Том 29. Письма 1902-1903 - Антон Чехов

Чехов в воспоминаниях — А. П. Чехов в воспоминаниях современников: М., Гослитиздат, 1960.

Чехов в воспоминаниях, 1954 — Чехов в воспоминаниях современников. Второе, доп. издание. М., ГИХЛ, 1954.

Чехов и его среда — Чехов и его среда. Сб. под ред. Н. Ф. Бельчикова. Л., «Academia», 1930.

Чехов, изд. Атеней — А. П. Чехов. Затерянные произведения, неизданные письма, новые воспоминания, библиография. Под ред. М. Беляева и А. С. Долинина. Л., «Атеней», 1925.

Чехов, Лит. архив — А. П. Чехов. Сборник документов и материалов. Подготовили к печати П. С. Попов и И. В. Федоров. Предисловие П. С. Попова. Под общей ред. А. Б. Дермана (Литературный архив, т. 1). М., Гослитиздат, 1947.

Чеховский сб. — Чеховский сборник. Найденные статьи и письма. Воспоминания. Критика. Библиография. М., изд. Об-ва А. П. Чехова и его эпохи, 1929.

В одиннадцатом томе печатаются письма Чехова с июля 1902 г. по декабрь 1903 г.

В этот период Чехов по-прежнему вынужден жить в Ялте. Постоянные переезды его летом и зимой в Москву и обратно отрицательно сказывались на здоровье и приобретали все более драматический оттенок. Ялтинский врач И. Н. Альтшуллер, наблюдавший в последние годы течение его болезни, удерживал его от поездок в Москву и впоследствии вспоминал: «Ольга Леонардовна в своих письмах все время звала его в Москву. Я всячески старался этому противодействовать» (ЛН, т. 68, с. 696).

Июль 1902 г. застает Чехова с женой на подмосковной даче К. С. Станиславского в Любимовке. 18 июля он пишет Станиславскому: «Давно уже я не проводил так лета. Рыбу ловлю каждый день <…> сидеть на берегу так приятно, что и выразить не могу. Одним словом, все очень хорошо». Однако 14 августа он неожиданно уехал в Ялту один, а позднее в письме признался, что из Любимовки выгнало его кровохарканье. С 14 октября по 27 ноября Чехов опять в Москве, где намеревался пробыть всю зиму, но ухудшившееся здоровье заставило его вернуться в ненавистную Ялту.

Началась еще одна трудная ялтинская зима — зима 1902–1903 года. Болезнь (сам Чехов вынужден признать, что сильно сдал), жалобы на ялтинскую скуку, тоска по жене, по Художественному театру, неудовлетворенность своей литературной работой в отрыве от литературно-общественных и театральных событий — все это наполняет его письма того времени. Весну 1903 г. Чехов провел в Москве, съездив в мае на два дня в Петербург.

Обследование в клинике проф. А. А. Остроумова в конце мая 1903 г. выявило у Чехова активное развитие легочного процесса. Остроумов запретил ему зимой жить в Ялте и решительно рекомендовал «зимовать где-нибудь под Москвой на даче». «Не знаю, как быть теперь, — писал тогда Чехов с недоумением. — Если Остроумов прав, то зачем я жил четыре зимы в Ялте?» (Л. В. Средину, 4 июня 1903 г.). Чехов переехал на дачу под Москву, в имение М. Ф. Якунчиковой, неподалеку от станции Нара, где пробыл до 7 июля. А затем опять Ялта, томительное ожидание вызова в Москву, куда уже послан «Вишневый сад». Наконец, долгожданная телеграмма от Книппер, и Чехов 4 декабря 1903 г. в Москве.

Центральное место в переписке этих полутора лет занимает все то, что относится к замыслу, созданию и затем постановке на сцене Московского Художественного театра «Вишневого сада». Хотя общий план пьесы и даже срок ее написания были определены еще в 1901 г. (см. письмо к О. Л. Книппер от 22 апреля 1901 г. в т. 10 Писем), работа над ней затянулась и заняла последние годы жизни Чехова.

История создания «Вишневого сада» в переписке Чехова нашла гораздо более обширное отражение, чем при его работе над предшествующими произведениями. Письма его знакомят с тем, как мучительно и медленно прояснялся замысел «Вишневого сада». То сюжет пьесы казался ему водевилем, то комедией, почти фарсом, то возникали сомнения в композиции: пьесу хотелось сделать не в четырех, а в трех действиях; то главная героиня виделась старухой. Уточняя замысел, Чехов искал новый сюжет, новую манеру письма, новые средства художественной выразительности. Он стремился отразить в пьесе также новое в общественном настроении начала 1900-х годов. Е. П. Карпов вспоминал о своем разговоре с Чеховым в 1902 г., когда писатель искал общий тон пьесы: «Нудно выходит… Совсем не то теперь надо…» И отметив, что Россия «гудит, как улей», заключил беседу словами: «Вот мне хотелось бы поймать это бодрое настроение… Написать пьесу… Бодрую пьесу… Сколько силы, энергии, веры в народе» (Чехов в воспоминаниях, 1954, стр. 571–572).

