Я, опять я и еще раз я - Нора Робертс

— Есть еще двое? — спросила Ева.

— Были. Мы родились в апреле.

— Притормозите на минутку. Где он брал женщин, которые вас вынашивали?

— Не было никаких женщин. Мы не развивались в женской утробе. Даже этого дара мы были лишены. Утробы искусственные — великое достижение. — Ее голос наполнился ожесточением, в глазах вспыхнул долго подавляемый гнев. — Каждый момент развития можно наблюдать на мониторе. Каждую клетку можно сконструировать, скорректировать, подправить. У нас нет матери.

— Где? Где все это делается?

— Мы не знаем. Мы не помним первых лет. Это было стерто. Психотропные средства, процедуры, гипноз.

— Тогда откуда вам известно все, о чем вы мне рассказываете?

— Уилл. Он кое-чем поделился. Он любил нас, гордился нами. Гордился своим отцом и его достижениями. Кое-что мы знаем от Дины, кое-что узнали, когда начали сомневаться.

— Где остальные две?

— Одна умерла в шестимесячном возрасте. Она была нежизнеспособной. Мы были нежизнеспособны. Другая… — Они помолчали, опять взялись за руки. — Мы узнали, что другая прожила пять лет. Мы прожили пять лет. Но мы были недостаточно сильны, и наш интеллект не соответствовал требуемому уровню развития. Он убил нас. Сделал укол и усыпил, как бракованного щенка. Мы заснули и не проснулись. И вот нас осталось трое.

— Существует документальное подтверждение всему этому?

— Да. Документы добыла Дина. Он сделал ее очень умной и находчивой. Возможно, он ошибся. Недооценил степень ее любопытства, уровень ее… человечности. Она узнала, что их было две, но одной не дали развиваться за пределами трехлетнего возраста. Когда она нам рассказала, мы не могли поверить. Не хотели верить. Она сбежала. Она хотела, чтобы мы пошли с ней, но…

— Мы любили Уилла. Мы любили отца. Мы не знали, как нам быть без них.

— Она снова связалась с вами?

— Мы всегда поддерживали связь. Ее мы тоже любили. Мы сохранили ее тайну. Мы вышли замуж за Уилла. Нам было так важно сделать его счастливым! И мы этого добились. Когда мы забеременели, мы просили его и нашего отца только об одном. Наш ребенок… Наши дети. Наши общие дети не должны быть клонированы. Не должны использоваться подобным образом. Они дали слово.

— Одна из нас родила сына.

— Другая родила дочь.

— А третья сейчас ждет дочь.

— Вы беременны?

— Ребенок был зачат три недели назад. Он не знал. Мы не хотели, чтобы он узнал. Он изменил своему слову. Нарушил единственную священную клятву. Одиннадцать месяцев назад он и отец взяли клетки у детей. Этому надо было положить конец. Наши дети нуждаются в защите. Мы сделали — и будем делать — все что в наших силах, лишь бы это остановить.

18

Ева встала, подошла к бару и запрограммировала кофе для себя и Пибоди. Они говорили по очереди, но сохраняли единство. Одна подхватывала рассказ там где умолкала другая.

— Хотите что-нибудь? — спросила их Ева.

— Если можно, воды.

— Откуда вы узнали, что они нарушили слово?

— Мы хорошо знали нашего мужа и сразу поняли, что что-то не так. Пока его не было дома, мы проверили регистрацию в его потайном кабинете и обнаружили записи о детях. Мы хотели забрать их, забрать наших детей и бежать.

— Но это не защитило бы тех, которых они собирались создать. Создать их, а потом изменять и совершенствовать. Тестировать и оценивать.

— Наши дети развивались у нас внутри, в тепле нашей утробы, а они решили отнять это и сделать копии в холодной лаборатории. В своих заметках Уилл писал, что это всего лишь предосторожность, только на случай, если что-то случится с детьми. Но они не вещи, которые можно заменить. За все годы нашей с ним совместной жизни мы просили только об этом, а он не смог сдержать слово.

— Мы рассказали Дине. Мы поняли, что этому надо положить конец. Они не остановились бы никогда. А мы никогда бы не узнали, как далеко это зашло, останься Айконы в живых. Пока они были живы — отец и Уилл, — мы ничего не могли поделать.

— Поэтому вы убили их обоих. Вы с Диной.

— Да. Мы спрятали для нее оружие. Мы верили, что ее не опознают. А если и опознают, мы успеем добраться до всех записей и сможем положить этому конец. И мы увезли детей в безопасное место, а потом вернулись за Уиллом.

Ева уже привыкла к их ритму и решила, что он вполне продуктивен.

— Вы отвезли Дину в школу, чтобы она убила Эвелин Сэмюэлс.

— Она была такой же, как мы. Ее взяли из ДНК Эммы Сэмюэлс и создали для того, чтобы продолжить работу. Она копия Эммы. Но вы и сами это знаете.

— Эмма помогала убивать таких, как мы и Дина, когда мы не были достаточно хороши для них. Она убивала других. Многих других. Вы нас видите? От нас требуют, чтобы у нас не было никаких недостатков — физических или биологических. Такова директива отца. Наши дети родились небезупречными, как и все дети. У них есть недостатки. Это нормально. Мы знали, что когда-нибудь они возьмут то, что есть, и попытаются усовершенствовать.

— Нам не дали выбора. С той самой минуты, как они создали нас, выбора у нас не было. Таких, как мы, сотни. У них не было выбора, их тренировали и готовили каждый день до самого совершеннолетия. У наших детей будет выбор.

— Которая из вас убила Уилфрида Айкона-младшего?

— Мы — одна. Мы убили нашего мужа.

— Одна рука держала нож.

Каждая совершенно одинаковым жестом подняла правую руку.

— Мы — одна.

— Чушь! У каждой из вас пара легких, сердце, почки. — Ева схватила стакан с водой и обрызгала левую руку той, что сидела ближе к ней. — Только у одной из вас рука мокрая. Одна из вас вошла в этот дом и приготовила в кухне поднос с закусками для человека, кото-

рого вы хотели убить. Одна из вас села рядом с ним на диване. А потом ударила его ножом в сердце.

— Для них мы были одной. Одна из нас жила в доме, была матерью наших детей, женой нашего мужа. Другая жила в Италии, на вилле в Тоскане. Большая вилла, прекрасное поместье. Как и замок во Франции, где жила третья. Каждый год в день нашего появления нас меняли. Другой из нас давали год пожить с нашими детьми. Мы думали, у нас нет выбора. — Слезы заблестели в трех парах глаз. — Мы делали то, что было велено. Потому что мы были тем, чего хотел Уилл, тем, что отец решил ему дать. Он создал нас, чтобы любить, и мы любили. Но если мы умеем любить, мы можем и ненавидеть.

— Где Дина?

— Мы не знаем. Мы связались с ней, когда решили сотрудничать с вами. Мы сказали ей, что собираемся делать. Сказали, что она должна исчезнуть. Она это умеет.

— В школе держат второе поколение?

— Многих. Не нас. Этого Уилл потребовал от отца. Но мы знаем, что где-то еще хранятся наши клетки. На всякий случай.