеку. Он справится. Защитит ее.
А ведь опасность – это он сам. Сердце Люси билось под его рукой – его беспечной рукой. Понимает ли Люси, что влюблена в него?
А он влюблен, как ни мучительно это осознавать. Когда Люси приняла его незащищенной, он едва не растворился в ней. И в какой-то момент безумия желал раствориться.
Тристан зарылся лицом в волосы Люси, вдохнул ее запах. Говорят, кто высоко летает, тот низко падает. Он упал и продолжает падать. А значит, он не сможет остаться в Индии. Нужно пересмотреть план и включить в него скорейшее возвращение. И еще нужно сделать ужасную вещь: рассказать все Люси. Поступить как порядочный человек. Тристан полжизни не хотел быть добропорядочным, но теперь все изменилось. Сесиль, Рочестер, Индия. Он должен сознаться. При одной этой мысли Тристан непроизвольно сцепил руки в кольцо, словно так можно было удержать счастье чуть дольше.
Глава 30
Вечером на Лоджик-лейн Тристана ожидало на столе письмо от генерала Фостера: тот сообщал, что с удовольствием поселит Тристана и его мать у себя в Дели, пока Баллентайн не подыщет собственное жилье. Согласие генерала не вызвало никакого облегчения; в настоящее время Тристан почти физически противился идее покинуть Британию. И все же он дал указания Ави купить три билета на пароход, через три недели отплывающий из Саутгемптона. Времени достаточно, чтобы уладить финансовые и административные вопросы и проследить за издательским процессом в «Лондонском печатном дворе». Придется увеличить продолжительность рабочего дня и несколько раз в неделю ночевать в директорских апартаментах на верхнем этаже издательства. Ночевкам душа тоже воспротивилась – это значило проводить ночи врозь с Люси. Разумеется, сегодня утром он не сказал ей ни слова. В ее глазах светились эмоции, которые Тристан, что было весьма эгоистично с его стороны, не желал разрушать. Сперва нужно найти выход; если уж сознаваться, то стоит делать это, одновременно предлагая решение, независимо от того, хочет ли Люси оставаться с ним или нет.
А может, удастся убедить Люси ночевать в офисе вместе с ним? Едва ли. Он хотел укладывать ее на шелковые простыни, а не на потертый диван. К тому же Люси не пожелает отвлекаться от своих обязанностей в Оксфорде. Когда они расставались сегодня утром, она попросила Тристана вечером не приходить – полный завал с работой.
Он перебрал остальные письма. Очередную записку от Блэкстоуна, наверняка с вежливыми угрозами, бросил в корзину для мусора, не распечатывая.
Телеграмму от издателя «Манчестер гардиан» отложил в стопку с важными письмами.
Конверт без обратного адреса – почерк явно женский, почти как у Блэкстоуна. Случалось, женщины вынюхивали его текущий адрес и забрасывали любовными посланиями… Он присмотрелся внимательнее, и от нехороших предчувствий закололо в затылке. Почерк камеристки матери! Он помнил его – случалось, мама была слишком слаба и не могла писать сама. Тристан надорвал конверт.
Милорд,
должна известить Вас, что моя госпожа, графиня Рочестер, прошлой ночью исчезла из Эшдауна и местонахождение ее неизвестно. Среди прислуги ходят разговоры, что ей было небезопасно оставаться дома. Полагаю, она хотела бы проинформировать Вашу светлость; Ваше возвращение пробудило в ней силы. Надеюсь, мое послание доберется до Вас, так как у меня есть причины считать, что за мной следят…
Письмо было отправлено три дня назад. Следовательно, мама отсутствовала уже четверо суток.
– Ави! – ледяным голосом крикнул Тристан. – Собирайся. Мы едем в Эшдаун.
Джарвис, слуга отца и по совместительству его шпион и телохранитель, стоял у кабинета Рочестера, закрывая собой дверь.
– Уйди прочь с дороги или умрешь, – любезно сообщил Тристан.
Джарвис
