Неподдающиеся - Иосиф Прут

��Ага!�� ответил он.

��Неужели настоящий?

��Самый.

��Откуда же ты?

��С Китаю!

��А чего тогда здесь воюешь?

Он взял руки по швам и почти закричал:

��За родная Кубань!

В Полтаву мы пришли в конце декабря 1919 года.

Было это студеным зимним вечером. Сразу же заняли здание Городской управы под штаб нашей бригады. Поужинали чем Бог послал. Уже стали было готовиться ко сну � мы не спали почти трое суток. Но не получилось.

Вошел дежурный и заявил, что там, за дверью, стоит какой-то важный дед, чисто и тепло одетый.

��А чего ему надо?�� спросил Григорий Федотов � начальник политотдела.

��Не могу знать! Сказал, чтоб вели его к самому главному.

��Ладно! Хай заходит!�� недовольно пробурчал Федотов.

Вошел старик. Он сразу представился:

��Я � Короленко. Писатель, может, слышали? Или, возможно, читали?

��Владимир Галактионович!�� я вскочил и почтительно взял старика под руку.�� Какими судьбами? Почему вы здесь?

��А я, молодой человек, постоянно живу в Полтаве.

��Товарищи!�� обратился я к присутствующим.�� Перед вами великий�

��Ну, ну! Спокойно!�� перебил меня Короленко.�� Не надо так высокопарно.

��Чем можем быть полезны, Владимир Галактионович?

��Уверен, что сможете! Дело в том, что у меня две охранные грамоты: одна � от товарища Ленина, а другая � от товарища Деникина. Каждая из них освобождает мой дом от военного постоя. А тут в мою парадную дверь раздался стук. Горничная, естественно, открыла. Вошел молодой человек в матросском бушлате и головном уборе. Он не поздоровался, а спросил: �Кипяток есть?� Я ответил, что кипяток найдется. �Тогда давай, старикан! А я пока спать лягу: дюже охота�. Он сел на тахту и снял сапоги. Я усмехнулся:

��Вы не можете здесь спать, потому что тут работаю я! Мой дом освобожден от постоя. Вот документ.

Но пока я все это говорил, ваш товарищ повернулся к стене, вытянул ноги и мгновенно захрапел.

Федотов встал:

��И что? Где он сейчас, этот?..

��Спит у меня в кабинете на тахте!

��Та-ак! Значит, товарищ Ленин вас освобождает, а эта сука� Пошли!

И мы тронулись за Владимиром Галактионовичем. Жил он буквально в двух шагах. Вошли в дом. В кабинете горела керосиновая лампа. На тахте, посапывая, спал матрос, укрытый шубой.