Нянь, или мужчину вызывали? - Холли Петерсон

У Эрика резко изменилось настроение: теперь его охватила меланхолия.

— Теперь можно, Билл. И нам всем лучше взять этот факт во внимание, чтобы не терпеть поражений. Врага надо знать в лицо. Тебя этому наверняка учили, когда ты служил в морской пехоте.

Глава 30

Держите крепче ваши праздничные шляпы

У меня чесалось буквально все тело: за ушами, на макушке, под мышками. Сидя на полу, я потерлась о свисающую атласную бахрому, которой был отделан диван, и слегка выгнула спину, прекрасно осознавая, что он за мной наблюдает. Все напряжение последних нескольких дней скопилось у меня в шее; я наклонила голову набок, чтобы избавиться от него. Не получилось. Ничего не помогало.

Питер, сидевший на оттоманке напротив, кивнул мне, при этом выражение лица его совершенно не изменилось. Не сводя с меня глаз, он словно бы бомбардировал меня сексуальной энергией через всю комнату, в которой собралось четыре десятка человек. Я опустила глаза, рассеянно подергивая пальцами ворсинки огромного обюссонского ковра. Даже это меня возбуждало. Я снова подняла голову и обнаружила, что он уже ушел.

Передо мной на полу в гостиной сидела целая толпа детей, пришедших на день рождения Энтони, сына Сюзанны и Тома. Они были одеты так, словно представляли первую сцену из «Шелкунчика»; Майкл и Грейси были в первом ряду. Вдоль одной стены выстроились взрослые, в основном хорошо одетые матери в брюках, в туфлях на невысоком каблуке, на плечи небрежно наброшены кашемировые свитера. Няньки стояли у другой стены. Том Бергер сидел на полу рядом с сыном; в комнате было еще несколько мужчин — дядюшки, решила я, или крестные.

Клоун Билли в огромных красных очках и таких же подтяжках крутил пестрые шелковые шарфы у ребят над головами, доводя детское возбуждение до критической точки. Вдруг они подняли руки и завопили:

— Меня выберите, меня, меня, пожа-а-алуйста!

Взрослые усмехались, понимающе переглядываясь.

Билли продолжал дразнить и заводить их, пока дети, наконец, не устали. Тогда он сжалился над ними и позволил имениннику помочь ему вытянуть из кармана пиджака белую голубку.

Служанка в черном форменном платье и крахмальном белом фартучке одной рукой ненавязчиво предлагала всем желающим сандвичи на серебряном подносе, а другой раздавала льняные салфетки. Взрослые, истерзанные скукой, вежливо обсуждали, как быстро растут дети. Они уже больше не милые маленькие крохи, да, как время летит, подумать только.

— А правда, леди, которая раздает сандвичи с помидорами, с этой своей шапочкой, как у медсестры, смахивает на собаку из «Питера Пэна»? — прошептал вдруг Питер, неожиданно подошедший к дивану. — У нее даже лицо такое же обвислое и унылое.

Стоявший рядом с ним Дилан расхохотался.

— А ну-ка перестаньте.

— Да ладно тебе, мам! Ну, ведь и вправду похожа!

Клоун Билли вытащил из корзинки полное ведро пластмассовых змей. Один из малышей расплакался, и его мама бросилась к нему так, будто на него машина наехала.

Дилан ткнул меня в бок.

— Мам, может, пойдем? Это просто детский сад какой-то.

— Тс-с-с.

— Можно, я пойду телевизор посмотрю?

— Давай я тебя отведу.

В глубине сумки приглушенно заиграла бетховенская мелодия «К Элизе» — это был мой мобильник. Глянув на него, я увидела на экране номер Эбби; отвечать мне не хотелось. Я и так хлебнула лиха в последние два дня на работе, разбираясь с реакциями на сюжет о Терезе. Я переключила телефон на беззвучный сигнал: могут и подождать, пока я отвечу. На случай, если произойдет что-то совершенно непредвиденное, я дала Чарльзу и Эрику домашний телефон Сюзанны.

Устроив Дилана в синем кабинете, где он радостно принялся переключать каналы, я снова пошла и села на пол. Я опять почувствовала, что Питер смотрит на меня; его взгляд казался невидимой проволокой, вибрирующей между нами. Он меня дразнил.

Пес Сюзанны, помесь лабрадора с пуделем, громко залаял и попытался протащить какого-то мальчика за подтяжку по отполированному полу. Еще одна пожилая официантка пронесла мимо поднос с большими хрустальными бокалами «Перье», украшенными ломтиками лайма. Я потянулась взять бокал, заставляя себя не смотреть на Питера.

Чтобы отвлечься, я принялась рассматривать шедевр Марка Ротко справа от меня над софой. Я впервые заметила, что Сюзанна отделала бархатную софу под картиной бордовым атласным шнуром, подходившим к картине по цвету.

Вдруг меня кто-то схватил за бедро, и я дернулась, инстинктивно решив, что это Питер.

— Как дела у знаменитого продюсера?

Я повернулась. Филип.

— Что… что ты тут делаешь?

— Мой пятничный обед отменили, и я вылетел первым рейсом сегодня с утра. — Он поцеловал меня в щеку. — К тому же я хотел прийти на день рождения к своему крестнику. — То есть подлизаться к Сюзанне хотел, так это следовало понимать.

— Милая, — продолжил он, — как ты себя чувствуешь? Я видел передачу.

— Прекрасно. Вообще-то не очень. Устала. Боюсь, — ответила я, пытаясь сосредоточиться на этом разговоре, а не на том, что Питер стоял где-то в другом конце комнаты.

— А тебе есть чего бояться. Ты бросила вызов одному из самых важных членов конгресса.

— Я от тебя еще сильнее нервничать начинаю, Филип.

— Все будет хорошо, но мне кажется, на некоторое время тебе стоит отложить политические сюжеты. Ты можешь быть отличной журналисткой и не влезая в эту грязь с политикой.

— Да, это чересчур. — В кои-то веки я с ним согласилась.

— Чересчур и для тебя, и для детей, и для меня. Ты нужна нам, а тебе нужно наслаждаться жизнью и вырваться из этой гонки. Ты же бежишь как белка в колесе…

— Филип, я не хочу сейчас об этом разговаривать. Я не знаю, что будет дальше. В чем-то ты, возможно, прав.

По коридору прошла толстая старушка с подносом, полном сандвичей с помидором, и я взяла себе три. Филип с упреком посмотрел на меня, а потом огляделся с таким видом, будто я стащила со столика фарфоровую шкатулку и положила себе в карман.

— Слушай, Филип, я сегодня не обедала. Эти сандвичи не особенно сытные, а мне уже и так нехорошо.

— Тебе ни к чему успокаивать нервы калориями.

— Привет! — Это Сюзанна. На ней был черный вязаный крючком свитер от Шанель, шикарная блузка с рюшечками и узкая юбка; она шепотом давала указания экономке, поправляя при этом широкое белое коралловое колье. — А вот и наша мисс Раздувательница Бури! Джейми, это было потрясающе! — Она обняла меня и продолжила, все еще удерживая меня за плечи вытянутой рукой. — И как у тебя храбрости хватает? Ты смотрела сегодня кабельные каналы? Они только об этом и говорят.