Записки о Шерлоке Холмсе - Артур Конан Дойл

— На столе лежал тот табачный кисет.

— Где именно?

— На самой средине стола. Он сделан из грубой и жесткой тюленьей кожи и завязан кожаным ремешком. Внутри него буквы «П. К.». В кисете было примерно с пол-унции крепкого табака, какой курят моряки.

— Прекрасно. А еще?

Стэнли Гопкинс вытащил из кармана записную книжку в желтовато-сером переплете. Переплет ее был шероховат и потрепан, а странички пожелтели и выцвели. На первой странице значились инициалы «Д. X. Н.» и дата «1883».

Холмс положил книжку на стол и начал разглядывать ее со свойственной ему тщательностью, в то время как Гопкинс и я смотрели из-за его плеча. На второй странице мы увидели буквы «К. Т. Ж.», дальше на двух-трех страничках — сплошные цифры. На иных страничках были слова: «Аргентина», «Коста-Рика», «Сан-Паоло», и снова столбцы цифр и каких-то значков.

— Что вы думаете об этих записях? — спросил Холмс.

— По-видимому, это опись биржевых акций. Я считаю, что «Д. X. Н.» — инициалы маклера, а «К. Т. Ж.», возможно, его клиент.

— Или «Канадская Тихоокеанская железная дорога», — сказал Холмс.

Стэнли Гопкинс пробормотал проклятье и стукнул себя кулаком по ноге.

— Какой я дурак! — вскричал он. — Конечно, вы совершенно правы. Теперь нам остается расшифровать значение букв «Д. X. Н.». Я уже просмотрел старые биржевые реестры за 1883 год и не нашел ни одного биржевого маклера с такими инициалами. И все же я на верном пути. Ведь правда же, мистер Холмс, вполне возможно, что это инициалы того человека, который приходил ночью к капитану, то есть иными словами, убийцы? А эта книжечка, в которой перечислено так много ценных бумаг, может быть, раскроет нам мотивы преступления.

По лицу Холмса было видно, что он захвачен врасплох этим новым открытием.

— Я должен признать справедливость ваших выводов, — сказал он. — Пожалуй, эта книжка, о которой ничего не сказано в протоколе следствия, несколько меняет мои предположения. В обоснованной версии этого преступления для нее нет места. А вы пытались разыскать владельцев ценных бумаг, упомянутых здесь?

— Да. Я обратился в разные конторы с запросами, но ведь это акции южноамериканских предприятий. Боюсь, что получу ответ лишь через несколько недель.

Холмс продолжал рассматривать переплет книжки в увеличительное стекло.

— Тут, несомненно, пятно, — сказал он.

— Да, сэр, это следы крови. Я ведь сказал, что поднял книжку с пола.

— Кровавое пятно было сверху или снизу?

— На стороне, прилегавшей к полу.

— Значит, книжка упала на пол уже после убийства.

— Правильно, мистер Холмс. Я думаю, что убийца уронил ее при поспешном бегстве. Она лежала у самой двери.

— Вероятно, ни одной из этих ценных бумаг не было найдено среди имущества покойного?

— Нет, сэр.

— Есть у вас основания предполагать ограбление?

— Нет, сэр. По-видимому, ничего не было похищено.

— Черт возьми, какой интересный случай! Там был еще нож, не так ли?

— Нож остался в ножнах, его не успели вынуть. Он лежал у ног убитого. Миссис Кери говорит, что это нож ее мужа.

Холмс задумался.

— Ладно, — сказал он. — Полагаю, мне придется съездить туда и посмотреть.

Стэнли Гопкинс вскрикнул от радости:

— Благодарю вас, сэр! Это снимет с меня тяжкое бремя.

Холмс погрозил пальцем инспектору.

— Все было бы гораздо проще неделю назад, — сказал он. — Но даже и сейчас моя поездка может принести пользу. Уотсон, если вы ничем не заняты, я был бы очень рад съездить вместе с вами. Вызовите карету, Гопкинс, мы отправимся в Форест-Роу через четверть часа.

Сойдя с поезда на маленькой станции, мы ехали еще несколько миль по перелескам, уцелевшим от того огромного дремучего бора, который некогда сдерживал вторжение саксов; этот неприступный край в течение шестидесяти лет служил бастионом Британии. Обширные участки его были вырублены, потому что здесь возникли первые в стране чугуноплавильные заводы, а для плавки руды понадобился лес. Теперь промышленность переместилась в более богатые районы Севера, и только эти поредевшие рощи и огромные борозды на земле напоминали о прошлом. В прогалине на зеленом склоне холма стоял длинный дом из необтесанного камня; к дому вела извилистая дорожка, мелькавшая среди полей. Ближе к дороге, окруженный с трех сторон кустами, находился маленький флигель, обращенный к нам окном и дверью. Здесь-то и произошло убийство.