Работа над «Вишневым садом» проходила с огромным напряжением и в силу целого ряда других причин. Чехов с течением времени становился все строже и взыскательнее к самому себе, к своим произведениям, поэтому написанию пьесы предшествовало долгое обдумывание, многие месяцы он не притрагивался к бумаге. 20 января 1902 г. Чехов писал Книппер: «…нет еще веры в пьесу. Она чуть-чуть забрезжила в мозгу, как самый ранний рассвет, и я еще сам не понимаю, какая она, что из нее выйдет, и меняется она каждый день. Если бы мы увиделись, то я рассказал бы тебе, а писать нельзя, потому что ничего не напишешь, а только наболтаешь разного вздора и потом охладеешь к сюжету». Медленно прояснялись образы, появлялись новые, взятые из жизни. В этом отношении было плодотворным, по свидетельству К. С. Станиславского, пребывание Чехова в Любимовке, где определились образы Шарлотты, Епиходова, Пети Трофимова. Кроме того, к работе над «Вишневым садом» Чехов приступил в пору явного обострения болезни: пьеса писалась тяжело больным человеком, физические силы которого убывали с каждым днем. Наконец, «Вишневый сад» создавался в обстановке, мало располагавшей к творчеству: неналаженная семейная жизнь, нервозность в отношениях между О. Л. Книппер и М. П. Чеховой, самых близких Чехову людей, неустроенный быт, холод в кабинете, где работал писатель, отсутствие надлежащего ухода за ним, частые поездки в Москву и назойливые визитеры, отнимавшие массу времени (подробнее об истории создания «Вишневого сада» см. в т. 13 Сочинений).

А писать пьесу нужно было скорее — из Москвы шли настойчивые и нетерпеливые напоминания: Художественный театр с волнением ожидал новую пьесу Чехова. Письма Вл. И. Немировича-Данченко этой поры пестрят заявлениями: «…мой идеал будущего сезона театра — открытие его 1 октября твоей новой пьесой»; «без твоей пьесы сезон будет отчаянный!»; о репертуаре театра 1903 г.: «Чехов. Новая. Козырной туз»; «Я совершенно уверен, что ты войдешь теперь в стены своего театра с новой пьесой»; «Ужасно надо твою пьесу! Не только театру, но и вообще литературе»; «Без твоей пьесы нет будущего сезона!»; «И ты можешь думать, что твоя пьеса не нужна!!! Нет хороших пьес! Нету! Нету! А если ты не напишешь, то и не будет! Жду ее с нетерпением»; «Наше нетерпение, ожидание твоей пьесы все обостряется. Теперь уже ждем, считая дни… Торопись и, главное, не думай, что ты можешь быть неинтересен!» Просьба, чтобы новая пьеса любимого писателя украсила очередной театральный сезон, звучала также в письмах К. С. Станиславского, О. Л. Книппер, А. Л. Вишневского, М. П. Лилиной. Все они подчеркивали, что роль Чехова в жизни Художественного театра всеопределяюща, что встреча нового театра с драматургом была не случайной, но обусловленной общностью задач, выдвинутых временем, что Чехов нужен театру как свой, ведущий драматург. Немирович-Данченко назвал Чехова одним из китов, на котором держится Художественный театр, а также отметил, что поэтический талант Чехова необходим не только театру, но и всей литературе, современности. «Чувствую тоскливое тяготение к близким моей душе мелодиям твоего пера, — писал он Чехову 16 февраля 1903 г. — Кончатся твои песни и — мне кажется — окончится моя литературно-душевная жизнь» (Немирович-Данченко, стр. 317).

Завершающий этап работы над «Вишневым садом» был особенно трудным. Чехов очень тщательно шлифовал пьесу. Уже законченную, он дважды переписывал ее, внося все новые и новые изменения. Жене он так объяснял задержку с посылкой «Вишневого сада» в Москву: «Уверяю тебя, каждый лишний день только на пользу, ибо пьеса моя становится все лучше и лица уже ясны». Наконец, 14 октября 1903 г. рукопись пьесы была отправлена в Москву, а жене Чехов переслал особый конверт, в который вложил записку с распределением ролей. Следует отметить, что наиболее важную и интересную часть переписки Чехова за 1903 г. составляют именно письма, относящиеся к самому последнему фазису работы над «Вишневым садом», откликам театра на получение пьесы, первым впечатлениям актеров и режиссеров после ее читки, репетициям и ее постановке на сцене.

Как всегда, Чехова волновало и беспокоило прежде всего общее истолкование его пьесы и состав исполнителей. Писатель был уверен, что им написана комедия, «местами даже фарс», и хотел, чтобы интерпретация пьесы соответствовала ее замыслу. Это не раз подчеркивалось Чеховым в его письмах к руководителям Художественного театра.