Стэнли Гопкинс сначала повел нас в дом, где представил угрюмой седой женщине — вдове убитого. Изможденное лицо, глубокие морщины и полный ужаса взгляд запавших глаз с покрасневшими веками говорили о том, что она перенесла годы страданий и горьких обид. Ее дочь, бледная белокурая девушка, вызывающе сверкая глазами, заявила, что она радуется смерти отца и благословляет руку, нанесшую ему смертельный удар. Питер Кери создал в доме страшную, удручающую обстановку, и нам стало легче, когда мы снова очутились на солнечном свете и пошли по тропинке, протоптанной через поле покойным капитаном.

Флигель оказался простейшей деревянной постройкой с легкой кровлей и двумя окнами: одно находилось подле двери, а другое в противоположной стене. Стэнли Гопкинс вынул ключ из кармана и нагнулся к замку: вдруг он остановился, и на его лице отразилось напряженное внимание и удивление.

— Замок хотели взломать, — сказал он.

В этом не приходилось сомневаться. Дверь была поцарапана, и белые царапины отчетливо выделялись на краске, как будто их только что нанесли. Холмс осмотрел окно.

— И окно кто-то пробовал открыть, но не смог. Видно, неопытный взломщик.

— Это очень странно, — сказал инспектор. — Могу поклясться, что вчера вечером этих царапин не было.

— Может, приходил из деревни какой-нибудь любопытный простак? — предположил я.

— Нет, не похоже. Мало кто решится ступить на двор усадьбы, а уж взломать «каюту» — таких смельчаков нет. А вы что думаете, мистер Холмс?

— Я думаю, что нам повезло.

— Вы полагаете, этот человек придет снова?

— Очень возможно. Он попробовал открыть дверь крохотным перочинным ножом. Это не удалось. Что ему остается теперь?

— Вернуться следующей ночью с более подходящим инструментом.

— Правильно. Глупо будет, если мы не подкараулим его. А пока разрешите мне осмотреть «каюту» внутри.

Следы трагедии были уже уничтожены, но мебель в маленькой комнате все еще стояла так же, как и в ночь убийства. В течение двух часов Холмс с огромным вниманием осматривал поочередно каждый предмет, но по его лицу было видно, что поиски безуспешны. Только раз он прервал свое кропотливое исследование:

— Вы брали что-нибудь с этой полки, Гопкинс?

— Нет, я не трогал ничего.

— Здесь что-то взято: в этом углу полки пыли меньше. Возможно, тут лежала книга, а может быть, коробка… Пожалуй, больше мне здесь делать нечего. Пойдемте погуляем в этих чудесных рощах, Уотсон, полюбуемся на птиц и на цветы. Мы встретимся с вами здесь попозже, Гопкинс: не удастся ли нам поближе познакомиться с джентльменом, который заходил сюда нынче ночью.

В двенадцатом часу ночи мы устроили засаду. Гопкипс хотел оставить дверь хижины открытой, но Холмс побоялся, что это спугнет незнакомца. Замок был настолько несложен, что его можно было открыть любым достаточно крепким ножом. Холмс предложил также, чтобы мы засели не внутри хижины, а снаружи, в кустах, которые росли под вторым окном. Таким образом нам удалось бы проследить за этим человеком, если он зажжет свет, и разузнать цель его прихода.

Наступило долгое мучительное ожидание; нервная дрожь охватила нас. Так дрожит охотник, подстерегая у водопоя томимого жаждой зверя. Какой хищник подкрадется сюда из темноты? Лютый тигр, которого можно одолеть только в тяжкой борьбе с его сверкающими клыками и когтями, или трусливый шакал, опасный лишь для слабых и беззащитных?

В полном молчании мы притаились в кустах. Сначала до нас доносились шаги запоздалых прохожих и голоса из деревни, но мало-помалу эти звуки замерли. Наконец наступила полная тишина. Только бой часов на далекой церкви извещал нас о том, что время идет, да мелкий дождь шуршал и шептал в той листве, которая служила нам кровом.

Пробило половину третьего: наступил самый темный предрассветный час. Внезапно мы вздрогнули, услышав тихий, но отчетливый скрип калитки. По дорожке кто-то шел. Потом снова наступила долгая тишина. Я уже подумал, что это ложная тревога, как вдруг позади, за хижиной, послышались осторожные шаги, а через мгновение — лязг и шум металла. Человек пытался взломать замок! На этот раз он действовал более умело или инструмент у него был получше — вскоре послышался треск, и дверные петли заскрипели. Затем чиркнула спичка, и в следующее мгновение ровный свет свечи озарил внутренность хижины. Сквозь тонкие занавески мы увидели все, что происходило внутри.